Пять имен. Часть 2 - Фрай Макс (версия книг txt) 📗
Как ты, конечно, помнишь, в первых же строках у дверей трактира "Адмирал Бенбоу" появляется старый моряк Билли Бонс. С самого начала меня насторожила одна деталь: автор, повествуя от имени наблюдательного и весьма разумного Джима Гокинса, ни словом не обмолвливается о том, откуда именно появился моряк. Джим не ленится рассказать нам о бухте, о скалах, о расположении деревни, что лежит в нескольких стах ярдах от трактира, он даже с ненужными, на первый взгляд, подробностями описывает, по каким дорогам сходились и съезжались к "Адмиралу Бенбоу" Пью, прочие пираты и таможенные стражники. Но о главном персонаже первой части говорится только "он дотащился до наших дверей, а его морской сундук везли за ним на тачке". Право, Афанасий! мистер Стивенсон словно бы издевается над не слишком смышленым читателем, который мог бы вообразить, что сундук везут впереди хозяина!
Сделав мысленную зарубку на память, я с возрастающим интересом вновь и вновь перечитывал первую часть книги ("Старый пират"), надеясь открыть разгадку отмеченной мною странности. Однако, как ты уж, верно, догадался, нашел только еще более странные и обескураживающие факты.
Во-первых, черная метка. Она, как я вспоминаю теперь, поразила тебя безмерно. Помню, как ты пытался расспрашивать деда — что же это была за таинственная метка, и почему ее так боялся Билли Бонс, который был человеком пусть и недостойным, но всё же не самого трусливого десятка. Однако, дед, сославшись на поздний час, поцеловал тебя на ночь и загасил свечу, пообещав разъяснить всё назавтра — а там вас увлекли более драматические события, и загадка осталась нерешенной.
Между тем подумай: ведь слепой Пью недаром так стремился вручить метку лично Билли Бонсу, а сей последний не случайно пытался уклониться от подобной чести. Разве недостаточно было передать приглашение на встречу на словах? Или послать обычной почтой, уже недурно действовавшей в те годы в Англии? Нет, пираты знали твердо, что по видимости безобидный клочок бумаги необходимо передать лично.
А вот еще одна деталь. В сундуке Билли Бонса, кроме всяких полезных вещей, лежит "пять или шесть причудливых раковин из Вест-Индии".
Мистер Стивенсон хочет убедить нас, что Джим Гокинс, добросовестно перечисляющий все суммы, полученные и недополученные от Билли Бонса, все предметы в сундуке, описывающий каждую деталь памятного вечера — так, повторю, этот самый Джим Гокинс не сумел посчитать число раковин (или не запомнил его)? Полноте! А вот, напротив, определить их происхождение без справочника, подобного тому, что издает Королевское научное общество, не смог бы и опытный конхлеолог.
Почему-то Стивенсон желает привлечь к раковинам наше внимание, и довольно неуклюже. Джим, прерывая свой рассказ, обращается к воображаемому читателю со следующей примечательной фразой: "Впоследствии я часто думал, зачем капитан, живший такой непоседливой, опасной, преступной жизнью, таскал с собой эти раковины".
Таким-то образом, вооружившись изрядной дозой недоумения, я приступил к чтению второй части книги, из которой мне кое-что стало более понятным.
Обнимаю тебя, и передаю благословение от твоей матушки.
Письмо второе, где недоуменные вопросы множатся
Дорогой мой сын! Позволь мне поздравить тебя сердечно — мы с радостью прочитали о твоих успехах в латыни и особенно анатомии. Пожалуй, эта последняя — самая главная наука для врача, следовательно, ты уж прошел не менее половины пути в своем образовании.
Продолжу рассказ о том, что мне открылось при дальнейшем чтении книги — может быть, если ты и не почерпнешь для себя чего-либо нового, то, по крайней мере, найдешь время указать мне на мои заблуждения.
Скажи, тебе никогда не приходил в голову простой и естественный вопрос: почему Билли Бонс ведет себя столь странным образом? Разъясню смысл моего вопроса.
Опытный моряк, человек расчетливый и хладнокровный, владеет картой несметных сокровищ. Он сумел скрыться от своих товарищей, владеет некоторым, пусть небольшим, капиталом, еще не дряхл, не новичок в морском деле.
Почему он не отправляется за сокровищем сам?
Кто-нибудь может предположить, что Билли Бонс решил передохнуть, набраться сил, а уж потом заняться организацией экспедиции. Однако посмотрим же на его времяпрепровождение:
Человек он был молчаливый. Целыми днями бродил по берегу бухты или взбирался на скалы с медной подзорной трубой. По вечерам он сидел в общей комнате в самом углу, у огня, и пил ром, слегка разбавляя его водой.
И что, так прошло две недели? Нет:
Неделя проходила за неделей, месяц за месяцем.
Чего ждал Билли Бонс? Это еще один вопрос, складывающийся в общую копилку.
Прощаюсь, и жду с нетерпением письма от тебя — надеюсь, что оно уж плывет в наши края.
Письмо третье, в котором автора посещает неожиданное сомнение
Спешу, мой дорогой сын, поделиться с тобой неожиданной мыслью — вот уже полдня как я не нахожу себе места, и просто обязан рассказать тебе о своем открытии. Как будто пелена упала с моих глаз, и я не мог не восхититься мастерством Стивенсона.
Давай вспомним кое-какие строки — я выпишу их для тебя, если у тебя нет под рукой экземпляра книги.
Когда Билли Бонс впервые появляется в трактире "Адмирал Бенбоу", у него, разумеется, спрашивают его имя, как то диктуют правила вежливости. Что же он отвечает?
— Как меня называть? Ну что же, зовите меня капитаном…
Имя капитана мы узнаем впервые от Черного Пса — он является в поисках «штурмана Билли». Однако вспоминается мне случай, когда я, будучи по некоторой надобности в Петербурге, в Межевом ведомстве, разыскивал начальника отделения — назовем его Иваном Ивановичем, и, руководствуясь благожелательными указаниями служащих, нашел сего достойного человека, в полчаса решил с ним мой вопрос. Лишь на третий день, получив от него официальное письмо с подтверждением положительного ответа, понял я, что беседовал с другим сановником. Сей же последний, заметив мою ошибку, решил обратить ее в невинный розыгрыш, и, думаю, частенько рассказывает родным и друзьям о неловком провинциале, который так его развлек.
Привел я этот анекдот не случайно, а чтобы подтвердить мою догадку: Черный Пес — ненадежный свидетель. Да, он упоминает, что Билли — его старый товарищ. Но я-то хорошо знаю — тебе это пока незнакомо — как часто мы, встречая в столицах или на заграничных курортах старых друзей, узнаем их только после возгласа: "Дружище, да ведь это я, NN!" — и как трудно бывает узнать в седоватом толстяке, потертом жизнью, былого стройного студента!
Вот и Билли Бонс не сразу узнает Черного Пса:
— Разве ты не узнаешь меня, Билли? Неужели ты не узнаешь своего старого корабельного товарища, Билли? — сказал незнакомец.
Капитан открыл рот, словно у него не хватило дыхания.
— Черный Пес! — проговорил он наконец.
Черный Пес же знает, кого он ищет, ему гадать ни к чему — он пришел туда, где живет Билли Бонс, и, разумеется, узнал его в старом моряке, входящем в залу.
Второй свидетель еще менее надежен — это Слепой Пью. Мало того, что он слеп; он еще и разговаривает с Билли с порога трактира, и не дожидается от своего собеседника ни одного слова. Жаль! Ведь люди, лишенные Провидением зрения, бывают порой необыкновенно изощрены в других чувствах, и мы могли бы кое-что узнать, скажи Билли Бонс хоть слово в присутствии Пью.
