Славные времена (СИ) - Брок Александр Александрович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
— А при том, что богатство не помогло им тебя, ветреника, удержать, — просветил меня Гирон. — Что говорит о удивительной половой распущенности, как они утверждали. Променять богачек на гимнастку из уличного цирка, а затем на хозяйку трактира, а затем на сироту-рыбачку… Словом, ты не смог удержаться на высоте любовных забав. Нет чтобы сразу найти принцессу какую.
— Правда ваша, граф, — в тон Гирону ответила Белла. — Но, когда ты, Сергер, выдал замуж за хорошего человека сохнущую по тебе рыбачку, да еще с приданым, тебя, помнится, навестила знакомая эльфийка из Великого Леса. Дипломатка. Это, как мы все понимаем, покруче герцогини. Герцогинь имеют герцоги, а после них — многие другие, а вот подбить клинья под эльфийку очень трудно, они здесь мало бывают. Я уже не помню, две ночи она подарила тебе, или три, но помню, что молва довела этот срок до целой луны. Спорить было бесполезно. Ну, а потом была и принцесса.
— Какая принцесса? — с интересом спросила Альта, вообще-то отнесшаяся к этому поддразниванию с полным хладнокровием. — Про эльфиек мне Ветка рассказывала, а вот про принцесс я не слышала. Сер, ты что, дочь вашего короля соблазнил?
— Ничего подобного, — заявил я. — Я с ними даже не знаком. Это была одна дворянка из свиты гостей.
— Могу рассказать, — с ехидной улыбкой начала Белла, стоя перед каретой. — Перед войной у нас был большой религиозный праздник в честь Богов Войны и Мира. На наши святые места, единственные на континенте, где ступала нога пророков, приезжали на моления целые делегации из разных стран. Религиозных деятелей сопровождали виднейшие дворяне. Их надо было развлекать. Нам на счастье, столицу построили рядом со святыми местами. На дворян наши напустили фрейлин, и вообще молодых дворянок при дворе. Я тоже там была, и все видела сама.
Тут Белла не сдержалась и хихикнула.
— С дворянами вышло отлично, только несколько человек пришлось срочно поженить, потому что кой-какие фрейлины начали быстро толстеть. Но все остались довольны. А вот женские делегации — а в соответствии с правилами молений, епископессу с дворянками держат подальше от мужчин — женщинам пришлось тяжело. Скучно им стало — сил нет. Моление продолжалось две луны, а им даже на бал идти нельзя было. Мой Огюст… А ты здесь откуда?!
Огюст, жених Беллы, подошел сзади и раскланялся, говоря:
— А я с Гироном тебя искал, и мы сюда подъехали.
— Очень хорошо, милый, — радостно сказала Белла, — сейчас мы по магазинам пойдем за бельем и обувью для Альты, а потом поедем в хороший ресторан и отдохнем. Заканчиваю…
И она перевела дух.
— Но именно заканчивай, — вмешался я. — Ладно уж, рассказывай про принцессу, и едем дальше.
— Ладно, Сер. Огюст считал, да и сейчас считает, что мужики-паломники не просыхали от вина, и им было легче. Ему виднее, поскольку это он им провозил вино контрабандой. Ну а девушкам не вино, а танцы и веселье подавай, а вот этого не было. Представитель при храмах взмолился его величеству, что девушки его пилят от скуки. Король приказал развеселить дворянок обществом молодых дворян. А мы тут к войне готовимся, молодые дворяне по полкам разъезжаются. Тогда его величество приказал человек десять светских львов вытянуть из армии обратно дней на двадцать. Тут загребли и Сергера, он как раз для своего полка то ли лошадей закупал, то ли сено заготовлял, как молодой офицер.
— Лошадей закупал, — спокойно сказал я.
— Точно, лошадей. Когда приехал из полка, ты остановился у нас на вечер и сказал: я таких кобыл присмотрел для строя, только бы их и брать, а мне тут дворянок с молений дают. А в полку молельщицы не нужны, там кобылы нужны, в крайнем случае маркитантки или санитарки. Мой отец долго смеялся, когда ты издевался над своей миссией.
— Естественно, — отпарировал я. — Тут война на носу, а мне штатских женщин из нейтральных стран подсовывают.
— Вот-вот, — продолжала Белла, переходя на тон баллады. — И прикрепили тебя к делегации Зарента. И возил ты их в свободное от молений время по всему городу. Показывал им галереи, прекрасные храмы и дворцы, королевские парки. Водил по народным праздникам в преддверии войны, угощал за королевский счет вкусной едой в особенных ресторанах. Катал на королевской яхте. Показывал парадные военные учения и не показывал секретных военных учений. Рисовал их — тут твоя любовь к искусству сказалась, конечно. Остальные дворяне тоже не зевали, так что иной раз утром всех паломниц еле-еле на утреннее моление поднимали. А дворян из келий дворяночек под утро выпирали, чтобы епископесса не видела. Но она, конечно, увидела, и, по слухам, ты ей сказал: матушка, ребята скоро на фронт пойдут, под пушки, и не все вернутся, а ваши девушки самые родовитые и славные в мире. Неужели вы лишите ваших дворянок общения с будущими героями, а цвет нашей молодежи — последнего утешения? И епископесса уронила слезу, и согласилась с честным Сергером. И только сказала: во всем вы правы, доблестный Сергер, и не сомневаюсь я, что станете героем. Идите к своим славным молодцам, а перед этим уберите руку с моей груди. Помните, граф, что я впятеро старше вас. Если бы я была бы только втрое старше вас, я безусловно пошла бы навстречу вашим знакам внимания, но я впятеро старше, и не боюсь вам в этом признаться. И мужчины меня уже лет двадцать не интересуют. Так что убирайте губы с моего плеча и катитесь отсюда с миром. Сегодня это у вас не выйдет. А займитесь лучше моей самой грустной дворянкой.
— Выдумки, — спокойно сказал я. — Не лапал я епископессу. Успокаивать успокаивал, как ребята просили, но не приставал. И она мне сказала, что мужиками уже лет двадцать не интересуется — только потому, что я на ее ноги тогда загляделся. А ноги, кстати, ничего были. А вот Нару она мне сама подсунула, ибо не ведала что творила.
— Точно. Наврали о тебе много. Безусловно, епископессе ты рясу не задирал, на такое даже твоего нахальства тогда не хватило бы. А задрал ты рясу ее монахине-секретарше тридцати лет от роду. И епископесса узнала, и задумала отомстить, ибо приревновала к секретарше — в хорошем смысле, конечно. И в нехорошем тоже. Потому что ты сгоряча сказал епископессе, что вас интересует одна и та же женщина. И она согласилась, и сказала, что эта женщина ей принадлежит, а ты ее хрен получишь. А ты сказал — ладно, попробуем второй раз, а один раз уже вышло. И она рассмеялась, но твои слова запомнила.
— А ты откуда знаешь про эту перепалку? — поразился я. — Даже Нара не знала.
— Не знала, потому что секретарша была женщина сдержанная.
— Ты думаешь? — пробормотал я. Сразу вспомнилось, как монахиня-секретарша исцарапала мне ночью спину в порывах страсти.
— Да, я так думаю. Потому что она после первого раза закрыла отношения с тобой и потом целую луну отмаливала грех, а во-вторых, не сдала, когда тебя притиснули к Наре. Она мне сама об этом сказала.
— А тебя, наш красавец, послали к скучающей Наре — самой скучной, самой немодно одетой, самой неинтересной дворянке во всей делегации.
Все сдерживали смех, и Альта тоже. Никакого признака ревности не было на ее лице.
— Ну, и ты взялся за дело, — продолжала Белла с воодушевлением. — Рисовал ее на восходе и на закате. До голой натуры, правда, дело тогда не дошло, но один набросок Нары у нас дома остался, — ты сам попросил меня спрятать его в пьяном виде, когда героически уматывал на фронт от Нары. Обсуждали поэзию. Выяснилось, что у вас похожие вкусы. Она читала тебе стихи вслух. У меня и прочих наблюдателей сложилось впечатление, что ты ей очень понравился, а она тебе вроде бы понравилась, а может и нет. Вы слушали редких птиц на рассвете — правда, кое-кто знал, что Нара из тебя согласие на поход к птицам дней пять выбивала. Вы слушали редкие мадригалы в исполнении хороших музыкантов — она заставляла тебя организовывать концерты. Нара брала тебя на буксир сразу после утреннего моления, и до вечернего моления ты был занят только ею. И никто из юных и красивых дворянок не протестовал, вот только лица их становились почему-то все беспокойнее и беспокойнее. А вот епископесса была довольна, еще не ведая, что натворила. Секретарша прямо тряслась почему-то от беспокойства, но ничего не говорила. И еще — в келью к Наре ты не заходил, и было ясно, что не зайдешь — запретили. Нара, бедняжка, начала уже вибрировать от переживаний: когда же ты, наконец, принудишь её отдаться, и сладко надругаешься над девственностью? А ты стоишь и не сдаешься, как утес, и, похоже, симпатии к Наре у тебя не прибавляется. А епископесса всё радуется. Эта стерва знала, что делала. Наконец, пошли вы погулять утром после завтрака, и ты решился. Очень скоро Нара прискакала в келью переодеваться — радостная, и с следами травы на спине. Ну, а ты, завершив дело, пошел к распорядителю молений и заявил, что тебе пора в свой полк, который уже ушел на фронт. Не успел ты вернуться и собрать вещи, как Нара с одной из дворянок тоже прибежала к распорядителю: мол, не отпускайте Сергера, я без него не могу, а его полк наверняка участвует в первом ударе, и храбрый Сергер может погибнуть. Распорядитель говорит, что приказ о прикомандировании истек по срокам вчера, и только Генеральный Штаб может перебросить корнета Альбера из полка обратно ко двору. Она прямо-таки взвыла — пусть перебросит, я как наследная принцесса вас прошу и требую. Вот тут-то мы и узнали, что ты от нечего делать, мимоходом, как простую дворянку из делегации, соблазнил наследную принцессу Зарента, прибывшую на моления инкогнито. Как потом выяснилось, её официальные портреты были, как бы это сказать, сильно приукрашены. А кто знал — молчал, зная характер ихней королевской семейки. Но тебя уже след простыл. Ты пожал руки коллегам по молениям, тоже собиравшимся в путь на войну, и собрал вещи. Затем послал в посольство Зарента со слугой скромные рисунки Нары, и сжег нескромные рисунки Нары — я, кстати, ими полюбовалась, когда помогала тебе. Я не знала Нару тогда, но у тебя рисунки довольно точные в смысле психологии, и я углядела, что ты раскусил ее характер. Та еще самовлюбленная сучка, судя по твоим рисункам, хотя и горячая. И ты поцеловал меня в щечку, обнял наших родителей, взял слуг, прыгнул в повозку, и унесся за полком. И в следующий раз я тебя увидела через год, когда был в отпуску по поводу того, что зачем-то переводился в латники. Ты уже был уже пару раз ранен, стал лейтенантом, вообще повидал много ужасов и сильно посерьезнел.
