Серебряный Вихор - Майерс Джон Майерс (читать книги без сокращений .txt) 📗
Поднявшись с места, он повернулся к горбуну спиной. Тот оглядел юношу с головы до пят, а затем сунул руку за пазуху. Я тотчас вцепился в бутылку, но горбун вместо пистолета вытащил свернутую бумагу. Он сунул лист Джонсу, соскользнул со стула и опять перемахнул за окно.
Проводив его взглядом, я повернулся к Луцию. Юноша так и впился в послание, доставленное горбуном. Дочитав до конца, он спрятал лицо в ладони.
— О, Боже! Боже! Она просто чудо. Но как же мне теперь быть?
— Ясно ли из письма, где ее искать? — полюбопытствовал я.
— Нет, она… Читай сам.
Он перебросил письмо через стол и, не обращая внимания на присутствующих, принялся вышагивать по залу взад-вперед. Я наполнил его стакан, на тот случай, если ему понадобится промочить горло, и приступил к чтению.
Луцию Джилу Джонсу,
где бы он ни находился:
Ты в прошлый раз меня застал от гнева
Оцепеневшей, но твоя неверность
Ничто в сравнении с моей виной:
Поддавшись на обман, я порвала
Доверья нить, связующую нас.
Теперь я опытом умудрена:
Пишу тебе, как женщина мужчине.
Вкусившей зло, отныне ясен мне
Мой долг перед тобой — и если случай
Позволит, докажу тебе на деле.
Еще я знаю: сердцу моему
Нет гавани иной — твое лишь сердце.
Так ведено судьбой — и навсегда
Я предана тебе: наполовину
Уже сейчас принадлежу тебе.
Возьмешь иль нет оставшуюся часть —
Решать тебе, но заклинаю словом,
Тобою данным и назад не взятым:
Спаси меня от мерзостного брака!
Раван — корыстью движим, не любовью —
Его навяжет мне, коль ты промедлишь.
Отец мой немощен и ослеплен
Коварством — помощи он не окажет.
Подруги за счастливицу почтут;
Закон — Раван не выше ли закона? —
Вмешается, когда уж поздно будет.
На белом свете ты лишь мне защита…
Явись, о мой спаситель!
Гермиона.
Добравшись до конца, я не сразу заговорил с Луцием. Я понимал, что юноша повергнут в замешательство. Наконец, чувствуя необходимость хоть что-то сказать, я откашлялся.
— Вот это девушка!
Джонс взглянул на меня с убитым видом.
— Она спрашивает, все ли еще я люблю ее! — дрожащей рукой он потянулся за письмом. — Она не только меня прощает, но берет на себя вину за то, что произошло в Антоне. Только ангел способен на такое!
— Отчасти она сама виновата, — неуверенно начал я, ступая на тропу, доселе мне неведомую. — Конечно, не ее вина, что ты связался с той потаскушкой. Но порою мужчина (да и женщина тоже) нуждается в поддержке, чтобы не сделать глупость. Она не захотела тебе помочь. Правда, только немногие это понимают.
Луций выжидал, что я еще скажу. Но, по сути дела, говорил я сам с собой. Радость от примирения с возлюбленной покинула Луция при воспоминании о вынужденной разлуке.
— Ах, если бы я знал, я бы тогда… А, вот и он! Я едва успел подхватить бутылку, потому что Луций опять вскочил, накренив стол.
— Сюда, капитан! Куда запропастился слуга? Ах, вот он. Принеси-ка бокал для капитана и еще бутылку вина. Капитан Фейс, это мой лучший друг, мистер Шендон.
Мы обменялись рукопожатиями. Под сине-золотым мундиром капитана билось, как видно, честное сердце, и бородатое лицо излучало добродушие.
— Ваш покорный слуга, мистер Шендон. И ваш слуга в любое время. — Он откозырял бутылке.
Отодвинув кресло, он привычным жестом отвел сапогом мешавшую ему саблю и уселся за стол.
— Очень признателен вам за доброту, — сказал Луций. — Вы уже навестили своего друга, почтенного доктора?
Появился слуга с еще одним стаканом. Капитан сжал бутылку, выщелкнул большим пальцем свободно сидевшую пробку и начал разливать вино по стаканам.
— Сперва-наперво, — засмеялся он, поднимая тост в честь бутылки, которую откупоривал служитель, — выпьем за новоприбывшую. Уф, хорошо. — Вновь наполнив стакан, он закрутил усы и, сияя, взглянул на Луция. — Доктор с головой погружен в ученые занятия и живет отшельником. Я, кажется, об этом уже говорил. Но рад доложить, что он согласился выкроить время для вас.
— Великолепно! — Джонс стиснул мужественную руку капитана. — Он выразил желание встретиться со мной сегодня же?
— И тут без уговоров не обошлось, — хохотнул капитан. — Он клялся, что всю неделю у него и минуты свободной не будет. Но не напрасно говорят, что противоположности притягиваются. Я преклоняюсь перед его ученостью, а ему я интересен как человек действия. Я рад, что однажды смог оказаться ему полезен. Однажды двое негодяев напали на него. Пришлось мне пустить в ход свою саблю. Так мы с ним и познакомились. И с тех пор замечательно ладим. Уж я-то сумею к нему подъехать. Нет, я бы не ушел от него, не добившись согласия. Старикан ворчливый, но добродушный. Узнав, в каком вы отчаянии, он сдался.
— Вы настоящий друг! — воскликнул Луций. — Так идем?
Капитан Фейс покосился на непочатую бутылку.
— Лучше выждать этак с полчасика. Не будем злоупотреблять великодушием старика. И ужинает он всегда поздно.
— Мне хочется подарить ему что-то ценное, ради поддержки его исследований. Сколько денег, по-вашему, для этого нужно?
— Даже не упоминайте при нем о деньгах, это оскорбит его. Лучше подарите ему что-то полезное для работы. — Капитан налил себе стакан доверху. — Я, конечно, не знаток, но мне кажется, что в алхимии небесполезно золото. А ученый человек на какие средства его купит? На вашем месте я бы преподнес ему, скажем, вот это кольцо.
Он указал на перстень, которого тщетно домогалась мисс Леско.
— Ему, наверное, требуется только золото, — сказал я. — Так избавь его от возни с этим камнем. Вынь рубин и потом вставишь в новое кольцо.
Мое предложение озадачило Джонса.
— Нет, зачем же? Я отдам ему кольцо целиком.
— Либо все, либо ничего, — одобрил его решение капитан. — Впрочем, спрошу доктора, нужен ли ему этот камень. Старик страшно рассеян и потому недогадлив. А так он сам, возможно, будет настаивать, чтобы камень вы забрали себе.
Крепость вина не уступала Гибралтару, но капитан взял бутылку штурмом менее чем за полчаса.
— Джентльмены, я бы непременно отплатил вам любезностью за любезность, — заявил он, сделав последний глоток, — и заказал еще бутылочку, но нельзя не учитывать того факта, что наш друг Джонс очень спешит.
Ночью Паруар пригоден для прогулок разве что кротов. Сквозь тесно сгрудившиеся здания не пробивались даже звездные лучи. Освещенные окна попадались крайне редко. Но капитан хорошо знал дорогу. Вдоволь накружив в путанице переулков, мы остановились наконец у какой-то двери, и капитан принялся колотить в нее что есть мочи.
— Я всегда стучу, прежде чем войти, — пояснил капитан, — однако, как правило, он меня не слышит. К счастью, старик по рассеянности редко запирается.
В прихожей было темно, однако из-под двери комнаты пробивалась яркая полоска света. Капитан решительно распахнул дверь. На высоком стуле спиной к нам сидел человек. Он даже не обернулся, когда мы ввалились в комнату. Фейс толкнул меня в бок.
— С головой ушел в вычисления, — хмыкнул он. — Наверняка забыл даже поужинать.
Повысив голос, капитан окликнул хозяина:
— Добрый вечер, доктор!
Хозяин дома нерешительно обернулся, словно не был уверен, не послышалось ли ему это. Борода у него была длинная и белая, такая же как у Санта Клауса, седые волосы выбивались из-под темной шапочки. Узкое худощавое лицо сохраняло строгое выражение. Старик был закутан в просторный халат, пестро разукрашенный звездами и лунами в различных фазах. Испытующе оглядев нас, он спустился со своего насеста и подошел поближе.
— А! Добрый вечер, мой храбрый юный друг. Рад вас видеть. Проходите, проходите. Понаблюдайте, чем я занят. Давненько вы ко мне не заглядывали!
— Да ведь и двух часов не прошло, как мы с вами расстались, — напомнил ему Фейс. — Вот привел своего приятеля, с которым вы обещали побеседовать.
