Экзамен судьбы (СИ) - Федоров Алексей Викторович (мир книг txt) 📗

Да я уже ничего не смогу сделать против этого парня с посохом. Как только откроюсь, он поймет, что я — пустышка, а на Оковы он уже подозрительно косится… Но — молчит. Я даже осекся — понял, что мурлыкаю какой-то навязчивый мотивчик. Нервы ни к черту…

Сухой почему-то начал улыбаться, переглядываться с магом. Ну все, бздец, раскусили. Эх… На меня напала апатия. Решил поиграть во взрослые игры! Нет, вполне возможно, меня и пальцем не тронут — Сухой все еще предполагает, что за моей спиной высится фигура моего мифического работодателя, и именно он решил отдать Сухому Кристалл. А вот в том, что у меня был какой-то свой интерес, он уже не сомневается. Интерес, оцениваемый, скажем, в один из двух чемоданов, почему нет? В таком подходе есть и приятная сторона — я, выходит, работаю не на ректора ММУ. Архимаг обязан хранить Кристалл пуще зеницы ока — а не подвергать его опасности, отдавая в руки главаря бандитов; к тому же деньги его не интересуют вовсе — он просто выше их. Материальный План его интересует постольку — поскольку… На что Грёфферу деньги тратить? Разве что на очередной фолиант в свою коллекцию, но его месячное жалование и так превышает все разумные пределы. Вполне возможно, что он в месяц получает по такому чемодану.

Я, наверное, каким-то образом читал его мысли — Сухой снова помрачнел и я понял, почему.

С другой стороны, Настерги убрал именно Грёффер — и все это предприятие может быть просто-напросто ловушкой, в которую вляпаются и Сухой и канцлер. Ну нет, до канцлера-то так просто не дотянуться, однако головы в Тайной полиции полетят… Они подставились. И подставились капитально — проще было достать меня сразу в камерах стражи. Если бы на меня не обратил внимания Сэй…

В любом случае, они почему-то дергаются. Что-то происходит, ускользнувшее от моего внимания — и именно этим вызвана их судорожная глупость… Удивляться-то моему неведению не приходится: мне никто ни о чем не докладывает; я влез во все это случайно, спутал этой троице все карты и вообще нагадил им как мог. Куда ни плюнь, отовсюду торчат мои "уши". Я бы тоже себя не любил, на их месте.

Впрочем, Сухому при любых раскладах не позавидуешь — обломилось ему хождение во власть. И если вдруг что-нибудь случится — его голова полетит первой. Группировка разгромлена, он полностью зависит от канцлера, без своих быков он представляет собой, практически, пустое место, а с жалкими ошметками своей банды он не сможет противостоять натиску группировки портовых. Так что ему и осталось только сидеть и молиться всем богам, чтобы этот развязный вьюнош — я, то есть, — ничего не затеял. И магу он наверняка сказал меня прощупать незаметно — да только парнишка зря за посох так уцепился, от его "незаметного" прощупывания аж щиты трещат. И я еле держу их на остатках энергии — а ведь мне еще и "оковы" поддерживать приходится…

Так что, отдать им Кристалл? Мне потом ни один приличный маг руки не подаст, а отец так и вовсе прибьет, за то что покрыл позором имя семьи. И абсолютно прав будет! Эх, отольются мне эти чемоданы…

Парнишка, кстати, тоже знает, во что влез. Я улыбнулся ему через силу, нехорошо так улыбнулся — и все его веселье как корова языком слизала. М-да, у нас, молодых, проблема общая — денег вечно не хватает. Потому мы на них клюем как щука на живца — ведь пока молод, хочется пожить в свое удовольствие, под старость уже ничего не нужно будет. Вон как его проняло — даже перестал пытаться пробить щиты. Ну и ладушки — я воспользовался моментом и ослабил защиту. Баланс энергии качнулся в сторону накопления… поздно.

Карета сбавила ход, свернула с дороги и закачалась на ухабах. Проехали по ухабам немного — не прошло и минуты, как лошади встали. "Шестерки" выбрались из кареты, скрипнули открываемые ворота — и стук копыт отразился эхом от каменных стен. 

25

 — Прибыли, молодой человек. Ну что, где кристалл? — не отвечая, я выбрался из кареты. Вроде, мягкий диван — а все себе отсидел… Здесь, практически, ничего не изменилось с моего последнего визита — все так же горят под унылым каменным потолком уходящие вдаль ряды пыльных свечей Дри, подвешенных на протянутой через всю конюшню веревке (окон нет, потому — сияют круглосуточно. Даже световые зайчики от Шпиля сюда не попадают — нечего здесь делать, ох, нечего…). На разбитой карете тоже прибавилось пыли, да рожи вокруг другие… Ого, а ребятки уже откуда-то арбалеты нарыли — арсенал у них здесь, что ли? Еще запах изменился — если в первый раз здесь пахло запустением и пылью, то сейчас со стороны забранных сеткой стойл несет нечистотами. Кто-то хрипло визжит — но глотка у голодного существа уже давно сорвана, потому визжит тихо, словно стесняется. Кто-то рядом стонет — тоже едва слышно. Видимо, руки у Сухого не дошли продолжить бизнес погибших — у него своих проблем хватало.

И — все проблемы у него возникли из-за меня.

Я провел ревизию магических сил — печально, очень печально… на пару торпед разве что — но кого я ими напугаю? Этот клоун с посохом меня сейчас плевком перешибет. Так что — отдавать кристалл?

А что, выбор есть? Подзаработал, придурок чертов! Денег захотелось! Ну что, можно поздравлять — я продал свое будущее, всю свою жизнь за десять тысяч золотых. Ничего, это еще дорого — вон, ублюдки в подворотнях обывателей и за пригоршню меди режут. А тут — целое состояние…

— Кристалл где? — у Сухого кончилось терпение. Я только приглашающе махнул рукой — горло перехватило. Мы пошли вдоль ряда стойл, я поднял ворот рубахи, закрывая нос от неимоверной вони. А, вот что так пахнет — мавка опрокинула свою бочку, вывалилась из нее… Они без воды долго не живут. Если когда-то она и была красавицей, то сейчас в это верилось с трудом — в гниющей массе, еще сохранившей очертания женского тела с раскинутыми руками, копошились черви, только светлые волосы остались нетронутыми. Меня чуть не стошнило. А вот и стойло, в котором сидела кикимора. Я даже знаю, зачем ей дали Кристалл — она своими воплями довела всех до белого каления, у парней попросту кончилось терпение. Он невзрачный сам по себе — но на тварей оказывает гипнотическое действие.

Ну да, сидела… Ноги стали ватными, я оперся на столб, разделяющий стойла — иначе упал бы.

В проволочной сетке зияла дыра, а самой кикиморы нигде не было видно. Непослушными пальцами я кое-как отодвинул засов — довольно хитрый, ни одна бестия не справится, — вошел в стойло и принялся расшвыривать ботинками сено, служившее твари подстилкой. Нет, дохлый номер — естественно, она забрала его с собой.

Сухой остановился в дверях; взгляд, который он на меня бросил, не предвещал ничего хорошего. Все и без вопросов было понятно.

Я вдруг засомневался в своих логических выкладках — а так ли Сухой опасается моего мифического шефа? По нему не видно…

— Если это шутка, то неудачная… — Сухой шипел не хуже василиска. Вписался, что называется, в обстановку.

— Здесь сидела кикимора. Где она? — голос мой едва заметно — но дрогнул.

— Мне-то откуда знать?

— Молодцы! Вашу мать, охрану нормальную на своей собственной территории обеспечить не можете! — я перешел в наступление. Терять мне нечего, кроме собственной жизни — а выиграть ее можно только так. Даже страх прошел, честное слово, настолько я разозлился. — Как же вы столько лет рабочий район держали? Да у вас ребенок конфетку уведет, а вы будете челюстями щелкать! Сделка отменяется!

Подошедшие "быки" только рты раскрыли. Сухой молча начал наливаться краской. Блин, по-моему, я переиграл… Маг, опершийся на посох, позволил себе быструю улыбку облегчения — вышел сухим из воды, ага. А если его сейчас попросят меня убить, он сделает — здесь отмазаться проще. Ну была дуэль, дальше что? Он не обязан объяснять причины никому, это наше с ним сугубо магическое дело. Дрались один на один? Вопросов не останется, как только магкомиссия это подтвердит. Да, кстати… я легким движением пальцев развеял псевдооковы и с облегчением растер начавшие затекать запястья. Такого никто не ожидал, они снова, второй раз за минуту, замерли как громом пораженные. У мага так вовсе челюсть отпала — он даже помыслить не мог, что с Оковами Молчания можно справиться при помощи заклинаний. Ну ничего, парень сейчас все сообразит… так что, пока все поражены моей кажущейся крутизной — пора отсюда делать ноги.