Это не мой мир (СИ) - Петрова Мария (читать хорошую книгу .txt) 📗
Стражник лишь скривил лицо в злобной усмешке и подал Хеян следующую шкатулку. Лекарство тут же перешло в чьи-то тощие, изуродованные гнилью руки, и жрица приняла у Чон Хёна новую порцию, чтобы сразу же отдать в толпу.
Вилы, заточенные палки, заострённые камни — всё то, что горожане использовали в качестве оружия, теперь оказалось сломано и свалено в кучу. В Сораболь вновь вернулся мир, и Хеян стала его олицетворением. Горожане встречали жрицу с улыбкой, благодарили и падали в ноги
— Будто это она раскидала тех ящерообразин, — проворчал Чхоль.
До самого вечера мы раздавали лекарства, помогали раненым и убирали тела с улиц. В этой работе не было ничего героического, но мы чувствовали, что должны сделать это, прежде чем уйти. Внутри я убеждал себя, что таким образом хоть чуть-чуть, но искуплю вину за сожжёную мной деревню и всех погибших в том пожаре. Добравшись наконец до любезно выделенного нам гостевого домика во дворце, мы уже собирались забыться сном, но не тут-то было.
Сораболь желал праздновать. Молчаливые и непробиваемые слуги Хеян наплевали на вежливые отказы и проводили наc на площадь, которую уже успели уставить столами, и сейчас жрицы и придворные слуги выносили угощения. Еды хватило на всех пришедших, даже те, кому не осталось места за столом, набили рты тушёным мясом. Не смотря на аппетитные блюда и хорошую выпивку, ни есть ни пить мне не хотелось. Я откровенно клевал носом, а во время танца с кинжалами почти уснул. По правую руку от меня Арён старалась держать глаза открытыми особенно усердно и одновременно улыбаться, отчего её лицо выглядело неестественно, как у терракотового изваяния. Ким Чхоль пару раз засыпая падал мне на левое плечо. Второй раз даже пришлось ткнуть его под ребро: он проспал почти всю торжественную речь Чон Хёна, который теперь стал капитаном стражи. Впрочем, ничего интересного он не говорил. Хеян выглядела не менее уставшей, чем все мы: под глазами залегли глубокие тени, контрастом выделяющиеся на её бледной коже. Белая жрица всё это время улаживала дела со знатью, которая уже назначила совет, но как всегда не сошлась во мнениях, чей дом должен иметь больше голосов.
Политические дрязги угасли только к рассвету, когда площадь значительно опустела. Все напились и наелись, и сидели здесь уже только из приличия, дожидаясь момента, чтобы откланяться и удалиться. Хеян подошла к нам и села рядом. Сонно потянулась и сквозь усталость улыбнулась мне.
«Выдвигайтесь, как только выспитесь, нужно скорей вернуть Пак Хёккосе в столицу. Придворные шепчутся, что империи Хань подвластны армии мёртвых, будто убитые встают и сражаются дальше, и словно у ханьского императора огромная армия вылепленных из глины воинов. Бред, конечно, но если уж такие разговоры пошли, то так и до нового бунта недалеко, теперь уже от страха. Падёт Сораболь, падёт и Силла.»
Белая жрица потянулась к стоящему рядом с почти прогоревшей свечой чайнику, но Арён встрепенулась, подобно воробушку, и опередила её, ухватившись за тонкую деревянную ручку чуть раньше.
«Отдохни, Хеян, я налью…»
От усталости пальцы Арён разжались, стоило ей только поднести чайник к пустой пиале. Тонкая керамика треснула от удара о стол, макколи разлился и разлетелся брызгами. С шипением погасла свечка. Ким Чхоль вскочил из-за стола стряхивая с себя вино, чтобы одежда не успела пропитаться. На меня же попало совсем чуть-чуть, а вот Хеян оказалась облита с ног до головы. Арён так и замерла, держа руки в воздухе, от ужаса она не могла пошевелиться, но напугал её вовсе выпавший чайник… Лицо Хеян поплыло, макколи медленно стекало с подбородка, унося с собой бледно-персиковую пудру, обнажая покрытые чёрными шрамами щёки. Белая жрица раздражённо провела ладонью, вытирая лицо и окончательно убирая испорченный макияж.
«Какая же ты бесполезная! Даже удивительно, что Небеса даровали право быть жрицей Золотого дракона именно тебе! Ты ведь родилась такой, ты даже не должна была это заслужить… Так почему ты испортила всё той, что годами отвоёвывала право носить в себе силу драконьей крови?»
Площадь замерла, а затем все вдруг попадали на землю, кто как сидел или стоял. Хеян оттолкнулась и прыгнула на центральный стол. Я уже оправился от первого шока и зарядил стрелу. Ким Чхоль вынул Хвост Дракона из ножен. Меч едва тлел, даже скудное пламя свечей и тусклые рассветные лучи перебивали свет его пламени, словно оружие не хотело сражаться. Иллюзия Белой жрицы окончательно растаяла, и перед нами предстала настоящая Хеян: след чешуи Чёрного дракона пересекал её лицо по диагонали и просвечивал на плечах сквозь намокшую одежду.
«Вам повезло, что у меня нет сил драться, я ещё не готова к ритуалу. Потому поиграйте пока с моими мальчиками, а меня вы найдёте чуть позже. Ведь ты не оставишь свою любимую Хеян, Ли Тхэ Чжо?» — девушка ласково и тепло улыбнулась мне, искренне, без капли ненависти или злой насмешки, — «Не бойся, родной, мои питомцы не тронут тебя, если конечно ты их не вынудишь.»
Бегом Хеян ринулась к воротам. Я пустил стрелу ей вслед, но жрица лишь смеясь отбила её рукавом и подмигнула в ответ.
Неторопливые, лишённые эмоций слуги Хеян взялись словно из ниоткуда, сочась чёрными тенями из-под столов, из отбрасываемых колоннами теней и из трещин между камнями. Всего четверо, но я помнил, как легко они разобрались со стражей голыми руками. Магический узор Арён окутал меня, заряжая стрелы. Золотистый цвет мерцал гораздо тусклее, чем обычно, сказывалась усталость. Я и сам был бы рад просто сбежать, но сужавшие кольцо противники не оставляли выбора, кроме как принять бой.
— Арён, защищай Чхоля, я тебя прикрою! — Пересохшее горло заставило меня звучать скрипуче, и мои слова совсем не внушали уверенности даже мне, — Ким Чхоль! Вперёд!
Слуги Хеян не собирались ждать, пока мы опомнимся и атаковали не дав мне договорить. Чёрные сгустки энергии, похожие на вывернутых наизнанку золотистых змей Арён, взвились вверх и копьями обрушились на нас. Жрица среагировала молниеносно, накрывая нас золотистым куполом. Магия заискрилась безумным фейерверком, от которого рябило в глазах. Всего на мгновение я потерял из виду врагов, и вот кривые, покрытые трещинами когти царапают воздух едва не касаясь моего горла. Пнув руку, я отскочил назад и приземлился на шаткий столик. Деревяшка жалобно застонала под моим весом, а посуда с остатками трапезы разлетелась в разные стороны. Стрелял почти вслепую, боясь зацепить Арён, но выбора нет: либо я прикончу ящера, либо он меня. Золотое оперение слилось с волшебными искрами всё ещё тлевших в воздухе заклятий, но точно направило стрелу прямо в глаз противнику. Глухой звук удара, хруст ломаемой стрелы, и вот уже враг летит на меня, совершенно не обращая внимания на торчащий из его глазницы обломок древка. Второй глаз я выбил ему краем лука, рискуя сломать тонкую работу неизвестного оружейника, но выбора у меня не было. Слуга Хеян извернулся, и его лицо начало приобретать уже знакомые ящероподобные черты.
Сражение продолжалось, Арён сдерживала вражескую магию, у неё едва ли хватало сил, чтобы зачаровать меч Чхоля. Значит, мне нужно сбросить моего нынешнего противника и вырубить мага. Кстати, где он? Я огляделся во время короткой передышки. Маг парил над крышами, его тело меньше прочих походило на ящерицу, конечности его стали короткими, их почти не видно было из-под одежды. Сам он будто лёг на воздух и висел, извиваясь, как огромная жирная змея.
Я потерял бдительность, и получил удар в грудь и едва увернулся, так что когтистая лапа прошла по касательной, лишь зацепив меня, но этого хватило, чтобы разодрать ханбок и кожу под ним до крови. Повалившись на спину, я кувыркнулся, чтобы уйти от следующего удара, достал новую стрелу и сжал её в кулаке, надеясь добраться наконечником до шеи противника. То что он ничего не видел никак не мешало ему довольно точно атаковать меня. Я подобрал с земли черенок разбившегося чайничка и бросил его в сторону. Слугая Хеян рванул туда же. Это мой шанс! Быстро вскочив на ноги, я запрыгнул на ящероподобного со спины и, взмолил Небеса о помощи. И то ли они ответили мне, то ли магическое оперение, доставшееся стреле от куродроакона, почуяло кровного врага, наконечник вошёл в шею как по маслу, дырявя, казалось, неуязвимую чешую. Истратив свои силы, оперение посерело и поблекло. Я видел такое впервый раз, и слегка тронул хвостик. Перо тут же разлетелось прахом. Но и враг был повержен. Он медленно осел на землю, я подождал ещё немного, убедившись, что жизнь покинула это чудище, и поднялся с него.
