Мой злодей (СИ) - Власова Мария Игоревна (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
– В каком смысле? – переспросил Курт, пока догадливая Элла принялась осматривать конверт.
– Графиня была очень строга к Анри, он должен был делать все намного лучше своих сверстников, так что уж он-то был вынужден научиться писать без помарок и разборчивым почерком. Это письмо подделка, чья-то глупая шутка или реальная подстава.
– Действительно? – удивилась парочка, и они оба принялись снова осматривать конверт и само письмо.
– Посмотрите, печать похожа на печать на кольце графов Ратморских, но не совсем. Думаю, это жалкая подделка, – заверила нас Элла и тут же склонилась передо мной в поклоне. – Простите леди, что допустила такую ошибку, если бы вы поверили в подобную чушь, ваша репутация могла пострадать.
– Элла, даже будь это письмо настоящим, я бы никогда не пошла на встречу с графом. Особенно без тебя и Курта, тем более в его дом, – заверила ее, сама при этом успокоилась.
После того как этот третьесортный злодей меня ножом пырнул нет ему веры, и оставаться с ним наедине сравнимо с кошмаром наяву. Никогда и ни за что не позволю подобному случиться!
Стоило мне облегченно вздохнуть, как моя история сама по себе чуть не посыпалась.
– Но, госпожа, откуда вы узнали, что графиня была строга с пасынком? И почему вы называете графа Ратморского по имени? – спросила в лоб Элла, заставив меня застыть пойманной с поличным.
Глава 20. Повод для обеда
В хорошей книге сюжет должен быть не только логичным, но и интересным. Но что если это не всегда так? Как часто в реальной жизни мы поступаем логично? Эмоции, желания, а порой и просто токсичные мысли влияют на нас, заставляя поступать нелогично. Именно эмоции заставляют слабака встать после удара, чтобы защитить то, во что верит и любит, а не жестокая логика. Сильных людей нет, есть слабые, которые готовы на все ради того, во что верят и те, кто верят в себя, ибо больше не во что верить не могут. Так к какой из этих двух категорий отношусь я?
Когда я была подростком, очень несносным стоит уточнить, я обожала истории, в которых слабый герой становился сильным. Метаморфоза или такое преображение героя, при котором персонаж сначала вызывает раздражение и порой жалость, а в конце его пути ты уже радуешься его победам, как своим собственным. Ну что сказать, детская травма дала о себе знать, мне хотелось стать суперсильной и наказать всех своих обидчиков.
Основное в такой истории то, что главный герой, что в начале книги, что в конце совершенно другой человек. Все равно, что сравнивать ребенка и взрослого: совершенно разные люди. Можно ли сказать, что я для Рин – тот герой из финала книги, ее улучшенная версия? Меня нельзя назвать сильнее ее, но к жизни я отношусь по-другому, я другая. И что-то мне подсказывает, узнай та же Элла, Курт и господин Карвалье о том, что я не их девочка, они не станут с этим мириться. Уж больно все здесь привыкли заботиться о ней, привыкли, что она, по своей сути, бесполезный цветок, красивый, но совершенно от них зависимый. Я слишком часто в последнее время совершала не свойственные «цветку» поступки и абсолютно не уделяла внимания своим словам и действиям.
Под пристальным взглядом Эллы в спине что-то закололо. Даже Курт заинтересовался ее словами и перестал в матерном ключе пересказывать то, что сделает с человеком, что прислал мне это письмо.
– Между вами с графом действительно ничего не происходит? – прищурилась Элла, запахло жаренным, и, увы, не едой. – У кого-то из недоброжелателей графа есть причина, чтобы слать вам подобные письма от его имени?
– А у графа есть недоброжелатели? – сделала большие невинные глаза, пытаясь сменить тему.
– У любого влиятельного человека в нашей стране есть враги, даже у вашего отца, поистине святого человека, – сказала служанка, пока я делала вид, что сильно занята складыванием писем от женщин снова в одну кучу.
– Осторожнее, – вклинился между нами Курт и выхватил парочку, – я там их специально на стопочки поделил. Вот эти нужно прочитать сразу же, это письма от самых влиятельных леди Романии, дальше идут не очень примечательные особы и третья стопка: письма от недоброжелателей. Я об этих стервах наслышан, так что добра от них не ждите. Давайте лучше сразу сожжем их?
Курт даже поднес письма к свече, но я вырвала третью стопку.
– Пожалуй, прочту их первыми, имена своих недоброжелателей нужно помнить, – многообещающе улыбнулась, все ещё ощущая на себе взгляд Элла.
– Вы так и не ответили, откуда вы взяли подобную информацию о взаимоотношениях погибшей графини и ее сына? – продолжала наседать Элла.
– Слухи всякие ходят, наверное, от Сью услышала, – постаралась не акцентировать на своем ответе внимание. Открыла первое письмо и попыталась прочитать хоть строчку, но не смогла.
– Глупости! Все знают, что графиня обожала приемного сына, он даже пытался ее спасти во время пожара, что устроили мятежники. Огонь изуродовал его лицо, но не душу. Все в столице почитают Беловолосого принца, так что Вам не стоит повторять подобные слухи в обществе, это лишь навредит репутации рода Карвалье.
Мои брови непроизвольно взлетели вверх от такой откровенной лжи, а затем я с трудом удержала ухмылку. Так вот что изменилось. Из-за того, что Анри поранился осколком и убежал за мной в коридор, все подумали, что это он пытался спасти графиню, а не убить ее. Кто же знал, что желание убить свидетеля, то есть меня, так ему поможет.
– Элла, скажи, а отец не вздорил с графом Ратморским? Или с кем-то другим? Кого ты имела в виду под его врагами? – заинтересованно повернулась к ней.
– Господин Карвалье уже несколько лет пытается продвинуть в совете закон о мятежниках и террористах. После того как леди Луиза умерла, господин поклялся, что все виновные в том взрыве получат по заслугам и от их деятельности больше никто не пострадает. Но, увы, сейчас пошли веянья из Новой Романии и Корнейцев о независимости, упразднении аристократии. Многие против того, что предлагает ваш отец, и, настолько я знаю, граф Ратморский тоже входит в это число.
Она выразительно на меня посмотрела, словно я сразу должна возненавидеть графа за то, что он против чего-то там, что хочет сделать мой отец. Кстати об этом, никогда не думала, что господин Карвалье может с кем-то ссориться и ругаться, он ведь не такой человек и до безумия любит свою дочь. Люби меня так мой настоящий отец, хоть на десять процентов от того, как любит господин Карвалье свою дочь, никогда бы не бросил меня.
– А что именно предлагает мой отец, что все настолько возражают против этого? – заинтересовалась, но Элла, к сожалению, не захотела мне ответить.
– Леди незачем думать о политике, – выразительно посмотрела она на меня, будто бы напоминая всем известные вещи.
– Да нам и думать не зачем, – подтвердила с иронией, откладывая уже второе письмо в сторону. Похоже, всем воздыхательницам графа Ратморского захотелось напомнить мне, что наш танец был всего лишь проявлением «милостыни» с его стороны. Да ещё и в красках пригрозить, чтобы я не смела даже смотреть в сторону его примечательной личности. Как же я зла не на них, а на Анри. Тоже мне пуп земли, они просто не знают, что он на самом деле злодей, глупые курицы повелись на его обаяние.
– Элла, принеси мне все для письма, хочу написать парочку ответов, – чуть улыбнулась служанке, пытаясь собрать непрочитанные письма в одну стопку.
Через полчаса мое желание было исполнено. Служанки убрали со стола, а я дочитала все свои письма. Несколько писем было сугубо вежливой формальностью, остальные в основном от знатных леди, наполненные светскими вопросами и расспросами о «прелестном платье», в котором я была на приеме. Похоже, я устроила фурор своим появлением в этом наряде, но исключительно у женщин постарше, что смогли оценить крой и скрытую изюминку. А как мило с их стороны писать о том, что «бездарный Арман на такое не способен», прямо расцеловала бы в обе щеки настоящих ценителей кроя и шитья. Вот бы этому болвану эти письма показать, да боюсь, такие откровенные выражения не для его тонкой душевной организации. Все-таки моя цель: не избавиться от него, а заставить нормально работать.
