В страну волхвов (СИ) - Скипа Нина (прочитать книгу .TXT) 📗
— А в деревнях? — заинтересовался Милан.
— В деревнях эти обязанности чаще всего по совместительству исполняют лекаря. В деревнях народа мало. Лекаря или священника на полный рабочий день при всем желании не загрузишь.
— Так что же это за Душа Трехречья? — спросил Вацлав.
— Поначалу я думал, что это глава местной церкви, или даже какой-нибудь совет старейшин. Пока не попал в Сердце Трехречья. Это земля, с которой берут начало ручьи, питающие все три реки, давшие название этой стране. Там резиденция Души Трехречья, его воспреемника, ну и конечно, там живут многочисленные служители и охрана. А что такое душа, или же кто такой душа, ответить трудно, хотя я сам его видел и много слышал о нем. Говорят, что это душа основателя Трехречья, оставшаяся охранять свой народ. Говорят, что он знает все, что было в стране за все эти годы и кое-что из того, что будет. Все знать нельзя по определению, иначе бы наши поступки не имели смысла, но он знает основные вехи, которые нужно достичь, или наоборот, которые нужно избежать. Потому, дескать, он и остался, чтобы помочь советом.
— С тех пор? Это с самой войны? — переспросил Милан.
— Да. С тех пор. С помощью магии, он сумел сохранить душу, а тела приходится менять. Тела стареют и умирают. Перемещает душу из тела в тело воспреемник. По слухам, это происходит, когда старческие болезни начинают одолевать временное пристанище души. К этому времени заранее готовят несколько новых детских тел. Они могут быть детьми, пока на одного из них не падет выбор души. Тогда в несчастного ребенка вселяется еще одна душа, и ребенок перестает быть ребенком. Детям не свойственно шалить, оставшись наедине со строгим воспитателем, а тут воспитатель поселяется в голове. А собственная душа ребенка остается в теле, чтобы обеспечить свежесть восприятия. По крайней мере, так говорят. А когда душа Трехречья уходит из постаревшего тела, там остается своя, родная душа, усталая и истерзанная. Думается мне, что собственные души, не столько способствуют свежести восприятия, сколько служат амортизаторами и вместилищами для всевозможных стрессов. Так что когда душа Трехречья оставляет очередное временное пристанище, человек долго не живет, хотя о нем и продолжают заботиться. Сейчас душа живет в теле семилетнего мальчика. Странно, даже страшно, видеть у ребенка глаза старые, как этот мир.
Стас замолчал, посмотрел на огонь, где закипал котелок для чая. Милан уже приготовил заварку. Стас сглотнул, зачерпнул снега, умылся и положил немного снега на язык.
— Простите меня, но дня три назад мне пришлось бросить вещи. Остался лишь арбалет и верхневолынская кредитка. Сами понимаете, вещи в этих краях совершенно бесполезные. А местами даже вредные.
— Так вы все это время ничего не ели? — ужаснулся Милан.
— Что делать? По верхневолынской кредитке я смогу получить деньги только на границе, если я туда попаду, конечно. И то по совершенно убийственному курсу.
— С двойной маржей? — понимающе проговорил Милан, доставая из сумки еду.
— Если бы с двойной! Но это не важно. Голод — не тетка, нужда заставит сопливых целовать.
Милан улыбнулся.
— Нагреть вам колбасу?
Вацлав с улыбкой посмотрел на своего секретаря. Мальчишка прямо таки создан, чтобы заботиться о ближних и дальних.
— Не надо, Милан, спасибо. Прежде чем стравливать в меня добрую еду, узнайте, что думает по моему поводу ваш начальник.
Милан бросил вопросительный взгляд на начальника и махнул рукой.
— Бросьте, Стас, помирать и то приятнее на сытый желудок.
— Спасибо.
Стас принял колбасу и стал благоговейно откусывать от нее маленькие кусочки. Милан протянул ему горбушку хлеба и кусок сыра.
— Спасибо, Милан. Теперь я вдвойне ваш должник.
Стас съел примерно треть порции и бережно спрятал еду в карман.
— Если вы отпустите меня, я продержусь до границы на этом рационе. И если слова еще что-то значат в этом мире... Хотя я ведь могу помочь вам не только словом. Я могу проводить вас к сердцу Трехречья.
— Посмотрим, — неопределенно отозвался Вацлав. Его не сильно обрадовало неожиданное пополнение экспедиции. Может лучше все-таки убить Стаса по обвинению в покушении на жизнь князя от науки и наследника престола Верхней Волыни?
Милан раздал всем кружки с горячим чаем. Стас благодарно принял свою кружку и с наслаждением отхлебнул.
— Я рад, что вы не держите на меня зла, Милан, хотя и не понимаю, как вам это удается. Но клянусь...
— Не клянитесь, Стас, — перебил Милан. — Я уже понял, что вы хотели застрелить не меня, а этого загадочного воспреемника. Будем считать, что произошел несчастный случай, тем более что Вацлав вытащил меня. Кстати, чем вам не угодил этот почтенный человек?
Вацлав с удовольствием наблюдал за своим секретарем. Тот деловито вел разговор и, как бы между делом, подогревал на обед хлеб и колбасу. Стас же выглядел более пристыженным и виноватым, чем, если бы был обвинен в государственной измене.
Стас допил чай.
— Кажется, век чаю не пил. Спасибо, Милан.
— Хотите еще?
— Если можно. А этот почтенный человек, воспреемник Души Трехречья, хочет убить меня из принципиальных соображений. Боюсь, что я слишком ощутимо ужаснулся, встретившись глазами с этой их душой. Я подумал о неестественности такого положения вещей, а он угадал мои мысли. А может не он, а этот жуткий старик в детском облике, а воспреемник лишь отдал приказ. Не знаю. Знаю только, что после моего пятиминутного знакомства с душой Трехречья, вышел приказ о моей казни. Как знать, Милан, если этой Душе и правде известно будущее, то он мог пожелать наказать меня за покушение на вашу жизнь.
— Вот это вряд ли, — усмехнулся Милан. — Даже если он и предвидел это несчастное событие, то, скорее всего, решил, что это внутреннее дело Верхней Волыни.
Милан поджарил первую порцию колбасы и хлеба с сыром и протянул Вацлаву.
— Глотните-ка коньяка, Вацлав. Вы устали и перемерзли, пока со мной возились. Еще не хватало вам снова заболеть. Как вы себя чувствуете?
— Нормально, мой мальчик. А ты?
— Я тоже. В таком случае, выйдем сразу после обеда. Вы покажете нам дорогу, Стас?
— Я провожу вас.
— Если Вацлав позволит.
Стас вздохнул.
— Жду ваших распоряжений, Венцеслав.
— А что предпочел бы ты?
— Проводить вас. Я уже довольно давно брожу по Трехречью. Да вы это и сами знаете. Я же ушел из Верхней Волыни два года назад. Дороги здесь не столько запутанные, сколько попросту без опознавательных знаков. Заблудиться здесь — раз плюнуть. Не думаю, что у вас столько свободного времени, что вам совершенно некуда его девать, и вы готовы потратить несколько месяцев на прогулки по Трехречью. А если вы простите мне этот шальной выстрел, то я бы вернулся с вами домой.
— Пусть так. Да, Стас, я предпочитаю, когда меня называют Вацлав.
— Хорошо, Вацлав. Выходим?
Маг кивнул.
— Куда сначала?
— В ближайший город. Нужно отдохнуть и прикупить припасов на дальнейшую дорогу.
Стас встал и принялся забрасывать костер. Янош и Милан уже упаковывали теплую одежду в сумки.
Глава 19
Магия слова
Стас уверенно направился по правой дороге.
— Кажется, ты пришел с другой стороны, Стас, — окликнул его Вацлав.
Стас остановился.
— Я ушел из Сердца Трехречья весной. Полгода назад. С тех пор петлял по стране, жил то здесь, то там, в городах, конечно, постепенно приближаясь к границе, пока три дня назад меня не засекли. Тогда я бросил вещи в гостинице и решил попробовать перейти границу.
Стас увидел, что Янош взвалил на себя все три вещмешка.
— Давайте помогу, — предложил он.
