Последний из Драконьих Владык - Бочаров Анатолий Юрьевич (книги онлайн полностью TXT) 📗
Патрик отступил назад, к Марте, когда Мердок и Хеноф бросились на него с топорами наперевес. Взлетели и упали смертоносные лезвия, не найдя искомую цель. Мелькнули перед глазами искаженные от ненависти знакомые лица. «Не достанете, господа. Я всегда был сильнее, да и просто удачлив. Потому и выжил, где другие не сдюжили».
Марта, успел Патрик заметить, тоже не сплоховала. Она с совершенно будничным видом вонзила саблю Парку в бедро и рукояткой пистолета отбила меч Моусона, направленный ей в голову. Патрик, воспользовавшись моментом, ударил Грега Моусона, четыре года как мертвого, погибшего в заморских землях от смазанной ядом стрелы, саблей в лысый череп, надвое раскроив его. Крутанулся. Всадил дагу в глаз уже раненому Мартой Костену Парку. Отпустил, не вынимая из глазницы, кинжал и выставил руку перед Мердоком и Хенофом, широко раскрывая ладонь.
Огненный цветок расцвел на кончиках пальцев. Разгорелся, превращаясь в волну пламени, которая накрыла обоих павших товарищей с головой. Крис и Лирд выронили топоры, превратившись в два пылающих столба. Они кричали, катались по земле, сдирая с себя одежду, тщетно пытаясь унять огонь. Они вели себя совсем как живые люди, способные испытывать настоящую боль. «Вы снова умираете у меня на глазах».
На ногах еще держались Генцони и Доварс. Один плясал с кинжалами, не подпуская к себе Марту, второй поднимал заряженный арбалет, собираясь прицелиться в девушку. Чтобы покончить с Реном Доварсом, Патрику пришлось сплести еще одно заклинание. Арбалет загорелся прямо в руках у покойника и тот с коротким криком выронил его. Патрик в ту же секунду оказался рядом и пронзил бывшему товарищу горло.
Сильвио Генцони ощерился. Подлетел к Марте, полосуя лезвиями воздух. Девушка отбила один выпад, едва успела увернуться от второго – и тут Патрик отбросил ее, сам вставая на пути у врага. Пинком ноги выбил один кинжал у Генцони, своего старого друга и собутыльника. Отбил удар, сделанный вторым кинжалом. Раскроил соратнику корпус, отстраненно наблюдая, как сабля с неправдоподобной легкостью рассекает кости и плоть.
«Что реально, что просто грезится? Может быть, грезится все? Не уснул ли я, перебрав с вином, пока Дирхейл витийствовал о волшебстве? Какой отвратительный сон. Небось проснусь весь в блевотине».
Стоило умереть последнему из нападавших, как все трупы пропали столь же бесследно, как и давешний темный всадник. Не осталось ни тел, ни выроненного мертвецами оружия. Только дага, которой Патрик пробил Костену Парку глаз, валялась на голых камнях, без единого следа крови на ней. Марта и Патрик стояли, как и прежде одинокие среди пустоты, пытаясь перевести дыхание после схватки. Девушка побелела, но пока что держалась. Острие ее сабли немилосердно водило из стороны в сторону – не иначе от охватившей руку дрожи.
Луна вновь выскочила из-за туч – огромная, кровавая, алчная. Внезапно ее алый диск сверху вниз пронзила черная трещина, стремительно расширяясь, пролегая от края до края. Трещина превратилась в вертикальный зрачок. «Вовсе не луна, – понял Патрик. – Это и впрямь огромный глаз, зависший посреди неба. Больной, воспаленный, уставший, весь в лопнувших сосудах. Он смотрит на нас пристально, нам никуда не спрятаться от него».
Марта, заметив гигантский глаз, с криком уронила саблю и бросилась к Патрику, пряча лицо у него на груди. Граф Телфрин, спрятав бесполезный уже клинок, обнял девушку, крепко прижимая ее к себе и гладя по спине. Марта тряслась, билась почти что в судороге, цепляясь за него, как за последнюю оставшуюся у него соломинку.
– Граф Телфрин, пусть это прекратится, пусть прекратится наконец, сделайте хоть что-нибудь, я вас прошу, пусть оно прекратится, я больше не могу так, не могу, не могу, – причитала она, сотрясась в рыданиях.
«Нервный срыв. Не мудрено. Девочка отлично держалась. Угостила свинцом и сталью парочку упырей. Немногие на ее месте оказались бы способны на такую отвагу».
– Ну будет тебе, будет, – шептал Патрик, проводя ладонью по ее затылку. – Мы обязательно выберемся отсюда живыми, я тебе обещаю. Этой нечисти нас не взять. Все, что они могут, только запугивать. Ничего, скоро покажется хозяин этого цирка, тогда с него и спросим.
– Я охотно отвечу на ваши вопросы, граф.
Голос, который прежде, бесплотный, насмешливым эхом звучал внутри головы, теперь раздался, осязаемый и отчетливый, совсем поблизости. Марта вырвалась из объятий Патрика, схватилась за оброненную саблю. Сам Телфрин тоже вновь вытащил клинок, внимательно приглядываясь к человеку, выступившему к ним из тьмы.
Высокого роста, широкий в плечах, он был одет в старомодные длинные одежды синих цветов, расшитые золотистой вязью. Длинные черные волосы связаны в хвост. На пальцах – украшенные изумрудами и рубинами золотые кольца. Лицо удивительно бледное, черты породистые. Хищный нос, глубоко запавшие темные глаза, упрямый рот, слегка раздвоенный подбородок. Из оружия на виду – только кинжал в простых кожаных ножнах на поясе.
«На редкость похож на свои прижизненные портреты, надо же». Изображения, увиденные в книгах по истории, встали перед глазами, будто живые.
Патрик отвесил церемонный придворный поклон:
– Полагаю вас, сударь, я должен считать хозяином этого места?
– У страны теней нет хозяев, – пришелец слегка приподнял уголки губ. – Мы все ее гости. Просто кто-то появился тут недавно, а кто-то очень давно. Проживи вы здесь несколько столетий, научились бы тому же, что умею я. Это несложно. Требуется просто немного сноровки, внимательность и острый ум.
– Не имею желания оставаться тут лишний час, ваше высочество.
– Вы знаете этого господина? – Марта переводила напряженный взгляд с Патрика на мужчину в синем.
– Знаю, конечно. И ты тоже знаешь – по моим рассказам. Кеган Колин Тревор Аматрис, наследный принц Соурейна, основатель Альянса Силы, также известный как Принц Пламени. Командир армии, под чьим началом светлый Хейсен был некогда залит кровью, опустошен и разрушен.
– Но он же… он же… – девушка смотрела на пришельца во все глаза.
– Мертв пять последних пять столетий, верно. Полагаю, здесь вас и убили, милорд?
Мужчина кивнул:
– Истинно так. Фортеция, мимо развалин которой вы проехали, называлась Каэр Болн, – он говорил медленно, будто видел давнее прошлое перед собой наяву. – К тому моменту от крепости совсем немного осталось. После трех-то штурмов – сначала наши, потом хейсенцы, потом снова мы. Тут протекала река – сейчас, правда от нее и ручья не осталось. Но тогда это было преимуществом. Тем более что лето выдалось засушливое. Я разместил свою ставку поблизости, пока войска продолжали осаждать Гвенриор. Наши силы таяли. Мы ждали подкреплений из Хагерда, но они не пришли. Решили, что нет смысла воевать за проигранное дело, наверно. Бортейн и Маган, мои генералы, решили выдать меня северянам. Остальное вы знаете. Выстрел прозвучал так внезапно.
– Вы оживший покойник? – спросила Марта. – Как товарищи графа Телфрина, с которыми мы дрались?
Она уже немного пришла в себя. Видимо, появление нового действующего лица заставило ее собраться с духом. Тот, кто звался некогда Принцем Пламени, в ответ на слова Марты покачал головой.
– Можете считать меня мертвецом, если хотите. Мое тело после смерти сожгли, да так, что костей не осталось. Прах развеяли по семи ветрам, стоя на вершине Черного Пика. Чародеи из Гвенхейда и Алгерна прочли заклинания, чтобы я больше не нашел себе новый плотский сосуд. Но если ты очень хочешь жить, если твои дела не закончены, ты все равно сможешь остаться. Задержаться на самом краешке бытия. Пусть даже в этой теневой стране, бесплотный, незримый большинству смертных.
– Вы разговариваете совсем не так, как положено духу, – сказал Патрик.
– А как им положено говорить? – вельможа и чародей из Соурейна, по чьей милости половина Старого Света обратилась некогда в дымящиеся развалины, поглядел на Телфрина с недоумением. – Я разговариваю, как привык при жизни. Как принято говорить промеж воспитанными людьми. Без иносказаний и смутных пророчеств. Не скованный плотью, я больше не привязан ко времени. Происходящее на земле выглядит отсюда неразборчивым мельтешением. Будто муравьи копошатся в дорожной пыли, спеша побыстрее закопаться в могилу. Короли рождаются и отходят во прах, стоит мне почесать в носу. Иногда мне кажется, что со дней битвы за Гвенриор прошел всего год. Иногда – что лет десять. За такое короткое время сложно растерять манеры и забыть этикет.
