Гаэльская волчица - Клокова Елена Викторовна (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Ей почему-то показалось, что Галиада ее ответ утешил. Магистраж тоже чувствовал себя неловко, он наверняка впервые говорил о сыне с юной девушкой.
— Мне тоже его не хватает. Глупо, правда? Если вы позволите мне защищать вас, обещаю — мы вместе вернемся к нему. Согласны?
Алеа кивнула.
Внезапно где-то рядом хрустнула ветка.
Галиад выпрямился и мгновенно вытащил меч из ножен.
На опушке небольшой рощицы, рядом с которой они остановились на ночлег, возник силуэт всадника. Лицо было скрыто листвой. У пояса незнакомца висел длинный меч. Оружие оставалось в ножнах, но в молчании и позе всадника было что-то угрожающее.
Фелим и гном подошли к магистражу.
— Стой! Кто идет? — крикнул Галиад, пытаясь разглядеть лицо незваного гостя.
Им показалось, что наступившая тишина продлилась целую вечность. В прохладном ночном воздухе раздавалось монотонное пение цикад.
— Вам нельзя в Провиденцию…
Голос принадлежал женщине, но это не слишком успокоило Галиада. Он медленно двинулся вперед, держа перед собой меч. Может, он поймает наконец шпиона, который уже два дня выслеживает их. Нет никаких сомнений — это она, он узнал ее шаги. Неудивительно, что ему было так трудно ее найти, женщины — самые скрытные существа на свете.
— Положите оружие на землю у ваших ног, — приказал он, — а когда назовете свое имя, мы решим, имеете ли вы право высказываться относительно нашего пути.
— Какой очаровательный прием, мессир Галиад Аль'Даман! — насмешливо произнесла женщина. — А говорят, вы родились в благородной семье. Куда подевались ваши хорошие манеры?
Этот разговор, казалось, забавлял Фелима: не говоря ни слова, он снова вернулся к огню.
— Я никогда не бываю учтивым с соглядатаями вроде вас, — презрительно ответил Галиад. — Вам известно мое имя? Своего вы не назвали, но требуете от меня хороших манер! Я не стану повторять дважды — положите оружие на землю, сударыня.
Подошедшая Алеа удержала магистража за руку:
— Галиад, вы можете убрать меч в ножны. Мне знаком этот голос. Он может принадлежать одному-единственному человеку.
Выйдя на опушку лесочка, она произнесла:
— Добрый вечер, Фейт…
— Здравствуй, Алеа, — ответила молодая женщина. Она вышла из тени, явив миру тонкое лицо и пышные золотые кудри.
Черная одежда из дорогой ткани красиво облегала ее изящную фигуру. — Мойра щедро одарила эту женщину.
— Если Алеа говорит правду, — все так же недоверчиво спросил Галиад, — почему же вы одеты не так, как подобает бардам?
— Да потому, что я оставила свое ремесло, уважаемый магистраж.
Галиад, чьей главной заботой была безопасность друида и девочки, продолжил допрос:
— А могу я спросить, по какой причине? С таким ремеслом, как ваше, редко расстаются…
— Неужели магистражи разучились понимать разницу между недоверчивостью и дерзостью? — усмехнулась Фейт. — Или вы всего лишь неловкий оруженосец?
Галиад не позволил себя сбить и заговорил еще жестче:
— Я задал вам вопрос. Если не хотите отвечать, езжайте своей дорогой. Спрашиваю еще раз: почему вы оставили свое ремесло?
Алеа потянула его за рукав:
— Успокойтесь, Галиад, я ведь сказала, что знаю ее!
Но Фейт ответила на вопрос магистража:
— Потому что у меня теперь иная цель.
— Из-за которой вы преследуете нас уже два дня?
— В том числе. Я должна поговорить с Алеей и хотела сначала узнать, с кем она путешествует.
— Так почему… — Магистраж хотел задать следующий вопрос, но Алеа, уставшая от споров, перебила его:
— Хватит, Галиад! Вы задали достаточно вопросов! Я хочу пригласить Фейт поехать с нами.
Магистраж онемел от удивления.
— Идемте, Фейт, — продолжила девочка. — Мы продолжим разговор у огня, после того как я познакомлю вас с моими друзьями.
Фелим решил наконец вступить в разговор.
— Добро пожаловать в наш круг, сестра моя, — произнес он, расплывшись в улыбке, и направился к бардессе.
Такое обращение было принято между бардами, друидами и ватами.
— Добро пожаловать? Кажется, далеко не все рады моему обществу, — угрюмо усмехнулась в ответ Фейт.
— Мой магистраж всего лишь исполняет свой долг, не гневайтесь на него. У нас осталось немного жаркого, не хотите ли разделить с нами трапезу?
— С удовольствием! Я, признаться, уже два дня ничего толком не ела. Все силы тратила на то, чтобы не попасться на глаза вашему сторожевому псу…
Мьолльн не смог удержаться от смеха — ему бардесса сразу понравилась. Но не Галиаду. Тот, удостоверившись, что в лесу никто больше не прячется, неохотно убрал меч в ножны.
— Выходит, вы знаете Галиада и Фелима, — сказала Алеа, когда все вернулись к еде.
— Я много о них слышала, — ответила Фейт. — Но я думала, вы гораздо выше… — Она насмешливо улыбнулась магистражу.
— Представляю тебе господина Мьолльна Аббака, волынщика. Это мой новый друг, он сопровождает меня с самого первого дня путешествия. Думаю, вы с ним столкуетесь, он мечтает стать бардом.
— Будем надеяться, что однажды я смогу дать вам несколько уроков, — учтиво ответила бардесса.
Гном радостно захлопал в ладоши.
Сразу после ужина Фелим спросил Фейт, что ей нужно от Алеи.
— Я все вам объясню, — пообещала она. — Но сейчас не это главное. Мне следует прежде всего попытаться убедить вас не ездить в Провиденцию.
— Но почему? — удивилась Алеа, которой слова Фейт совсем не понравились.
— А потому, что за ваши головы король пообещал награду и на стенах всех домов столицы королевства расклеены ваши приметы.
Эта новость удивила всех, даже Фелим выглядел изумленным.
— Король? — воскликнул Мьолльн. — Что, и за мою голову тоже обещана награда?
Фейт огорченно кивнула.
— Кто мог отдать такой приказ? — продолжил гном. — Ахум. Насколько мне известно, мы королю ничего плохого не сделали.
— Я вижу два возможных объяснения, — сказал Фелим. Друид выглядел обеспокоенным. — Первое — Совет мог попросить короля Эогана найти нас…
— А второе? — спросила Алеа и поняла, что, увы, уже знает ответ.
— Если Маольмордха сумел проникнуть в окружение короля, то за всем этим может стоять именно он. Но вы в любом случае правы, Фейт, о Провиденции не может быть и речи.
Алеа вздохнула. Второй раз обстоятельства помешали ей попасть в Провиденцию, второй раз она вынуждена смириться — вопреки собственному желанию. Словно сама Мойра не хочет пустить девочку в столицу. По глазам Мьолльна Алеа видела, что он понимает ее огорчение и сочувствует ей. Впрочем, она сама, как ни странно, не очень-то и расстроилась.
Где-то в глубине ее существа продолжала эхом звучать последняя фраза из давешнего сна. Времени не осталось. Алеа знала, что это правда, но не хотела этому верить.
Выбора у нее нет. Нужно без промедления отправляться в Борселию. Это очевидно — и неизбежно. Она не имеет права противиться своему предназначению, потому что поняла наконец: из-за нее жизнь многих людей круто меняется — и не только ее близких друзей. И дело не в гордыне — сама девочка предпочла бы избежать такой участи.
Она становилась взрослой и с каждым днем все яснее осознавала, что это не делает ее свободной. Совсем наоборот. Чем старше становишься, тем больше у тебя обязательств перед собственной судьбой и тем больше судеб других людей оказываются завязаны на тебя.
Стать взрослой. Она обязана сделать это ради друзей.
Да, времени у них не осталось.
— Хорошо, — произнесла она, вставая. — Мы не поедем в Провиденцию.
Фелим улыбнулся девочке. Всего раз Алеа видела во взгляде друида такую открытость и нежность — в тот день он подарил ей брошь, которую она с тех самых пор носит на груди, не снимая. Значит, он рад, что Алеа взрослеет, — хотя сегодня девочка отдала бы все на свете за то, чтобы остаться ребенком.
— Фейт, — обратилась она к бардессе, — вы, кажется, хотели со мной поговорить?
Та замялась:
— Не знаю, подходящий ли сейчас момент…
