Наречённая ветра - Лински Литта (читать лучшие читаемые книги txt) 📗

Видел бы себя Инослейв в этот момент! Он смотрел на свою девчонку, как матери смотрят на детей; как скупцы смотрят на сокровища. Омерзительная человечность сквозила в его взгляде, движениях, словах, образе мыслей. Западный ветер не просто отказался принимать жертвы, он принес в жертву собственную сущность. Как же он дошел до этого? Ведь не от одиночества же. Бог не может тяготиться одиночеством, оно часть его сути.

— Как ты узнала, что Инниаль пропала? — Инослейв соблаговолил вспомнить, зачем он здесь.

— Я решила навестить ее… по делу.

— Что за дело?

— Неважно.

Не рассказывать же ему, в самом деле, зачем ей понадобилась Инниаль. Тантарин рассчитывала заручиться ее помощью, чтобы заставить западный ветер вспомнить, кто он такой. Они с Ларишаль и Хорастером утратили его доверие, действуя слишком прямо, а потому следовало найти кого-то другого. Инослейв покровительствовал Инниаль, и в прежние времена у них сложились приятельские отношения. Тантарин надеялась убедить младшую освободить Инослейва от порочной привязанности ради его же блага. Раз уж человеческую девчонку нельзя убить, следовало ее выкрасть. Инниаль идеально подходила для этой роли. Ей надлежало притворно принять его сторону, подружиться с куклой Инослейва, а потом, воспользовавшись первой возможностью, умыкнуть ее и бросить где-нибудь у себя в Кьерре. И пусть бы потом богинечка выживала, как может, среди бывших собратьев. Но, разумеется, Инослейву не нужно об этом знать.

— Явившись сюда, я не застала Инниаль. Не особо удивившись, я отправилась в Кьерру, благо теперь путешествия по чужим владениям не составляют для нас труда.

— Как и для меня, — хмыкнул западный ветер, испортив эффект от ее колкости.

— Как ты догадываешься, в Кьерре Инниаль не было. И судя по людским разговорам, уже несколько дней.

— Надо же, ты удосужилась их послушать.

— Не будь дураком, Инослейв. Разумеется, я пользуюсь людьми как источником новостей. Это вовсе не значит, что я ношусь с ними, подобно тебе.

Очередная ядовитая реплика пропала даром. Инослейв, словно назло Тантарин, возился со своей игрушкой: поправлял на ней накидку, устраивал кукольную голову у себя на плече, прислушивался к дыханию.

— И больше ты ничего не знаешь? — не отрываясь от девчонки, спросил он.

— Про Инниаль — ничего. Но у меня хватило ума связаться с Фианаром и проведать остальных. Это мой долг.

— Ты правильно сделала, Тантарин, — кивнул Инослейв.

— Да неужели? — саркастически протянула она. — Неужели ты в кои-то веки одобрил мои действия, заодно признавая за мной право старшинства?

— Я никогда не отрицал твое старшинство, — он пожал плечами. — Просто первенство рождения не делает тебя нашей правительницей, Тантарин. И ты не должна отвечать за нас: мы достаточно самостоятельные, чтобы обойтись без опеки.

— Ну конечно! Особенно Инниаль. Разве не ты сказал, что она в беде?

— Да, в беде. Но чем ты можешь ей помочь, Тантарин?

— Чем? А кто узнал, что она пропала? Кто стал ее искать? Кто обратился к тебе и велел воззвать к ней? Вы все самостоятельные, кто бы спорил, но вам нет дела друг до друга. И если бы не я…

— Интересно, — он задумчиво усмехнулся. — А ты когда-нибудь думала о том, что солидарность и ответственность — человеческие качества?

— Ты опять бредишь, Инослейв. Нет ничего человеческого в том, чтобы первенствовать между богами. Напротив, глупые люди видят во власти лишь преимущества вместо долга.

— Не все, — он бросил выразительный взгляд на девчонку, которая по-прежнему то ли спала, то ли была без сознания.

— Ты пробовал воззвать к Инниаль отсюда? — Тантарин решила закрыть тему людишек.

— Разумеется. Пока ты любовалась морем с обрыва, я несколько раз тщетно пытался пробить стену, которую возвел непонятно кто, но уж точно не сама Инниаль. Послушай, ты, должно быть, опять скажешь, что я брежу, но если все-таки это кто-то из нас?

— Кто? Хорастер? Фианар? На’араш? Раз уж решил подозревать нас, Инослейв, то называй всех — Ларишаль, Миалин и меня.

— Инниаль говорила «он», упоминая своего мучителя.

— Тогда уж и про себя не забудь, Инослейв.

— Ты серьезно?! — взгляд западного ветра был полон искреннего недоумения, но это ничего не значило.

— Если честно, это первое, что приходит на ум. Сам посуди. Ты требуешь от людей первую жертву за много веков, но не пользуешься ею. Ты щадишь своих илирийцев и призываешь нас заняться тем же самым. Ты не просто очеловечился, Инослейв, ты выбрал сторону людей против ветров. А если ты решил заполучить силы не от любезных тебе людишек, а от нас? И первой жертвой выбрал Инниаль по многим причинам. Во-первых, ты ее покровитель, и у вас особая связь. Во-вторых, она тебе доверяет. В-третьих, Инниаль — самая слабая из младших. Что мешало тебе воспользоваться ее доверием, похитить, спрятать и медленно вытягивать ее силы? Это, кстати, объяснило бы, как твоя смертная кукла приобрела бессмертие.

Поначалу Тантарин не была уверена в том, что говорила, но теория выходила настолько складная, что по мере ее изложения она почти уверила себя в ее истинности.

— Ну вот, теперь настала моя очередь сказать, что ты бредишь, — Инослейв вновь говорил в своей привычной беззаботной манере, словно подчеркивая, что подозрения Тантарин его не задели. — Зачем бы мне тебе помогать и сообщать, что Инниаль где-то держат взаперти и тянут из нее силы? Зачем бы отправляться с тобой сюда? Да я имел полное право вышвырнуть тебя, даже не выслушав, после того как вы явились ко мне, нарушив договор, и издевались над Эвинол. Но я здесь с тобой. Я даже рискнул Эви и потащил ее через барьер, ради того, чтобы помочь Инниаль. Для чего мне все это?

— Для того, чтобы отвести от себя подозрения, например, — Тантарин чувствовала себя орлом, кружащим над добычей. — Для того, чтобы обманом высосать еще и мои силы.

— Да будь у меня силы Инниаль, разве я оставил бы Эви вам на растерзание? — напускное спокойствие изменило Инослейву, он был в бешенстве.

— А почему нет, если ты наделил ее бессмертием за счет сил Инниаль?

— А ты попробуй, возьми-ка человека и сделай его бессмертным.

— Я еще не выжила из ума, чтобы делиться со смертными божественной силой. К чему бы я стала заниматься подобными вещами?

— Хотя бы для того, чтобы убедиться, что это невозможно. Ни твои силы, ни взятые взаймы у кого-то из ветров не помогут сделать из человека бога. Будь такое возможным, я бы, наверное, нарушил данное Эвинол слово и убил бы несколько илирийцев, чтобы даровать ей бессмертие. Но это не помогло бы.

— И как же тогда твоя глупенькая смертная внезапно стала богиней? У тебя есть объяснение?

— Теперь есть, хотя я сам слишком поздно понял, что к чему. Понял бы раньше, не стал бы ее от вас прятать. Богиней Эвинол сделали люди.

— Что?! — Тантарин позволила себе презрительно усмехнуться.

— Люди, — повторил Инослейв. — Так же, как и нас.

— Опять твоя безумная теория о том, что нас создали люди. Прошла тысяча лет, а ты по-прежнему веришь в эти глупости. Мы пробудились сами, Инослейв. Мироздание поставило нас в основу всего и вручило полную власть над этим миром. Людишки хоть и появились раньше, но созданы природой лишь для того, чтобы питать нас, давать нам силы. Они погибнут без нас, а мы без них всего лишь станем слабее.

Века проходят, а Инослейв все тот же мальчишка. Он ведь носился со своей безумной идеей и в ту пору, когда видел в людях лишь источник для поддержания могущества. Но и тогда он настаивал на этой глупости. И наверняка не столько верил в выдуманную чушь, сколько хотел позлить остальных. Помнится, Инниаль прониклась его взглядами. Впрочем, она всегда подпевала своему покровителю. И чем он ей отплатил?

— Верь во что угодно, Тантарин, — голос его звучал устало. — Я дал тебе объяснение, а уж принимать или отвергать его — твое дело. Однако я не сомневаюсь в том, что именно илирийцы своим поклонением обожествили Эвинол, как и в том, что когда-то их далекие предки наделили разумом и силой нас самих. И еще. Если тебе угодно сваливать пропажу Инниаль на меня, то глупо искать моей помощи.