Подземный левиафан - Блэйлок Джеймс (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
— А что мы скажем окружному прокурору, когда придем к нему с просьбой выдать ордер, — что заглядывали в окна на улице, где живет Фростикос, и случайно увидели в подвале его дома Гила в бассейне? — Эдвард покачал головой. — А как мы объясним разбитое окно? Это похоже на попытку ограбления или что-то в этом духе.
— Мы ничего такого не скажем, — ответил Уильям. — Мы составим письмо. Напечатаем его. Подделаем подпись Гила. В письме будет указано, что он содержится в доме Фростикоса вопреки собственной воле — что доктор занимается вивисекцией и собирается оперировать его. Полиция войдет в подвал дома Фростикоса, и что, по-вашему, она там обнаружит? Гила, конечно, не будет, зато будут доказательства, которые подкрепят подозрения властей. А если там окажется Гил и все опровергнет? Все признаки того, что на него оказывают давление, будут налицо. Не нужно забывать, ему всего пятнадцать. Так что все варианты беспроигрышные. Вильма Пич нас всегда поддержит.
Лазарел медленно кивнул.
— Это может сработать, — сказал он Эдварду.
— Это может сработать завтра, — устало отозвался Эдвард. — Но не сейчас, в два часа ночи. Поехали по домам.
Через двадцать минут, после прогулки до кантины Расти, Эдвард, Уильям и профессор Лазарел молчаливо катили сквозь ночь в «Гудзоне Осе» по Вестерн-авеню на север. Первым открыл рот Уильям.
— Знаете, что мне кажется, — начал он, ероша пальцами волосы. — Мне кажется, что с письмом мы опоздали. Скорее всего, они уже замели следы. Жалко, что ты разбил окно.
Эдвард кивнул. Жалко — что правда, то правда. Если бы он не сломал трубу и не разбил окно, Фростикос ничего бы не заподозрил. Они могли бы выждать еще немного, до более удобного момента, и тогда нагрянуть за Гилом — и увезли бы его оттуда без проблем. Вильма Пич была бы на их стороне. Но теперь Фростикос насторожился. Уильям прав. Все следы уже давно заметены.
— Что сказать? — подал голос профессор Лазарел, похлопывая ладонью по сиденью. — Я за то, чтобы взяться за дело самим. От властей ждать нечего. Полиция заглянет к доктору домой, задаст пару вопросов. Что мы им можем сказать? Что Гил водяной человек? Что мы собираемся добраться до ядра Земли? Что Фростикос и Пиньон прилетали на остров Каталина на летающей субмарине? Это все глупо звучит. Сплошная чушь. Нас засмеют. Никто не увидит в наших рассказах ни капли смысла, если, конечно, в полиции не держат специальных экспертов по науке. Нет, джентльмены, я предлагаю преступить закон.
— Каким образом? — поинтересовался Эдвард, скептически относящийся к любым предложениям браться за дело самим и нарушать закон. Того, как Лазарел взялся за дело сам несколько часов назад, было для него более чем достаточно.
— Мы попытаемся выкрасть Гила у доктора и Пиньона. Сейчас мы не знаем, увезли они парня оттуда или нет. Но скажите мне, почему они вообще должны увозить его? Они нас не боятся. Они даже не знают, кто к ним наведался — наших лиц никто не видел. И потом — куда они денут Гила? Отвезут к Пиньону? Там его не спрячешь. Смысла нет. Я предлагаю воспользоваться картами подземелий капитана Пен-Сне. Будем брать пример с французского Сопротивления. Устроим побег через канализацию.
— Пен-Сне! — воскликнул с заднего сиденья Уильям. — Значит, вы нашли его книгу?
— Мы нашли самого капитана, — мрачно ответил Эдвард. — Но Фростикос добрался до него сразу после нас. Так нам кажется.
Эдвард рассказал о встрече с Пен-Сне, стараясь передавать разговор дословно, в надежде на то, что Уильям, с его врожденным нюхом и интуицией, сумеет найти какой-то смысл в таинственных заявлениях капитана об Игнасе де Винтере и бессмертном карпе. Уильям покачал головой.
— Так вы нашли книгу? — Эдвард кивнул.
— Да. Эта книга обошлась нам в шестьдесят долларов и стоила Пен-Сне жизни.
— И мы можем воспользоваться ею! — воскликнул Лазарел. — Мы похитим Гила и легко уйдем от погони. Проберемся в дом Фростикоса, перенесем Гила к ближайшему канализационному люку — и через полчаса уже будем дома.
В машине наступило молчание. Эдвард колебался, так как чувствовал всю отчаянность таких прожектов. Разбить окно в доме Фростикоса уже было для него достаточно дерзкой выходкой; собственная логика Лазарела говорила против поспешных действий. Что они скажут властям, когда их поймают, когда над их головами засвистят пули, когда у них спросят, почему они посчитали возможным врываться в жилище врача такой высокой репутации?
Воодушевленный собственной недавно одержанной победой, Уильям, однако, имел иное мнение.
— Мы не станем отсиживаться, — заговорил он, развивая план Лазарела. — Начнем завтра. Даже если они и собрались увезти Гила отсюда, все равно до завтра им не успеть. Они решат, что я заявился домой и теперь у вас болит голова только обо мне. Что я вас по рукам и ногам связал. Кроме того, они вряд ли сочтут, что у нас хватит отваги для такой вылазки. Ту же самую ошибку они допустили и в лечебнице. Думали, что я слабак. Чокнутый. Рохля. Решили, что сломили мой дух. Черви. Но со мной им не совладать. Мужчина должен отвечать ударом на удар, Боже мой, и черт с ними, с последствиями!
Уильям подался вперед, дрожа от возбуждения.
— Конечно, разделаться с ними со всеми мне пока не по зубам, но я все равно здорово им насолил, верно?
Я пробрался в кабинет Фростикоса, копался в его книгах и бумагах и ушел невредимым. После я ускользнул из-под самого их носа и исчез под землей, а в канализации меня ищи-свищи — кишка у них тонка. А теперь подумайте, на что мы способны все вместе! Все мы. Что они, с их глупыми планами, такое против нас? Старый гомик, который гоняется за мальчиками в грузовичке мороженщика, и безумец в белом халате, пораженный манией величия и способный думать только о том, как отправить Землю в тартарары? Если мы не сможем с ним разделаться, грош нам цена. Вот.
— И я тоже так думаю! — выкрикнул Лазарел. — Завтра же и начнем. Что скажешь, Эдвард?
Эдвард, захваченный волной энтузиазма, согласно кивнул. Сейчас не время было становиться слабым звеном.
На следующее утро в девять часов Эдвард позвонил в лечебницу. Да, доктор на месте. Он рад будет поговорить с мистером Сент-Ивсом. Не слыхал ли мистер Сент-Ивс случайно что-либо об Уильяме? Нет, он ничего не слышал. Уильям, так считал Эдвард, на этот раз бежал далеко. Может быть, в Сан-Франциско. Может быть, и еще дальше на север — в округ Гумбольдт, где он недолго жил до женитьбы. Одно время он поговаривал о том, чтобы вернуться туда. Говорил о зелени и полях. Эти леса изумрудного цвета, обычно в таких случаях повторял он, напоминают мне стены страны Оз. Это ностальгия, Эдвард уверен. Хотя сам он начал бы поиски Уильяма с Юрики.
Доктора Фростикоса не особенно интересовало, с чего начал бы Эдвард. Его шурин, заявил он, представляет опасность как для себя самого, так и для окружающих. Он жестоко избил ни в чем не повинного человека, а другому повредил ногу. Власти скоро будут поставлены в известность.
— Было бы лучше, — медленно произнес Эдвард, — власти в известность не ставить.
— Это не представляется возможным, — ровным голосом ответил Фростикос.
— В таком случае, возможно, власти следует поставить в известность и кое о чем другом. Возможно, власти проявят интерес к некоему герметическому металлическому сундуку и китайцу по имени Хан Кой.
Эдвард сделал паузу с тем, чтобы его слова возымели действие. На другом конце линии молчали.
— Возможно, что власти также заинтересует смерть капитана Г. Фрэнка Пен-Сне. Нам многое об этом известно. Очень многое.
В трубке продолжали молчать. Внезапно в душе Эдварда зародилось сомнение. Он прислушался, но не смог расслышать ничего, кроме далекого дыхания. Неожиданно тишину на линии разорвал безумный и издевательский смех, странно далекий, своими перепадами переплетающийся с загадочным дыханием. Потом снова наступила тишина.
— Если вы хотя бы отдаленно догадывались, кто я такой, — медленно проговорил Фростикос, — вы бы уже сами давно держали путь на север.
