Жемчужина Шелтора (СИ) - Полынь Кира Евгеневна (читать книги регистрация TXT) 📗
Я проводила день за обычными заботами. Все же мне не хотелось жить в развалине, и я потихоньку, как умела, приводила дом в порядок. Забила мох в места, где он выпал, поправила крышу укрытую зеленым дерном, вырвала траву, что мешала ходить. Просто что-то делала, что бы занять руки, отвлечься от мыслей, от своего вынужденного одиночества. Уже когда солнце почти село за горизонт, оставляя лишь маленький красный кусочек, отражающийся в спокойной воде, я зажгла фонарь и подвесила его под потолком, освещая свое жилище. Мне не впервые придётся спать здесь совершенно одной, которая ночь под легкое шуршание ветра за стеной и шелест волн, разбивающийся о серый песок.
Протопленный дом согрел постель, и мне не пришлось страдать от холода, наслаждаясь теплым одеялом, укутавшись по самый нос.
Сон не шел, и я вот уже несколько часов смотрела в одну точку, не в силах закрыть глаза. Казалось, усни я сейчас и не смогу ничего почувствовать, не смогу понять. Вот только что.
Я села и обняла себя за плечи руками, покачиваясь из стороны в сторону. Я что-то забыла, что-то важное. Поднялась и начала ходить по кругу, разглядывая деревянный пол под босыми ногами.
Давай, Бланш, думай. Вспоминай. Перед глазами вставали все воспоминания, начиная с первого приезда Клеменса в наш дом. Все переговоры, сборы, скудный багаж. Вспомнилась еще и моя коробка, в которой были самые необходимые вещи. Радовало то, что она до сих пор была со мной.
Я решила достать ее и заглянуть. Все равно мое беспокойство не позволило бы мне уснуть сейчас, а так у меня был шанс занять себя хоть на какое то время. Забравшись с ногами на постель, я отбросила крышку из плотной бумаги в сторону, заглядывая в свою «сокровищницу». Тут были мои детские рисунки, которые я рисовала маме, и засушенный цветок, который она подарила мне когда-то давно. Папин платок из серого шелка, который он всегда носил в кармане кафтана. Он еще пах его духами, и я украдкой позволила себе сделать вдох, проваливаясь воспоминаниями в его теплые заботливые руки.
Получается, он знал, что я не его ребенок. Знал и все равно любил. Отец любил меня поистине сильно, и всегда вставал на мою сторону, становясь защитой и опорой всей моей жизни. Он не позволял мне расстраиваться по пустякам, так же как и я, болезненно пережил смерть мамы, учил жить и оставаться человеком. Мы поднимались с ним вместе, когда ее не стало, по шагу поднимаясь по лестнице, держа друг друга под руки, не позволяя оступиться. Он любил меня. Он навсегда останется моим отцом.
Я порывисто прижала платок к груди и убрала его обратно. Плакать не хотелось, но такие мысли могли очень быстро это исправить.
Почти час я рассматривала содержимое коробки, погружаясь то в теплые, то в ужасающие воспоминания, вырывая их из страниц дневников с пожелтевшими за годы страницами, в рисунках и сувенирах, которые я могла увидеть даже в камешке с дороги, иди в лебедином перышке. Когда взгляд остановился на небольшом тканевом мешочке, моя спина покрылась потом. Холодный, вязкий, он скатывался вниз и впитывался в тонкую сорочку. Я дрожащими пальцами открыла мешочек и положила перед собой его содержимое. Несколько тонких полосок ткани, с мягким наполнителем, предназначенные для гигиены в определенные дни. Дни, которые уже давно должны били начаться, но так и не пришли.
За всей этой кутерьмой я совершенно потеряла счет времени и сейчас судорожно высчитывала пропущенные дни, осознавая, что у меня большая задержка. Слишком большая…
Есть только два варианта. Или у меня сбой, который мог быть связан с переохлаждением, когда я упала за борт, со стрессом, который я испытывала постоянно с того самого момента как мачеха решила от меня избавиться, или с тем, что я забеременела от своего мужа. Не один из этих вариантов сейчас не казался мне благополучным. Я нервно кусала губы, ощупывала свой плоский живот и лихорадочно соображала, что делать дальше. Но сколько бы я не говорила с собой, какие бы доводы не приводила, я понимала, что все это будет только мыслью. Сейчас я могла только ждать. Ждать когда придут запоздалые регулы или… Или думать как сообщать ярлу, что я беременна.
Как не странно, но стоило мне понять, что так тревожило мое сознание, которое в отличие от меня, помнило, что у женщин так бывает, как сон пришел неожиданно.
Я проводила дни как сомнамбула. Просто слонялась по острову, делала какие-то дела и ждала. Заготавливала рыбу, которая в таких количествах была не под силу моему отсутствующему аппетиту и упрямо не замечала рвотных позывов, которые появились по утрам. Шли дни, и я уже понимала, что моя догадка подтверждается и сейчас я беременна, совершенно одна и на острове где-то в бескрайнем море!
Я нервничала. Я нервничала и пила отвары из успокаивающих листьев, вытащив на улицу наспех сколоченный стул из деревянной чурки, укрытой дырявой накидкой, которая если сложить в несколько раз, становилось прекрасным сидением.
С каждым днем мне казалось, что зло все ближе, и я ничего не могу поделать сидя как отшельник, заперев себя в одиночестве. Я сдалась, соглашаясь остаться здесь! Я должна была остаться с ним! Плевать что опасно, плевать, что он бы переживал за меня! Сейчас я даже не знала, жив ли он.
Ребенка под сердцем принять было сложно. Я прислушивалась к себе, гладила живот теплыми ладошками и пыталась представить, что чувствует маленький человечек внутри меня. Сложно было поверить, что он мой. Настолько мой, что мое тело создало его, для того, чтобы я не была одна. Но я не могла позволить ему остаться без отца. А значит, мы должны вернуться домой. К нему.
Как только я смогла произнести это вслух, мне стало легче дышать. Будто я на несколько минут забыла, как дышать и, вспомнив правильный порядок, сделала глубокий вдох. Да, это определенно было правильно. Мы должны поехать. Нужно дождаться Ингрит и плыть вместе с ней. Она обещала скоро вернутся.
По воздуху разнесся громкий гул. Оглушающий. Мои пальцы дрогнули, и глиняная чашка выскользнула из пальцев, рассыпаясь на неровные черепки у моих ног, оплескивая сапоги теплым отваром. Это было так громко! Словно гудели в рог, только так сильно и мощно, что земля готова была задрожать! Я почти два месяца не слышала ничего кроме звуков леса, моря и собственного голоса и теперь этот разрушающий звук вынудил меня закрыть уши руками и вглядываться вдаль, в поисках его источника. Но я ничего не видела, с трудом определив правильное направление.
— Что за дела?… — Спросила я вслух, сильнее закрывая уши.
А потом все пропало. Тихо. Вновь звуки шипящих волн и шелестящего ветра, который запутался в моей белоснежной косе, пытаясь вырваться и вытягивая отдельные волоски.
И никого. Кажется, я схожу с ума.
Глава 34
Торунн
Я никогда не думал, что окажусь в такой ситуации. Я часами смотрел в окно и думал о том, что единственное верное решение, которое я принял, это отправить Аорелию как можно дальше. Но даже это меня не успокаивало. Только подстегивало. Прошло уже больше месяца, а не было никаких новостей. Капитан с боем смог пробраться на Шелтор, окруженный вражеским флотом и рассказал, о том, что старуха Ингрит увела мою девочку куда-то к демону на рога. Хитрая лисица Ингрит. Она знала, что делала. Я верил ей, но беспокойство не покидало, и я волновался.
У меня была прекрасная возможность оценить тактику противника, который нападал и грабил все корабли пытающиеся приблизиться к Шелтору. Купцов, обычных людей и даже солдат, которые вернулись домой в поисках отдыха. Это было выше моего терпения. Чертов Ульдрик решил взять меня измором, не позволяя продуктам питания, провизии оказаться на берегу крепости. И это была хорошая тактика. Мы действительно нуждались в пополнении запасов и люди начали волноваться. Кто-то предлагал сдаться, кто-то пойти в бой, но я продолжал чего-то дать, ничего не предпринимая. Единственное что я сделал, это прикончил молчаливого конунга, в признании которого уже не нуждался, видя корабли из своего окна. Я подвесил его над главной башней, показывая, что его душе не место с богами, предателю и незаслуживающему почета правильных похорон.
