Год багульника. Осенняя луна (СИ) - Коруна Джен (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
Половинка луны уже ярко светила над лесом, когда до Моав донеся топот копыт. «Слава богине!» — вырвалось у нее. На краю поляны показался всадник в светлом плаще, белая шерсть коня в призрачном свете отливала серебром.
— Иштан! Я здесь! — закричала Моав, выбегая навстречу.
Эльф быстро спрыгнул с коня и заключил сестру в объятья.
— Йонсаволь! А я уж было подумал, что ты построила большой белый корабль и поплыла на нем через Ин-Ириль, как грозилась в детстве!
Он осмотрел Моав с ног до головы. Почти не изменилась, только глаза стали грустные… На какой-то миг ему показалось, что черты сестры застит липкий серый туман; у него екнуло в груди — так выглядит близкая смерть! Он тряхнул головой, всмотрелся еще раз: туман рассеялся — наверное, показалось…
— Ну, рассказывай, как ты жила все это время, — нарочито весело потребовал он. — Отец говорил, ты заезжала в наши края — жаль, я тебя не застал.
Но Моав вопреки обыкновению не разделила его легкого настроения.
— Иштан, у нас мало времени, мне надо тебе многое рассказать, — что-то в тоне сестры заставило его вздрогнуть. — Ты всегда помогал мне, помоги и сейчас: мне не к кому больше обратиться!
Иштан почувствовал, что на этот раз речь идет не о детских проказах. Он постарался отогнать нараставшую тревогу.
— Ты же знаешь, я все сделаю для тебя, сестренка! Если я ухитрился привести тебе коня и вынести пол-кухни, когда ты убежала из замка и неделю пряталась в Серебристом лесу… — не договорив, он осекся — из-под ресниц Моав блеснули слезы. — Да в чем дело?! — воскликнул он изменившимся голосом.
Быстро утерев глаза рукой, Моав заговорила — голос ее был непривычно тихим:
— Я расскажу тебе все, а ты меня выслушаешь молча и потом скажешь свое слово.
Иштан кивнул в знак согласия. Она говорила долго и спокойно — несколько раз Иштан порывался что-то сказать, но она знаком останавливала его. Она рассказала ему обо всем — умолчала лишь о встрече с Кравоем и о своем несчастном ребенке — слишком многое пришлось бы объяснять юноше…
Трудно описать, что происходило в душе Иштана, пока он слушал рассказ сестры. То, что она говорила, казалось кошмарным сном — он верил, что еще чуть-чуть, и они проснутся, и все опять будет по-старому! Наконец она замолчала, и Иштан понял, что это не сон. В воздухе повисла звенящая тишина.
— Что я могу сделать для тебя? — упавшим голосом спросил он.
Казалось, Моав только и ждала этого момента. Она подошла к брошенной на землю одежде и вынула из-под нее длинный сверток.
— После того как Сигарт заберет мою душу…
Иштан сделал резкое движение к сестре, но она жестом одернула его. Она старалась не смотреть на брата. Вперив взгляд в землю под ногами, Моав продолжила:
— После того как Сигарт заберет мою душу, он придет в Рас-Сильван, и ты отдашь ему вот это.
Она развернула ткань, и поляна осветилась тусклым холодным светом. На мгновение Иштан утратил дар речи.
— Ты знаешь, что это? — спросила Моав, испытывающее глядя на него.
— Нар-Исталь, Полночная Молния, меч Иннариса! — произнес он, не веря глазам.
На черной материи лежал небольшой меч с рукоятью, украшенной серебряными лунами — его клинок светился мягким белым светом. Прежде чем Моав успела остановить его, Иштан протянул руку и коснулся лезвия — крик боли огласил поляну. Лунный эльф отчаянно махал обожженной рукой. Моав улыбнулась, глядя на брата.
— Только рука Иннариса сможет открыть Полночную Молнию — ты что, забыл?
Но Иштан уже не думал о своей боли — теперь он с интересом рассматривал клинок.
— Но ведь Лагх утопил его в водах океана после битвы на берегу Ин-Ириля!
— Как видишь, нашлись те, кто поднял Нар-Исталь со дна, — с чуть заметной издевкой сказала Моав. — Это навы спрятали меч Лагха, а я нашла его.
Иштан опять хотел что-то сказать, но осекся.
— Великая битва совсем близко, — продолжала Моав, взвешивая каждое слово. — Ты знаешь, что гласит пророчество: когда тьма придет на берег моря, лунный клинок вернется в руку Иннариса. И я знаю, о ком говорит предсказание — ты отдашь меч тому, кто придет с моей душой…
Изумленный Иштан молча смотрел на сестру: неужели пророчество сбывается?
— Но… но почему ты так уверена, что именно он? — недоверчиво спросил он.
— Я смотрела в озеро Мертвых — его воды показали Иннариса, — был ответ веллары.
Глаза Иштана расширились еще больше.
— Так значит, это ты пробралась на остров Ушедших Душ и улизнула от воинов Гастара?! Эта история наделала столько шума!
— Да, я! — вспыхнула Моав. — А что мне оставалось?! Когда я попыталась сказать отцу о том, что скоро взойдет Кровавая луна, он не захотел слушать — а ведь мне дала знак сама богиня! Он сказал, что я просто неправильно поняла. Но я все поняла правильно и не могла сидеть, сложа руки — я должна была что-то предпринять, иначе было бы слишком поздно! И тогда я решила узнать все, что можно, о новом Иннарисе. Конечно, я знала всю эту историю о Гастаре, но что-то в ней не давало мне покоя — мое виденье не признавало в нем спасителя Риана. Я знала только один способ это проверить — воды Синв-Ириля единственные знают все о том, что было и что будет…
Она умолкла, отвернувшись от брата. Несколько мгновений она стояла так. Сердце Иштана сжалось — в ее позе, в надломленном наклоне головы, в болезненной напряженности хрупкого тела было столь ясное ощущение страха и беспомощности, что ему и самому стало страшно. «Точно сбитый цветок! — мелькнуло у него в голове. — Еще живой, но уже обреченный на угасание…» Моав глубоко вдохнула и, взяв себя в руки, снова развернулась к нему. Было видно, что ей с огромным трудом удается сохранять видимость спокойствия. И тем не менее, она продолжила:
— Озеро ответило на все мои вопросы — и о новом Иннарисе… — она запнулась, сглотнула, — и о моем авлахаре. Две зимы я искала его, я обошла весь Риан, я перешла через горы, в Галлемару, и, наконец, нашла его.
— Но почему ты никому не сказала о том, что разгадала, о ком говорило пророчество?!
— Князь Сиэлл-Ахэль давно мнит себя избранным — если бы он узнал тайну Озера, он бы просто уничтожил Сигарта! А он узнал бы наверняка — он способен читать мысли, я уверена. Открой я Сигарту его судьбу, эта хитрая рысь тут же догадалась бы обо всем! Вот почему новому Иннарису не стоит знать ни кто он, ни где спрятана Полночная Молния, пока не пробил его час.
Она опустила глаза, собираясь с силами, затем сказала:
— Я дала ему знак Эллар — теперь Полночная Молния откроется в его руке, а у нас появится надежда.
— Но как ты это сделала?! — изумился Иштан. — Лишь дети луны могут носить печать Эллар: любого другого ее свет убьет, только лунная вода коснется его губ!
— Но ведь не убила же, — тихо ответила Моав. — Я разбудила его эльфийскую сущность: открыла его сердце для любви, чтобы свет Эллар смог найти к нему дорогу, не навредив ему.
Иштан понурил голову.
— И ты для этого стала его кейнарой?..
Моав ничего не ответила, быстро отвернулась в сторону, потупив глаза. Горячий голос снова заставил ее снова взглянуть в лицо брата:
— Послушай, ты ведь и так уже многое сделала для Риана! — пылко заговорил он. — Пусть новый Иннарис теперь сам позаботится о себе! Возвращайся в Рас-Сильван!.. Я все знаю: это пророчество — про Иннариса и его авлахара… Но, может, это не так уж и необходимо! Поедем домой, пожалуйста!..
Бросив последнее слово, он замолк. Моав не шевелилась — лишь покачала головой и, снова опустив глаза, чуть слышно проговорила:
— Я не могу… Я должна быть с ним.
Что-то в ее движении и словах показалось Иштану странным. Он вздрогнул и пристально вгляделся в опущенное лицо. Догадка, точно молния, поразила его.
— Ты любишь его, Йонсаволь?!.. — точно не решаясь верить собственным словам, прошептал он.
Моав подняла глаза — ни до, ни после этой ночи Иштан никогда не видел такого взгляда. Некоторое время оба молчали; Иштану показалось, что это молчание длилось вечность.
