Мертв на три четверти (ЛП) - Гладстоун Макс (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗

— А, — только спустя минуту после этого простого возгласа архивариус понял, что больше ничего не сказал: — Да, конечно. — Всего мгновение назад он находился в предвкушении, что эти вялотекущие полчаса его смены с ответами на простейшие вопросы босса чтобы убить скуку вот-вот закончатся. А Черные никогда не задают простых вопросов. — Так что конкретно вам нужно.

— Справедливости требуется получить следующие откорректированные записи, — ответила Черная, и протянула через стойку клочок бумаги.

Архивариус, которого звали Оуэн, попробовал вытащить бумажку из-под руки Законника. Слегка надорвавшись, она не поддалась.

— Эти записи должны быть предоставлены без уведомления каких-либо сторон, их держателей или оставлявших предварительный запрос.

— Мне кажется, я не уполномочен для… — все возражения высохли на языке Оуэна.

— Основной приоритет — скорость. Это все во имя служения Справедливости.

Черная отпустила бумажку, и та попала в руки Оуэна.

— Да, мэм.

За три следующих часа Абелард в живую встретил больше Посвященных и известных людей, чем когда-либо думал или хотел увидеть за всю жизнь. Из них скелет лорд Джеймс был самым поразительным, но не самым пугающим:

— А что с случилось с последним? — спросил он у леди Кеварьян, когда они вернулись к ожидавшему экипажу.

— Мадам Албан последние полста лет провела, в поисках альтернатив стадии скелета для Мастерицы Таинств.

— И что, она превратилась в статую?

— В обитаемую статую, если быть точнее. Превосходная идея. У камня есть собственная душа, а дар художника только ее усиливает. Этого, к сожалению, не достаточно, чтобы человек сохранил свое сознание, но если ремесленник достаточно умел, а вы готовы платить, то можно получить новое тело какое пожелаете, пока оно не рассыплется в прах.

— И что, все эти статуи вдоль стен, все они…

— Она может оказаться в любой из них.

— Но ни одна из них не была женской.

— А что тебя заставляет думать, что Мадам Альбан была ею?

— Или даже человеческой.

Леди Кеварьян пожала плечами:

— Так, что — она как приведение? Порхает из статуи в статую?

— Едва ли. Собственное тело нужно обязательно, даже если проводишь в нем очень мало времени. Это величайший дар вселенной человечеству в виде силы и порядка.

— И вы тоже, по-прежнему, считаете себя человеком.

— В какой-то степени.

Он не был уверен, как на это реагировать, поэтому опустил это.

— Так Мадам Альбан или Сэр, или как там ее, где же ее настоящее тело?

— А помнишь ту впечатляющую скульптуру, которая оказалась первой у дверей в ее покои?

— Размышляющий скелет? — он выпучил глаза. — Не может быть.

— Может.

— Но он же покрыт черным лаком.

— Но ты же ведь носишь одежду, — их экипаж притормозил, объезжая аварию. — Абелард, эти люди живут в Альт Кулумбе почти сорок лет… а в некоторых случаях, куда дольше. Они не больше чужаки для этого города, чем ты или твоя подружка в черном костюме. Разве до недавних событий ты хотя бы интересовался их существованием?

— Но это же… противоестественно.

— В то время как использовать любовь твоего бога для создания пара — совершенно нормально.

— Да, — произнес он, смутившись.

— Еще до того, как это дело завершится, Абелард, ты окажешься перед выбором — остаться в городе, в котором ты думаешь живешь, или жить в настоящем Альт Кулумбе. Каков будет твой выбор?

Абелард открыл было рот, собираясь ответить, что Господь его наставит на верный путь, но одумался и вместо этого сказал:

— Надеюсь, в правильном из двух.

— И я тоже.

Законник покинул архив со стопкой свитков, а спустя несколько минут через ту же дверь вошла Кэтрин Элли помятая и покачивающаяся как сухой лист на ветру, со свертком под мышкой, вокруг которого была обернута ее куртка.

— Ты в порядке? — спросила Тара, когда они переместились в угол, долой с глаз архивариуса. Здесь она без риска и помех сможет изучить отредактированные записи.

— В порядке.

— А выглядишь так себе.

— Да вот костюм ужасно садится поверх другой одежды, — дрожащими руками она указала на измятую льняную рубашку и широкие хлопчатые штаны. — Мнет их почем зря, а если надеваешь что-то хоть чуточку скользкое, врезается прямо насквозь.

Тара наклонилась пониже, прищурившись, чтобы получше разобрать чудовищно неразборчивые записи:

— Я говорила не про одежду. Ты выглядишь бледнее обычного, и тебя бьет дрожь. Белки налились кровью.

— Не-а. В том смысле, это часть работы, — она сжала рукой плечо, которое по мнению Тары было худым, хоть и мускулистым. Впрочем, ей все равно. — Когда носишь костюм, ты на подъеме, а когда снимаешь — наступает болезненный «приход». Только и всего.

— В общем, кажется, хреновая штука, — заключила Тара.

— Зато настройка не влияет на суждение. Когда я на подъеме, мне почти никто не страшен, и я способна на все в зависимости от вида настройки, — ногти Кэт очень глубоко впились в плечо, так что Тара даже удивилась, что нет крови.

— А почему не влияет на твои суждения?

Кэт издала резкий смешок:

— В костюме ты можешь делать почти все, что угодно, и ничто тебе не способно повредить. Большинство обычных людей, увидев занесенный меч, уклонятся или отдернутся. А от костюма меч просто отскочит. Ничего даже не почувствуешь. Справедливость проследит за тем, чтобы я это знала, чтобы я была способна выполнять работу.

— А вдруг ты встретишься с чем-то, с чем костюм будет не в состоянии справиться?

— Настройка изменится, и заставит меня быть осторожнее.

— И что, никаких побочных эффектов? — Тара старательно избегала смотреть на сжатые до белизны костяшки пальцев Кэт и на шрамы на ее шее. — Никакой «похмелюги»?

— Так, терпимо, — ее тон стал острее стрелы.

— Ясненько, — Тара умолкла, и полностью занялась пергаментом. Напряжение повисло в воздухе. Через какое-то время Тара нахмурилась, и постучала по колонке цифр обратным кончиком ручки. — Как странно.

— Что, снова засекреченные детали?

— Не совсем, — она сверилась с глоссарием сокращений: — Эти контракты передают общий контроль за «Ньюланд Аквизишенз» и «Кулумб Секрьюритес», двумя приобретенными судьей Каботом концернами, другой стороне.

— И кто же эта другая сторона?

— Кос Вечногорящий. Господь Бог лично, не его церковь.

Кэт удивленно заморгала глазами.

— Кабот приобретает два находящихся на грани концерна. Потом, — она указала на один из свитков с договорами: — он передает Косу над ними контроль. И не берет за это никакой оплаты. В связи с этим, Церковь никак не способна отследить эту сделку, поскольку сила от Коса не передается. — Снова к тому с подчищенными записями Коса: — Потом Кос объединяет оба концерна в один, крупный, и передает ему свою силу. Много силы, и Церковь опять ничего об этом не знает. Именно в этом может быть причина, почему Кос оказался слабее, чем свидетельствует церковный архив.

— Если он сам управлял концерном, почему тогда он умер?

— Потому что душевная эманация, находящаяся в фонде концерна больше тебе не принадлежит, даже если технически ты ею управляешь. Возможно у Коса просто не было времени, чтобы воспользоваться этой силой перед смертью.

— Значит вся эта хитрая затея оказалась полной глупостью.

— Да, с ним она сыграла злую шутку, — признала Тара.

— Интересно, зачем Косу передавать судье столько силы?

— Думаю, он ничего ему не отдавал. Кабот взял стандартное агентское вознаграждение, а потом попытался передать свою долю в концерне кому-то еще.

— И кому же?

— Вот это-то самое странное. Посмотри, — строка под ее пальцем после даты была едва различима. Тара прочла аббревиатуру «ППС» как «передача права собственности» и имя Кабота, но дальше бумага была обуглена, словно кто-то провел по ней раскаленной кистью. — И здесь. — в другом свитке было то же самое. — И еще здесь. — В третьем: — В журнале судьи, и Ньюланд, и Кулумб Секьюрити обе записи с таким же эффектом. Обугливание слишком характерное, чтобы такое можно было сделать свечой или спичкой. Кто-то разыскал эти свитки и уничтожил в них последнюю запись.