Экстрасенсиха - Шелонин Олег Александрович (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Вопрос не по адресу. Лучшая профилактика преступления — это устранение причин его возникновения. Достаточно одного волевого решения властей города, как это сделал в свое время губернатор одной из областей Центральной России, и вопрос будет решен.
— И что он сделал?
— Запретил строительство на тех участках, где произошел поджог. С того момента ни один дом, на которые точили зубы застройщики, не заполыхал. Строительные компании вынуждены были соблюдать закон и договариваться с домовладельцами. Подкиньте эту простенькую идею нашему мэру, глядишь, у полиции работы и убавится.
— А этот поджог не связан с расследованием дела о…
— Интервью закончено! — рявкнул майор, сел в машину и захлопнул дверь.
Заурчал мотор. «Нива», плавно набирая скорость, двинулась по направлению к центру города. В кармане майора заверещал мобильник.
— Да? — приложил он трубку к уху, продолжая рулить. — Это так срочно? Хорошо. Через пятнадцать минут буду. — Майор отключил связь, убрал телефон. — В управление срочно вызывают, — с досадой сказал он. — Придется визит в НКО отложить. Меценатом займемся позже. Я вас сейчас подброшу к дому, крюк небольшой, и чтоб оттуда ни ногой.
— Да мы и сами доберемся, — попыталась было вякнуть Варька.
— Нет уж, до места довезу. Мне так спокойней будет. Пока с поджогом до конца не разберемся, остеречься надо.
Обратная дорога заняла гораздо меньше времени, так как пробка на центральной улице успела рассосаться. И вскоре «Нива» затормозила возле калитки нашего дома.
— Выметайтесь. И помните: из дома ни ногой!
22
Телевизор громогласно вещал о событиях на Украине, где набирал обороты махровый, первобытный национализм, а если называть вещи своими именами, то самый натуральный фашизм. Зверства добробатов на оккупированной нацистами территории Донбасса и откровенная махновщина на Украине вызывали искреннее возмущение у той части зрителей, что еще была на ногах, павшие в борьбе с зеленым змием выражали свое возмущение многоголосым патриотичным храпом.
Широкая по пьяни душа Артиста не позволила бросать на произвол судьбы коллег по бомжевому бизнесу, а потому практически все бомжи Железнодорожного района, побросав свои рабочие места возле помоек, собрались здесь, предоставив конкурентам из других районов осваивать освободившиеся территории. Теперь, когда забота о хлебе насущном отошла на второй план, появилась возможность поговорить о жизни за бутылочкой текилы и пофилософствовать. Очень быстро определились политические пристрастия оказавшихся за бортом жизни индивидуумов, и скоро в просторном помещении неведомо какой конторы заброшенной промзоны начались жаркие дебаты о внешней и внутренней политике родного государства. На начальном этапе в дебатах участвовали представители самых разных политических течений, но по мере поглощения элитного алкоголя рос накал страстей, повышая градус политической борьбы, и, когда он достигал критической отметки, в строгом соответствии с законами эволюции, за каким-то чертом придуманными господином Дарвином, начинался естественный отбор. Морды друг другу били конкретно, разудало, со всей широтой русской души, отвешивая своим политическим противникам и прочей рвани (в смысле всем, кто просто под руку попался) увесистые аргументы, после чего победители праздновали победу и продолжали дискуссию в уже более узком составе.
К тому моменту как новостной канал переключился на освещение событий на Украине, на ногах оставались представители только двух партий — коммунисты и социалисты, всех остальных объединенными усилиями они уже забили или вусмерть упоили. Был среди них, правда, один недобиток — анархист с очень характерной фамилией Кропоткин, за что, кстати, его в анархисты и записали, хотя он чуть ли не пяткой себя в грудь бил, утверждая, что не анархист, а патриот России, но ему не поверили. К счастью, анархист вовремя сообразил, что если и дальше станет упорствовать в своем заблуждении, то будет бит не за политику, а за осмелившуюся противиться конституционному большинству наглую рожу, причем бит будет конкретно по этой самой роже, а потому поспешил принять единственно верное на тот момент решение. Вместо того чтобы уйти в оппозицию, как это сделали менее дальновидные участники дебатов, стал сохранять нейтралитет и к дискуссии присоединяться только на стороне побеждающей фракции, что позволило ему выйти в финал. Дискуссии победителей велись лишь на одном им понятном языке, состоящем преимущественно из блеяния и икания, а потому, чтобы не мучить зря читателей, сразу даем удобоваримый, внятный перевод.
— При советах такого бардака не было! Развалили страну, либерасты долбаные! — разорялся патриотичный анархист, в сердцах пиная тушку «долбаного либерала», который уже давно спокойно похрюкивал во сне.
Сообразив, что ответной реакции все равно не дождется, Кропоткин присосался к бутылке.
— Раньше бы таких сразу к стенке! — ревел коммунист Мегер.
— А Путин куда смотрит? Медведев вон по Грузии шарахнул — сразу все обделались! И теперь тихие, смирные…
— Правильно! — Артист поднялся, хлебнул бренди прямо из бутылки. — Предлагаю объявить войну фашистской хунте! Кто «за»?
— Я!!! — рявкнул разноголосый хор нетрезвых голосов.
— В бой пойдем, как наши деды! — Артист запел. — На смертный бой с бандеровской ордой!!!
— Сеня… — умилился кто-то из собутыльников.
— Не Сеня, а Арсен Вениаминович!
— Вот кого нам надо в президенты!
— Точно!
— Объявляю выборы!
— Не выйдет.
— Почему?
— Нужен альтернативный вариант.
— Чё?!
— Через плечо! Еще один кандидат нужен, говорю. А то недемократично будет.
— А-а-а… Мегер, хочешь баллотироваться в президенты?
— Не, мне нельзя.
— Почему?
— Так ведь воруют, сволочи!
— Кто?
— Все!
— И чё?
— А ничё! Ежели я президентом стану, то в сердцах полстраны на хрен перестреляю, а вторая половина сама разбежится.
— Серьезный аргумент, — кивнул Артист. — Так, Мегер взял самоотвод. Есть еще желающие в кандидаты? Нинка, а ты чего молчишь? Хочешь, я твою кандидатуру выдвину?
— Не, у меня тоже самоотвод, — промычала Нинка, с трудом оторвав голову от пола.
— А тебя что не устраивает?
— Политика — это такая грязь… боюсь замараться, я брезгливая. — Обветренная, одутловатая физиономия Нинки плюхнулась обратно на грязный пол, и ее храп присоединился к общему хору павших в дебатах и борьбе с элитным алкоголем хануриков.
— Всем лежать! — В пропитанное сивушным духом помещение ворвались бойцы ОМОНа.
— Это хто? — строго спросил Артист.
— Бандеровцы, — уверенно ответил анархист.
— Мочи фашистов! — заорал Артист и рухнул навзничь, уходя в астрал…
— Выметайтесь, — фыркнула Варька, провожая глазами машину дяди. — Командир нашелся. У тебя наличка при себе есть?
— Есть немного. Тысячи три, не больше.
— Это хорошо. Домой заходить не придется. Пошли ловить такси.
— Зачем? Куда собралась? — Я ограничивался простыми, лаконичными вопросами, думая о своем.
Появление Галки здесь, в Осоченске, не давало мне покоя. Прибыла в сопровождении полиции, но не как подследственная или арестант. Это было видно. Впрочем, такой глупости от спецслужб я и не ожидал. Вопрос в другом: по доброй воле прибыла меня искать или на этом деликатно настояли органы? Впрочем, вряд ли им настаивать пришлось…
— В «Инвестстрой», конечно! Сам, что ли, не видишь? Эта фирма уже дважды засветилась. Могли они нас поджечь, чтоб «Южную компанию» подставить? Могли. А Дмитрий где работал? В «Инвестстрое». И самое главное, я пообещала, что через неделю убийца Пескарева будет арестован. Осталось всего шесть дней! Время тянуть нельзя!
— Варь, ты это сейчас серьезно? — уставился я на подругу. — Может, тебе напомнить, как вчера одну нахальную рыжую девицу под белы рученьки выносили из…
— А ты им за это даже морду не набил! — разозлилась Варька. — Да их же еще и поблагодарил!
