Попытка говорить 3. Нити понимания - Нейтак Анатолий Михайлович (читаем книги .TXT) 📗
Как завопил, пребывая в полном восторге от собственного озарения самый знаменитый гражданин Сиракуз, – эврика! (Угу. Теперь осталось всего ничего: понять, как этоможно организовать на практике).
В раскрытое настежь окно мимо слегка колышущихся занавесок заглядывают закадычные друзья: солоноватый тёплый ветер и солнечный свет – пёстрый, как леопард, из-за шелестящих листьев растущего под окном деревца. По белёному потолку гуляют совсем уже слабые, но для зорких глаз всё равно с лёгкостью различимые тени. А точнее, тени теней: прозрачные, уютные, ласковые, как раскормленная домашняя кошка.
"Ничего не понимаю".
Лежащая на кровати женщина (или, скорее, девушка, если судить по зримым приметам возраста) моргнула. Шевельнулась – сперва едва заметно, неуверенно, но уже секундой позже вполне целенаправленно. Согнула в локтях руки… и снова почти полностью замерла, разглядывая собственные ладони, как нечто малознакомое, но всё же не совсем чужое. Ладони у неё, кстати, оказались вполне симпатичные: узковатые, с пропорциональными тонкими пальцами, без мозолей и шрамов. Кожу покрывал хорошо заметный загар, на фоне которого выделялись тоненькие волоски – то ли выгоревшие до белизны, то ли сами по себе, от природы, очень бледные.
Насмотревшись и опустив руки, лежащая замерла. Веки её сомкнулись. И сразу же по комнате прошёлся еле заметный поток магии. Не встретив препятствий, поток стремительно взбурлил, свиваясь в бесплотный, но при этом очень тугой вихрь. Один слой, второй, третий; взаимоналожения и хитрые, на грани полного хаоса и высокого искусства переплетения энергии окружили лежащую коконом, который счёл бы непробиваемым даже опытный боевой маг. А заклятья становились всё мощнее и изощрённее…
Минут через десять, доведя плотность и насыщенность защиты до предела, девушка снова открыла глаза и встала с ложа. Её движения отличала некоторая неуверенность. Такая или почти такая присутствует в жестах, осанке и шагах больных, долгое время пролежавших в постели. Без колебаний подойдя к дальнему углу комнаты, девушка замерла, глядя в напольное ростовое зеркало – одно из тех, слава которых перешагнула границы Аг-Лиакка, на экспорте которых богатели энгастийские ремесленники и торговцы.
Из зеркала на оригинал смотрело отражение молодой, не старше двадцати лет, блондинки. Одежда её была простой и очень лёгкой, как раз по погоде: белая, до середины бёдер, туника без рукавов из плотного непрозрачного шёлка, подпоясанная тоже шёлковой, но чёрной лентой. Босые ступни упираются в упругий ворс ковра. Серо-голубые глаза, чуть вздёрнутый нос, не особо красивое, но вполне симпатичное лицо, обрамлённое коротким каре прямых бледно-соломенных волос. То же самое (не красотка, но в то же время далеко не уродина) можно сказать о фигуре: рост великоват, плечи широковаты, грудь еле заметна, но безупречная стройность и вполне женственные бёдра искупают эти недостатки.
Руки поднялись, кончиками пальцев ощупывая лицо. Так слепец изучает малознакомый предмет, не доверяя отсутствующему зрению… губы шевельнулись, роняя хрипловатое:
- Что это?
Ответ последовал без промедления.
- На основе образца ткани – кажется, это был кусочек кожи, но не поручусь – провели полный генетический анализ. Затем результаты анализа перерасчитали, убирая… гм… ошибки. И использовали для создания магической репродукции. Таким могло быть твоё собственное тело, если бы не влияние порчи и не чрезмерно жёсткое посвящение.
При первых же звуках чужого голоса девушка очень резко отвернулась от зеркала и со смесью отнюдь не дружественных чувств уставилась на непрошеного собеседника. Который возник неизвестно откуда прямо на подоконнике с таким видом, словно уже давно там сидел. На первый взгляд – да и на второй – что-либо угрожающее в нём отсутствовало.
Обманчивое впечатление!
- Но прости мою невоспитанность. Мы ведь не знакомы… хотя уже успели помериться Силой в поединке. Меня зовут Рин Бродяга.
Блондинка чуть ссутулилась, сжимая руки в кулаки.
- Что ты со мной сделал?
- Хочешь объяснений? Имеешь право. Пойдём.
Спрыгнув с подоконника, Рин кратчайшим путём добрался до двери и вышел. Немного поколебавшись (и усмирив всплеск противоречивых чувств, которые она сочла неуместными), девушка последовала за ним.
Далеко идти не пришлось. Добравшись следом за Рином до одной из соседних комнат на том же этаже, блондинка зашла внутрь – и замерла, как изваяние.
- Как видишь, – сказал Бродяга безупречно ровным "лекторским" тоном, – никто с твоим исходным телом ничего страшного не сделал. Его не расчленили, не растащили на амулеты и эликсиры, не пустили на сомнительные опыты… хотя исследовать всё же исследовали, уж извини. Можно сказать, что тело, в котором ты пребываешь сейчас – извинение за беспардонность энгастийских учёных. А это тело пребывает в глубоком сне.
Помедлив, Рин усмехнулся и проворчал словно себе под нос:
- Спящим больше, спящим меньше…
- И чего вы теперь от меня хотите?
- Ну, о "мы" речь вести рано. А вот я для начала хотел бы ответной любезности.
- Я не умею создавать новые тела.
- У меня с этим тоже не блестяще. То, которое ты носишь, – итог беспардонности мастера биотрансмутаций Сигола Лебеды. Но вообще-то под ответной любезностью я имел в виду имя. Я своё назвал и хотел бы знать, как мне называть тебя.
Молчание. Растянувшееся на минуту с лишним. И – неохотное:
- Зови меня Киэшт.
- А более благозвучного имени у тебя в запасе не найдётся? – нахмурился Рин.
- Чем тебе не нравится это?
- А разве тебе самой нравится кличка, самое безобидное значение которой – "отродье"?
Блондинка вздрогнула, как от порыва холодного ветра.
- Ты владеешь магией Имён?
- Даже не знаю, что ответить. То, что ты подразумеваешь под магией Имён – по большей части всего лишь мутная суеверная ересь. Но в то же время я обладаю некоторой властью над именами, понятиями, системами описаний и прочим, что в сумме можно назвать магией имён.
- Вот как…
- Не подумай, что я увиливаю от ответа. И если ты подозреваешь, что я стремлюсь обманом или хитростью завладеть твоим "истинным именем", подозрения твои напрасны. Хотя бы потому, что мне вовсе не требуется знать данное тебе при рождении имя, чтобы проявить свою власть.
- Тогда зачем тебе его знать?
Рин вздохнул – не скрывая раздражения.
- Клянусь всеми именами Спящего! Не хочешь называть имя – не надо. Обойдусь и так. Давай я буду называть тебя Гилэшь, сиречь "светлая". Созвучно твоему детскому прозвищу, но при этом приятно на слух, имеет под собой вполне очевидную основу и не обидно. Согласна?
- Нет!
- Тогда предложи свой вариант. Но учти, что называть тебя Златоликим я не буду! – Маг помолчал и добавил уже спокойным тоном:
- Во всяком случае, до тех пор, пока ты не вернёшься в прежнее тело.
- И когда произойдёт это… возвращение?
- Хоть сейчас. Хотя на твоём месте я бы не спешил с решениями и суждениями.
- Ты не на моём месте.
- Адски верно. Не на твоём. Так что насчёт имени?
- Сэаг.
- "Недруг"? Это несимпатичное имя. К тому же мужское.
- Тогда – Тэрэй.
Рин неожиданно (и вполне добродушно, даже с налётом мечтательности) улыбнулся.
- Вот это мне нравится. Тэрэй… "первый шквал грозы"… весьма поэтично. Не ожидал! Пойдём, что ли, пообедаем и заодно побеседуем… а, Тэрэй?
Видимо, чем дольше жизнь, тем чаще в ней встречаются повторы. От неявных до прямых и очевидных. Нынешняя ситуация отчётливо напомнила мне знакомство с Зархотом… вот только в сравнении со старым хилла новонаречённая Тэрэй, несмотря на всю свою Силу, казалась сущей девчонкой. Похоже, смена облика повлияла на неё гораздо сильнее, чем можно было предполагать. В здоровом теле – здоровый дух? Да… но это самое здоровье для непривычного существа может оказаться нешуточным испытанием. В каком-то смысле сознание высшей, спроецированное из спящего Златоликого в новое тело по методике, отработанной на Схетте, испытало то же, что порой испытывает узник, неожиданно выпущенный из подземной темницы.
