Ловец Душ (СИ) - "Этьен Моро" (книги полностью бесплатно txt) 📗

— Чегой, господин, не понял я вас немножко? — недоуменно переспросил Фурмин, до слез рассмешив своих спутников. Помявшись немного в смятении, он несмело улыбнулся сам.

— Кстати, друже, это ведь пленник наш все придумал, как нам про засаду рассказать, так чтоб Эммульд не догадался.

— Молодец, хвалю, — хлопнул по плечу Фурмина контрабандист, яростно вгрызаясь в запеченную в печи ножку тетерева.

— Я и ишшо одну вещичку знаю, которую вам услышать интерес будет, — посулил довольно надувший щеки служка.

— Так рассказывай, не тяни, — ответил нетерпеливо Северин.

Воровато оглянувшись, Фурмин склонился к компаньонам:

— Молва давненько о вас зашла. Кхе. Чертов Фавнир сам не свой тогда ходил, хоть и нежить. Мне многого ведь не сказывали, не свой я им был, так слуга безмолвный, человечишка.

— Ты заплачь еще тут, — хмыкнул Эйнар.

Искоса глянув на контрабандиста, Фурмин продолжил:

— Ага, но был там один, Йонс, его имя. Все уж знали, что недолог его срок людской, до новой луны, не боле. И столько в нем радости было, что почет ему оказывают да в Братство принимают. Охох. Ан сболтнуть-то и некому. Вот он и со мной гутарил. Оттого и знаю я, что попервам боялись вас, проклятый упредил Фавнира, что по его душу идут, но видать возгордился он, али еще чего произошло, но сорвались как-то ночью чуть не все Братство в бой. Один Фавнир остался. Не мог он дальше границы выйти.

— Какой еще границы? — задался вопросом Северин.

— А и не знаю я, — попросту пожал плечами служка, — не поймешь их, упырей гнусных, но не всегда и не везде могли они пройти. Таак. Потом не знаю я, тому как отправили меня с наказом до Суравы. Сполнить-то не получилось у меня, какой там! Когда эрендальцы под стенами стоят. Пока назад обернулся, там уже и вас застал.

— Да, действительно интересные ты нам вести донес, пожалуй, стоит отпустить тебя на свободу, как доберемся до Старгорода. Как мыслишь, друже? — запивая вином тающую во рту птицу, предложил Сигмар.

Эйнар, прожевал кусок, выкинул кость в реку, и, задумавшись, уставился на затаившего дыхание служку. Спустя мгновение, сыто отрыгнувшись, он вынес вердикт:

— Коли будет таким же расторопным и полезным, то пусть валит куда вздумается.

Засерело предрассветными сумерками холодное небо, ночь словно бы нехотя отдавала свою власть новому дню. Влажный воздух, выстуженный прохладой осенней ночи, оседал крупными каплями на высокой траве, кустарнике, лошадиной упряжи и пожитках двух дремлющих друг рядом с другом монахов. Тут один из них, широкоплечий, открыл глаза, и, проведя руками по мокрой траве, вытер росою лицо. Он встал, хорошенько потянулся, и, оглядев скрытую сумерками опушку старого елового леса, обернулся к своему спутнику.

— Просыпайся, брат Земульт, настала пора, — мягко потрепал он монаха своей огромной ладонью.

— Да, брат Виллегер, уже встаю, — мгновенно сбросил сонное оцепенение монах и поднялся на ноги.

И тут же они споро пошагали в сторону опушки, сминая сапогами высокую траву. Полы их мешковатых одеяний из грубого сукна быстро промокли, однако монахи не обращали ни малейшего внимания на неудобства.

— Смотри внимательно, защитник Веры, Незримый одаряет своих верных рабов множеством способностей, дабы могли мы противостоять порождениям тьмы, детям ночи и зла. Ответь мне, что я должен сделать сперва?

— Произнести гимны Великой Матери, покровительницы всего живого, что только рождается в этом мире.

— Правильно, ты должен испросить ее благословения, чтобы всякий зверь, всякая птица стали помогать тебе. Потом представь того, кто тебе нужен, и призови его, вот так… — договорив Виллегер оборотился в сторону леса и часто заухал словно филин.

Вскоре из чащобы послышалось ответное ухание хищной птицы. Спустя немного времени, на крепкую перчатку из толстенной кожи, явившись внезапно, подобно призраку, спланировала круглоголовая серая птица. Она любопытно вертела головой в разные стороны, оглядывая монахов. В это время Виллегер зашептал свои таинственные молитвы, отчего самый воздух вокруг словно бы зазвенел. Между птицей и монахом протянулся тоненький, искрящийся мостик, тут, внезапно, филин расправил крылья и, громко ухнув, растворился в сумерках.

Земульт, звавшийся в миру Яруном, подступил к своему товарищу, который застыл как истукан, закатив глаза. Однако помощь не понадобилась, с первыми рассветными лучами Виллегер вернулся обратно.

— Ох и прыткие эти ребята, — утратив возвышенную торжественность речи, поведал монах, — свистнули статую Жнеца и растворились в лесах. Ни следа, ни намека. Словно бы сам Проклятый их ведет и оберегает.

— Значит, Сеерхалле существует?

— Существовало, скорее. Раз я сумел его разглядеть, значит Фавнир мертв, пелена спала, а колдовство рассеялось, и навряд ли Жнец допустил это просто так, не разменяв своего адепта на нечто большее.

— Дела, — вздохнув, пригладил Ярун свою огненно-рыжую бороду, — и что же мы теперь будем делать?

— Седлать лошадей и мчаться в Сураву, цель этих парней — Старгород, отправятся они по реке, иначе статую им не уволочь, и перехватить мы их сможем именно там, если поторопимся, — прытко зашагал Виллегер в сторону их ночной стоянки, добавив озабоченно уже на ходу — и не приведи нам Незримый не успеть это сделать.

Затянутый в плотную стеганку темного сукна воин наблюдал за лениво бегущими водами Сирта. Мучительно борясь с одолевавшей его зевотой и поминутно чертыхаясь, ратник ожидал смены, но время тянулось словно густая, вязкая смола. Солнечные лучи уже изрядно нагрели железо широкополой шапели, отчего голова под крепким кожаным капюшоном нещадно прела, заставляя воина поминать недобрым словом весь мир: от требовательного и охочего до зуботычин десятника до старгородского виконта Стерра, который стойко держал оборону в Сураве и из-за которого приходилось торчать на этом несносном посту. Однако появившаяся на горизонте лодка мгновенна сбила с бедолаги всю сонливость, и он приложил руку к козырьку, вглядываясь вдаль на сверкающие отблески волн могучей реки.

Поначалу небольшой ялик, плавно бороздящий водную гладь, не вызвал тревоги, однако сверкнувшие сталью доспехи заставили достать арбалет и, вложив в направляющий паз ясеневый болт, натянуть тетиву.

— Ето хто тама плывет, а? Ну-ка, назови себя, не то стрельну — осипшим от долгого молчания голосом, прокричал воин, прицелившись в сторону ялика.

— Эй, служивый, ты рот-то пошире раскрой, чтоб самострел легко вошел, который я тебе в пасть запихну, дерьмо собачье! — не замедлил раздаться ответ с корабля.

Ратник ошалело уставился на кричащего, пытаясь разглядеть герб, выведенный эмалью на латном доспехе.

— Черт, кого там несет… Оох, плакала моя головушка, — простонал воин, рассмотрев черный утес на кроваво-красном фоне. Этот герб был известен далеко за пределами Эрендальского герцогства благодаря своему бесшабашному владельцу — искусному фехтовальщику, победителю многих турниров и заядлому поединщику Эммульду.

— Простите великодушно, господин! Побегу доложусь, чтоб вас встретили, — прокричал служивый, ходко двинув в сторону палаток своего отряда.

— Ишь как почесал, только пятки сверкают, — усмехнулся Эйнар и похлопал служку по плечу, — давай причаливай там, где этот олух стоял.

Фурмин кивнул и принялся рулить в сторону берега. Не успели они спрыгнуть на песчаную отмель, как увидели богато разодетого эрендальского вельможу, спешащего к ним навстречу в сопровождении десятка хорошо вооруженных солдат.

— Доброго здравия, Ваша милость. Прошу извинить за небольшой проступок моего воина, он лишь неловко нес службу, но не имел намерения оскорбить или, или… — стал водить ладонями в воздухе вельможа, словно пытаясь поймать ускользнувшее от него слово.

— И тебе доброго здоровья, не мучайся, я понял. Накажешь его сам, чтобы впредь головой думал, а не задницей, — видя, как мнется вельможа, не решаясь продолжить разговор, виконт поторопил его, — смотрю, не все сказал, выкладывай, не тяни!