Ураган (ЛП) - Эдвардс Джанет (бесплатные полные книги TXT) 📗

Она перевела дух.

— Персонал самолетного ангара рассказывает всем, что вы привезли трех носачей. Один из них читал мой разум?

— Да, — ответил Лукас. — Я привез с собой трех носачей, но полагаю, что именно тот, кто читал твой разум, будет делать большую часть работы.

— Должно быть, вы взяли с собой много других людей, если вам понадобилось семь транспортных самолетов. А зачем вас сопровождало такое огромное количество истребителей?

— Боевые самолеты должны были показать жителям фермы, что улей всерьез воспринимает их проблемы, — объяснил Лукас. — Это сработало?

— Да, сэр, — с готовностью ответила Джунипер. — Небо почернело от самолетов, а звук их моторов напоминал гром. Мы никогда не видели ничего подобного. Что произойдет дальше? Вы хотите, чтобы я пришла в Убежище и помогла вам, сэр?

— Я хочу, чтобы пока ты держалась на заднем плане, наблюдала за реакцией людей на меня и помогала нам общей информацией. Сейчас у меня есть к тебе несколько вопросов. Днем адмирал выступит в прямом эфире с молла. Я намерен присоединиться к нему и сказать несколько слов. Это выглядит хорошей идеей?

— Определенно, сэр. Все эти самолеты… Да, они смотрелись очень впечатляюще, но и пугающе. Все думали, что вы привезли с собой сотни носачей. Работники ангара рассказали, что их только три, но вы все равно должны появиться в прямом эфире и убедить людей, что силы улья возглавляет человеческое существо.

— Это превосходное замечание, — сказал Лукас. — У меня есть еще один вопрос. У кого-то из жителей фермы есть причина использовать фразы из языка другого улья?

Джунипер, казалось, удивилась

— Полно, сэр. Что это за фраза?

— C’est mon coeur qui te parle, — процитировал Лукас.

Джунипер кивнула.

— Обычно люди используют фразы из языка другого улья, потому что их прибило к нашему берегу, или они тесно связаны с теми, кого к нам принесло. Но именно эта фраза стала популярна на всей ферме. Ей могут воспользоваться практически все, подчеркивая свои сильные чувства к чему-то.

— Ты можешь мне объяснить термин «прибило к берегу»? — попросил Лукас.

— Так говорят о кусочках дерева, которые море выбрасывает на пляж. Те же слова мы используем для людей, которые попали к нам с других морских ферм. Иногда их оставляют здесь чужие рыбачьи лодки, или они находят работу на наших, или наши люди переселяются на другие морские ферму.

— Люди могут перебираться между морскими фермами разных ульев? — напряженным тоном спросил Лукас. — Правила этому не противоречат?

— Ну, ты не можешь отплыть на другую ферму до восемнадцати лет, а люди с импринтингом вовсе не могут менять место. Если они хотят переехать на другую ферму, то должны выполнить процедуру межульевого договора, а значит, их импринтинг удалят.

На лице Джунипер появилось болезненное выражение.

— Одному из пастухов с Высокой складки удалили импринтинг в прошлом году перед переездом сюда. Люди говорят, что он не знает множество простых вещей, например, сколько ему лет и умеет ли он ездить верхом.

Лукас поморщился.

— К сожалению, с годами импринтинг и личные воспоминания переплетаются, поэтому невозможно стереть вложенные знания, не повредив все связанные с ними личные воспоминания. Чем дольше знания оставались в голове, тем более разрушительны последствия их удаления.

— В любом случае, люди без импринтинга свободны перемещаться между морскими фермами, если пожелают, — сказала Джунипер. — Они лишь должны следовать основным правилам, наложенным межульевым договором на подобные перемещения. Вы можете взять лишь ту одежду, что унесете на спине, и никогда не говорить о своем прошлом или ферме, оставленной позади.

— Что происходит, если кто-то нарушает эти правила? — спросил Лукас.

— Тех, кого ловят на ввозе технологии с морской фермы другого улья или при попытке украсть наши технологии, должны передавать Организации объединенных ульев. Если кто-то слишком много говорит о других морских фермах, адмирал отправляет его обратно. Думаю, адмиралы с других ферм делают то же самое.

— Спасибо за объяснение, — сказал Лукас. — Я бы хотел, чтобы ты позвонила мне перед началом прямого эфира. На этот звонок ответит один из членов моей тактической группы, которые продолжит говорить с тобой во время эфира и передавать мне любые полезные предложения.

— Я без проблем сделаю это, если буду уверена, что успею домой к ужину с родителями и братьями. Мои родители очень раздражаются, если я пропускаю ужин, не предупредив их заранее. Они говорят, что это неосмотрительная и возмутительная трата хорошей еды.

Я моргнула и вступила в разговор.

— То есть, ты живешь с родителями, Джунипер?

— Конечно. Мои родители — морские капитаны. Но на этот раз они не уплыли с флотилией, потому что хотели встретить меня после улья. Когда мне исполнится восемнадцать, я смогу попросить комнату в одном из общежитий, но скорее останусь с родителями, пока не получится обзавестись собственным домом.

— О, — ровно сказала я.

— Тогда я буду позже ждать твоего звонка, Джунипер, — заключил Лукас.

Он закончил разговор, и я пораженно взглянула на него.

— Джунипер семнадцать, и она еще живет с родителями!

— Да, это еще одно крупное общественное различие между фермой и ульем. — Лукас в отчаянии всплеснул руками. — Но рассмотрение влияния этого момента придется оставить на потом. Сейчас надо сосредоточиться на том, что люди без импринтинга свободно перемещаются между морскими фермами.

Лукас пробежался пальцами по волосам.

— Это объясняет множество смущавших нас вещей. Улей не хочет, чтобы люди, меняющие ферму, брали с собой ценные знания или технологии, поэтому важные посты занимают только те, кто получил импринтинг, а простые вещи ферма производит сама.

Он помолчал.

— Все, что должно быть обеспечено ульем, поскольку не производится на ферме, ограничено простейшими моделями, доступными в любом улье.

— И самолеты базируются не на ферме, а в ближайшем береговом патрульном центре, — добавил Гидеон.

— Мы должны попытаться получить список людей, въехавших сюда с других морских ферм, — предложила Халли.

Тактическая группа вернулась к обсуждению вопроса, мог ли другой улей участвовать в нападениях. Я потеряла нить беседы, поскольку все еще обдумывала тот факт, что подростки на ферме живут с родителями.

Впервые попав на подростковый уровень в тринадцать лет, я сочла подростковый стиль жизни сложным. В квартире родителей на двадцать седьмом уровне у меня была довольно крупная спальня, поэтому комната на подростковом уровне показалась мне ужасно тесной. Я привыкла жить с родителями и братом, а тут пришлось остаться одной среди множества чужих людей. Я с трудом выживала на мизерное пособие, тосковала по любимой еде, которую не могла купить, и злилась на правила равенства, которые заставляли меня отказаться от большинства моих вещей, якобы принадлежавших к слишком высокому уровню.

Но я приспособилась. Соседи по коридору стали моими друзьями, и теперь я не могла себе представить жизнь, в которой продолжала бы жить с родителями до лотереи. Я была стеснительным, тихим, послушным ребенком. Если бы не Шанна и Форж, втягивавшие меня в дела нашей коридорной группы, то…

Я осознала странное ощущение. Оно походило на зуд глубоко в голове, где я не могла почесаться. яцччьх Я уже испытывала подобное несколько раз прежде. Похоже, с другими телепатами такого не бывает, возможно, потому что их телепатия работает на более высоких уровнях разума, чем моя. И происходящее всегда означает только одно.

Я включила передатчик и закричала:

— У меня зуд! Кто-то в беде!

Глава 23

— Кто-то в беде! — снова прокричала я. — Провожу перекличку.

Адика тоже заорал в передатчик, отдавая серию приказов ударной группе.

Я закрыла глаза, опустилась на пол и принялась называть имена ударников, попутно проверяя их разумы.

— Адика, Форж, Рофэн.