Огонь из пепла (ЛП) - Мартин Эмили Б. (библиотека электронных книг TXT) 📗
Он отошел, разглядывая, не пропустил ли пряди.
- Потому мы с Лилем терпеть друг друга не можем. Он знает, что я думаю, а я знаю, что он это знает. Он всегда злился, что не смог закончить обучение, хотя он поднялся выше, чем смог бы в пыльной библиотеке. Я всегда мучился, что он – не Элои. Но мы остались вместе, и я у него на хвосте, потому что люди считают, что мы неразлучны.
Он опустил ножницы на столик и провел ладонями по моим волосам.
- Вот и все. Это была история о том, какой я гнилой. А вот твоя стрижка.
Я медленно развернулась и посмотрела в зеркало. Золотые длинные пряди сменились короткой стрижкой, как у Арлена. Он оставил челку чуть длиннее, она прикрывала мой лоб и задевала брови. Обгоревшей части почти не было видно. Я провела рукой по волосам, воспринимая новые ощущения. Голова казалась легче.
Я посмотрела на Ро. Он прислонялся к стене у столика с руками в карманах.
- Может, тебе подравняют их в Сьере, - сказал он.
- Ты хорошо постарался, - сказала я. – Спасибо.
- Что думаешь?
Я посмотрела на отражение.
- Нужно время, чтобы привыкнуть. Я похожа на своего брата, - я провела рукой снова. – А ты как думаешь?
- Я думаю, что у тебя могла быть опоссум Мирабель на голове, но ты была бы прекрасна.
Я с трудом не дала себе опустить взгляд, краснея, я не понимала, когда волна жара перестанет меня обезоруживать. Я бесцельно пригладила ткань юбки в сотый раз, а потом посмотрела на него.
- Твой дядя, - сказала я. – Ты сказал, что для него вы с Лилем – один человек.
- Проницательная, - утомленно сказал он. – Он считает, что мы – Элои. Он звал всех нас Робидью. В детстве я думал, что это шутка, но, наверное, он не мог различить нас. Он был разбит, когда умер Элои, как и вся семья. Они, конечно, знали опасность завода, все эти жертвы. Мама проверила бы все, очистила бы печь, только потом бы включила. Она не рисковала бы людьми ради результата. Смерть Элои не была нужной. В этом и разница между теми, кто истекает кровью у печи, и теми, кто видит в мечи просто механизм, - он пожал плечом. – И теперь уже дядя забыл, что нас было трое.
- Мне жаль, - сказала я.
- Все не так плохо.
- Мне жаль за все это, - не сдавалась я. – За произошедшее, за то, как ты несешь в себе это. Я думаю, Ро, ты жесток к себе. Многие люди хранят горе и вину в себе. Редкие стараются преодолеть их.
Он поднял прядь моих волос, упавшую на столик, и погладил пальцами. Было странно видеть, как он гладит то, что пару минут назад было частью меня.
- Я работаю не так усердно, как должен.
- Ты крутишь пои по утрам, - сказала я. – Я тебя видела.
Его пальцы замерли.
- Да?
- Случайно сначала, - сказала я и теперь, черт возьми, краснела. – Но потом… мне нравится смотреть. Я такого никогда не видела, и это… не знаю, это очень успокаивает, - хватит болтать. Замолчи сейчас же. Скажи ему уйти, ложись спать. Возьми себя в руки.
Он выдохнул и прислонился к стене, улыбаясь почти с благодарностью.
- Ты могла бы выйти.
- Хотела, - сказала я, не успев закончить ругать себя. Слова повисли в воздухе, я смотрела, как его тело меняется с ними – грудь поднялась на резком вдохе, взгляд стал ярче. Я быстро вдохнула, но слова были сказаны. И я продолжила, пытаясь изменить их значение. – Но не хотела, чтобы ты остановился, чтобы решил, что выступаешь. Знаю, все время выступать сложно, - я хотела заправить прядь волос за ухо и вспомнила, что пряди нет. – Это помогает? Кручение? Потому ты это делаешь?
- О, я мог бы сочинить трактат, как это связывает меня со Светом, но это скорее повод уйти от Лиля, - в его голосе была различима печаль. – Мы лучше всего по отдельности, - он провел пальцами по пряди волос, как по шелку. Я подавила трепет.
Его пальцы замерли, я перевела взгляд на его глаза. Эта его открытость была не честной. Кто-то должен был научить его скрывать эмоции. Я видела, когда он принял решение, его поведение чуть изменилось. Он отодвинулся от стены. Он опустил прядь на столик.
- Идем на Первый огонь, - сказал он.
- Что? Сейчас?
- Да. Это последняя ночь. Это будет зрелище, Мона, фейерверки, жонглеры, танцы… музыка и невероятная еда.
- Я… - я посмотрела на него. Усталость его пропала, глаза горели сдержанным восторгом. – Не знаю, что… ты не устал?
- Я возьму пои, - уговаривал он. – Покручу для тебя. С радостью. Покажу тебе город, почту, где работал, дорогу в свой старый дом. Ты увидишь голосование, Мона. Я смогу проголосовать за сенатора Анслет.
- Разве не ты говорил о несоблюдении субординации пару дней назад?
- Она не приказывала мне это, да? Если Дечапмс так озабочена голосованием, то сенатору Анслет нужны все возможные голоса.
- Люди меня не узнают? Я выделяюсь, - я указала на свою бледную кожу.
- Они будут заняты. И вряд ли кто-то тебя активно ищет здесь. Ты слышала Гриса, здесь даже про Лилу не знаю. Даже если бы они слышали, для всех ты сбежала в Люмен, - он подошел к моему сундуку. – Ты можешь нарядиться в платье с длинными рукавами и в шляпу, что дали тебе Брасью. Ты смешаешься. И тут нет алькоранцев, нет сторожевых псов. Алькоранец только во главе завода, и он ненавидит Первый огонь, как и многие люди каньона. Он не будет рядом с деревней.
Он выпрямился, сжимая платье цвета баклажана с бусинами, расшитое золотом. Что-то отчаянное мелькало в его медовых глазах.
Я должна была отказаться, не пустить и его. Это был большой бессмысленный риск. Нам нужно было покрыть большое расстояние, и он активно греб весь день. Нам нужно было отдохнуть. Ничего хорошего из такой глупой идеи не вышло бы.
И я встала.
- Да, - сказала я. – Мне очень это нравится.
Он ослепительно улыбнулся.
Глава 10
Мы шли по тропе к деревне, моя рука в его руке. Он был невероятно весел, нарядился в изумрудный жилет с золотым поясом. Мы были в масках, которые он нашел в гардеробе дяди. Они были золотыми, как и остальные вокруг, но на его маске были черные блестки, а на моей – лиловые бусины на нижнем крае. Пернатая шляпа была на моих обрезанных волосах, кружево скрывало почти всю прическу. Я скрывалась за маской и шляпой, стараясь не привлекать внимания.
Ро был энергичен, почти до лихорадки, мешок с пои раскачивался на его поясе, и энергия была заразительной. Он оживленно говорил, пока мы шли, указывал на дома друзей детства, тропы к лучшим местам для плавания. Я шагала рядом с ним, задавала вопросы, хотя не стоило соглашаться на эту рискованную прогулку. Мое фиолетовое платье шуршало и развевалось от движения, украшения на нем подпрыгивали от быстрых шагов. Юбка была длинной – наконец-то – ее можно было закрепить к манжете на запястье. Я переживала из-за шеи, вырез открывал горло, и было удивительно пусто без волос, но Ро нашел мне шелковый шарф в доме дяди. Он не подходил платью, зато был изумрудным, как его жилет, и это меня даже радовало. Вся одежда была слишком яркой для меня. Я выглядела так, словно меня наряжали дети, которые не могла договориться о цвете.
Мне было все равно. Особенно, когда Ро повязал мне шарф, улыбаясь.
- Как магнолия в мае, - сказал он, отойдя, чтобы окинуть меня взглядом.
- Шутки при себе, - сказала я.
- Не шутка, леди королева.
Фонари появлялись по пути. Впереди сияние мерцало среди деревьев. Музыка и веселые голоса доносились до нас, а еще запахи пряностей и дыма. Мы присоединились к другим людям на тропе, смеющимся за масками.
- Я знаю этих людей, - тихо сказал Ро мне, когда мы добрались до толпы. – Я узнаю их всех.
- Ро…
- Не переживай, - приободрил он меня, похлопав мою ладонь на его локте. – Я не буду заводить разговор. Иначе мне пришлось бы представить тебя, стало бы неловко. Все хорошо. Я буду анонимен, как ты.
Я сжала его руку.
- Спасибо.
Мы вышли из-за деревьев, и я снова поразилась тому, что все было в огне. Факелы горели на каждом столбе, искры вылетали в воздух. Костры пылали на улицах. Дети бегали вокруг, размахивая палочками с лентами, похожими на ту, что мне дала Анук.
