Силиконовый маг - Хэмбли Барбара (бесплатные полные книги txt) 📗
— Антриг, — нарушила тишину Джоанна, — скажи мне, — кто такой этот Бог Мертвых?
Тут же Джоанна вдруг уловила в воздухе какое-то незнакомое движение, похожее на прикосновение ветра в спокойную летнюю погоду. Но что это было, если ветер и так бушевал уже дальше некуда, а она ощутила словно бы прикосновение к себе? Джоанна была явно не одна, кто почувствовал это — крестьяне заохали и принялись поспешно бормотать разные молитвы. Антриг продолжал внимательно посматривать на церковь.
— Бог Мертвых, как считают многие, — наконец прервал Виндроуз созерцание, — это повелитель Ворот, которому когда-то давно поклонялись земледельцы. Со временем его имя обросло самыми невероятными легендами! Бог Мертвых — это бог тех, кого уже никак нельзя считать живым, кого уже не тревожит ничто, происходящее в этом мире! Но он повелевает не самими мертвецами, а тем, что их сделало такими — самой смертью. Я уже сказал, что когда гаснет последняя свеча, а с нею вместе и все надежды на избавление — как отмирает трава, чтобы дать жизнь следующему поколению. Это и есть Бог Мертвых! И, как очень часто случается, зло побеждает!
Тут налетевший порыв ветра принялся яростно трепать полы его мантии. Джоанна вдруг подумала, что Виндроуз сейчас своим исхудалым видом сам напоминает этого самого Бога Мертвых, хотя она просто не представляла себе, как он в действительности должен выглядеть.
— Теперь ты понимаешь, почему Бог Мертвых предпочел для себя смерть? Потому что смерть для него, как это ни странно звучит, и есть источник жизни! Он умер, и ему ничто не грозит — ни болезни, ни голод, ни тем более забвение! Он вечен, как вечна и сама смерть! Неважно, каким почетом и популярностью пользуются у людей всякие другие боги, но ведь люди в конце концов все равно попадают к Богу Мертвых!
— Так значит, — заговорила Джоанна, — тут не может быть никакого Бога Мертвых? Для чего ему появляться в деревне и требовать для себя каких-то жертв, если он все равно знает, что его холодных объятий не избежать никому? Так должен действовать настоящий Бог Мертвых! Для чего ему являться людям прежде времени, для чего оставлять на траве свои следы? Но получается, что… Постойте!
— Это ты точно сказала! — Антриг словно не слышал призыва девушки. Наоборот, засунув поглубже руки в карманы полушубка, он широкими шагами направился в видневшимся во мгле строениям на окраине деревни.
Джоанна, спотыкаясь на неровной земле, где все рытвины и впадины были старательно прикрыты снегом, бросилась за ним следом.
— Стой, Антриг, — забормотала она, — но тогда что же сидит в церкви?
— Мне кажется, что именно то, чего я так долго опасался! — ответил чародей, — там одно из чудовищ, но на сей раз уже не простое, а с разумом!
— Черт побери! — воскликнула Джоанна, но сама поймала себя на мысли, что на сей раз Антриг не слишком ее удивил.
— И мне очень хочется надеяться, — продолжал Виндроуз, — что там только это, и больше ничего!
Даже не верится, — вздохнула Джоанна, — что там может быть что-то даже еще худшее!
— А ты поверь! — хмуро отозвался Антриг.
Деревня встретила их мертвой тишиной, даже вой ветра, и тот прекратился. Грир и ее односельчане вообще примолкли еще на пути к деревне, и теперь шли, озираясь испуганно по сторонам, словно были не у себя дома, а в стане врага. Большие деревенские дома и подсобные помещения, сложенные из больших бревен, отбрасывали зловещие тени. Глядя на все это, Джоанна вспомнила один фильм ужасов, виденный ею в детстве и потрясший ее тогда до глубины души. Тут не было обычного шума, присущего сельскому селению — и мычания коров, ни хрюканья свиней, ни кудахтанья кур. Даже собаки, и те куда-то подевались. Только в одном месте, через раскрытую дверь сарая, она увидела двух лежащих на полу коз, глаза их блестели каким-то неестественно-зеленым светом. И отовсюду было видно церковь, хотя было уже довольно темно. Церковь словно служила напоминанием, отчего все это тут произошло.
Джоанна содрогнулась и подошла ближе к Виндроузу. Ей показалось, что здесь значительно холоднее, чем на открытой местности, на холмах, хотя здесь, по идее, дома должны закрывать дорогу ветрам. Казалось, весь воздух тут был пропитан гнилостным запахом разложения. Антриг напряженно всматривался в окружающие дома, лицо его сразу стало казаться каким-то старым и чужим.
— О, Грир вернулась! — послышались радостные возгласы.
И из небольшого круглого строения — возможно, какого-то общинного здания — к ним устремились люди. Кто-то принес факел, и оранжевое пламя скупо освещало дюжину односельчан Грир, которые к тому же были еще вооружены. Но оружие их могло вызвать разве только что улыбку — Джоанна видела то, чем вооружались крестьяне всех народов в средние века — топоры, косы. Лишь два мужчины имели при себе мечи, выглядевшие довольно внушительно. С ними был еще человек, резко от остальных отличавшийся. Чем именно, Джоанна поняла только потом — он не выглядел столь исхудавшим, как другие. Рыжеволосы, одетый так, как одеваются довольно зажиточные, но небогатые селяне. Он был без оружия, но возле него стояли два верзилы с топорами. «Как это глупо!» — проговорил рыжий, глядя на пришедших. Джоанна заметила, что у него во рту находится целое произведение искусства — золотой зуб с вделанным в него крохотным рубином.
Григ явно разгневалась на такой прием. Она только собралась ответить что-то тоже не отличавшееся любезностью, как Антриг опередил ее. «Дорогой мой Петтин! — крикнул он, — вообще-то тебе нужно понять ее беспокойство! Конечно, Великий Безымянный не стал бы посвящать в свои планы столь низкоорганизованное существо, как она! Потому она не знает, насколько это действительно опасно! Она сделала то, чего было логично ожидать от не! Но ты не переживай столь бурно, ничего опасного для тебя в этом нет!»
Джоанна, видя как и тот самый торговец по имени Петтин, и Грир уставились на Виндроуза вытаращенными глазами, подумала, что все-таки лучше него самого никто не может так разрядить обстановку.
Антриг же пожал руку ошеломленному лавочнику и дружелюбно хлопнул его по плечу: «Конечно же, ты ведь не думаешь, что Он… — тут Антриг многозначительно кивнул в сторону церкви, — просто так возьмет, да и выпустит ее из деревни! Значит, на то была его воля!»
— Но… — забормотал Петтин.
— А где Дел?
Тут вдруг внимание Джоанны привлек Григ — наливаясь краской, крестьянка вся затряслась от дикой злобы. Подскочив к одному из охранников Петтина, она вырвала из его рук топор и рванулась вперед, размахивая этим топором направо и налево.
— Предатели! — завизжала Грир, — вы связались с ним!
В последний момент Джоанна успела подставить взбесившейся женщине подножку.
Сама же Джоанна даже не успела толком понять, что произошло. Раньше в детстве ей очень хотелось подставить подножки бегающим сверстникам, и не только им. Но она знала, что за это ей в конечном счете придется расплачиваться, и потому подавляла в себе это искушение. Теперь она подумала, насколько же обыденным делом оказалась эта подножка — вытянул ногу, и человек летит на землю. Так или иначе, девушка была первой, кто успел отреагировать на неожиданный поворот событий. В следующую секунду охранники лавочника вихрем налетели на поднимающуюся с земли женщину и, выхватив из ее рук топор, заломили ей руки за спину. Джоанна мельком взглянула на лезвие топора — острое, точно срез листа бумаги.
— Перестаньте! — закричал Антриг, видя, как один из парней уже собирается ударить Грир кулаком в лицо. Парень сразу опустил руку, повинуясь начальственному голосу Виндроуза. Антриг же холодно сказал,
— посадите ее под замок! Но не причиняйте ей вреда! — тут Антриг посмотрел на ничего не понимающего Петтина и пояснил, — ну ведь ты сам знаешь, что их трогать нельзя!
— Да, господин мой! — механически повторил торговец, так и не выходя из близкого к столбняку состояния.
Величественным жестом, достойным самого императора, Антриг скинул с плеч полушубок. Джоанна, продолжая играть роль слуги, ловко подхватила одежку и перебросила ее через руку. Антриг ловко выхватил из рук стоявшего возле него охранника Петтина дубинку, конец которой, ко всеобщему удивлению, вдруг оделся ярким пламенем. Крестьяне поспешно попятились назад, некоторые из них принялись срывающимися от страха голосами бормотать молитвы.
