Натянутый лук - Паркер К. Дж. (список книг .TXT) 📗
Горгас ухмыльнулся.
— Но они же всегда проигрывают.
— Не важно, — сердито возразила Ньесса. — Они могут себе позволить продолжить войну и проиграть, а мы не можем себе позволить продолжить войну и победить. Каждый раз, когда мы разбиваем их подчистую, мне это стоит огромного количества денег и людей. Как заниматься бизнесом в таких условиях? И нет никакой возможности это уладить. Единственный путь — уйти и никогда не возвращаться.
— Или захватить Шастел, — тихо перебил Горгас. — Не случалось задумываться?
Ньесса смерила его презрительным взглядом.
— Не глупи, Горгас. За кого ты нас принимаешь, за Город? У нас сотни людей, у них — тысячи. Единственная причина, почему мы до сих пор здесь, так это потому что они не любят лодки. И потому что война для них выгодна. Мы — дар небес для фракций. Я даже сейчас не могу позволить себе вести войну, не говоря уж о том, чтобы атаковать. Подобная победа разорительна.
Горгас сладко улыбнулся.
— Не обязательно тратить много денег, — пробормотал он. — Перимадея не стоила нам ни квотера.
— Тогда все было иначе, — возразила Ньесса. — Нам неслыханно повезло. Насколько мне известно, никакая орда дикарей не собирается спуститься с гор и напасть на Шастел. Что очень хорошо.
— Хорошо, — согласился Горгас. — Но давай посмотрим, что у нас есть. Перед нами разжиревшая, ленивая армия, управляемая кучкой идиотов, которые только читают книги и играют в политику. Также у нас тысячи крестьян, которые платят за все это удовольствие и которые никогда не взбунтуются, просто потому что у них недостает воображения. Плюс к тому у нас как минимум одна фракция, может, две, испытывающие серьезные неприятности из-за того, что около шестидесяти алебардщиков оказались захвачены в деревне, окруженной нашими войсками. Тебя это наводит на какие-нибудь мысли?
Ньесса пожала плечами.
— Хочешь сказать, нам нужно вести переговоры напрямую с фракциями, которые послали отряд, и договориться с ними на благоприятных для них условиях в обмен на кое-какие серьезные уступки. Таким образом, они получают, что хотят, и мы контролируем ситуацию… Не выйдет. Как только они получат желаемое, мы им станем не нужны. И через месяц все будет как прежде.
Горгас покачал головой.
— Ты не понимаешь. Что, если мы публично казним заключенных, чтобы нанести как можно больший вред фракциям, которые их послали? Знаешь, трупы на виселицах, головы «бедняков» на колах на причале, где они видны каждому. Эти фракции растеряются, они не будут знать, что делать. Тут-то мы и начнем переговоры: вы открываете нам ворота одной темной, холодной ночью, мы расправляемся с вашими врагами и на блюдечке передаем вам ваш драгоценный Фонд, делайте с ним, что хотите. При одном условии: мы разместим свой гарнизон там, откуда будет удобно наблюдать за вами. И волки сыты, и овцы целы, скажем мы. И конечно, они все оплатят; тихо, через третьих лиц. Таким образом, все побеждают — или думают, что побеждают… Ну, что скажешь?
Отворилась дверь, и вошел клерк с подносом блинов и сидром.
— Как раз вовремя. Хорошо, поставь на стол.
Ньесса встала, начала намазывать блины медом и аккуратно их сворачивать. Клерк быстро ушел.
— Ну? — повторил Горгас.
— Положим, мы попробуем это провернуть, — ответила сестра, — но у нас ничего не получится. Они убьют или захватят наших солдат, наши фракции будут объявлены предателями, а потом они начнут настоящую атаку. Могут взять напрокат корабли на Острове или у пиратов — давно могли бы это сделать, но не хотят, как я уже говорила. Это будет конец всему.
— Верно, — признал Горгас, — хотя я не планировал проигрывать.
— Хорошо, — ответила Ньесса с набитым ртом. — Предположим, твоя тактика сработает. Некоторое время у нас будет гарнизон в Шастеле, и мы поможем им разрушить их страну. Зачем? Что это нам даст?
— А их государственные доходы? — указал Горгас. Ньесса покачала головой.
— Безнадежно. Правительство не в состоянии тратить налоги на что ему вздумается; они идут на управление страной; и тебе придется примириться с этим, если ты член правительства. Мы не правительство, мы — деловые люди, учти. О, мы, конечно, можем попробовать снять десять или пятнадцать процентов общего дохода, но вряд ли у нас получится ровно поделить его, и в течение года мы станем банкротами. — Она проглотила блин и запила сидром. — Если хочешь быть королем, Горгас, найди себе королевство и там развлекайся за свой счет сколько душе угодно. Удача с Перимадеей застит твой разум, вот в чем проблема. Разрушать города — развлечение богачей. Советую тебе помнить о своем месте и вести себя соответственно.
Горгас медленно кивнул:
— Полагаю, ты права. Значит, ты вызвала меня сюда не для того, чтобы спрашивать совета. Что же тебе нужно?
— Дело в Бардасе, — ответила Ньесса, вытирая рот рукавом. — Очевидно, ты не думал об этом, но если бы я была на их месте, то точно знаю, как поступила бы. Я бы послала двадцать солдат — хороших солдат, профессионалов, чтобы они схватили его, связали и отправили на лодке в Шастел, а потом обменяла бы на пленных. Поэтому я хочу, чтобы его привели сюда, где мы можем присматривать за ним. Так следовало поступить с самого начала. Я послала тебя в Город не для того, чтобы ты потворствовал своим разрушительным инстинктам, а он тем временем бродил, как лунатик, по холмам и играл в луки и стрелы. Он наш брат и угрожает нашей безопасности, так что давно пора со всем этим разобраться. Я знаю одного священника, его друга, значит, найти его не составит труда. Все, что требуется от тебя, — привести его сюда. Думаешь, справишься, или мне лучше послать кого-нибудь еще?
Горгас молча оглядел ее, потом презрительно усмехнулся:
— Курица-наседка. Все никак не обуздаешь свои материнские инстинкты?
На секунду ему показалось, что он зашел слишком далеко. Однако Ньесса посмотрела на него спокойно.
— Я вспомнила еще кое-что. Ты сказал, что разберешься с моей безмозглой дочерью, — и не сумел. Горгас, мне просто стыдно, что мой единственный ребенок заперт в городской тюрьме. Я знаю, с ней тяжело, но тебе надо приложить одно-единственное усилие. Ты можешь повидать ее, прежде чем возвращаться на свою войну.
Мальчик отложил струг и начал наблюдать.
Бардас Лордан мастерил лук из побега. Ему уже удалось сделать очень красивую деревянную лавочку: трехфутовая стойка ворот, прикрепленная к тяжелым пильным козлам, с изогнутой рукояткой на одном конце и прорезью на другом для лука. Дуб был отполирован до блеска и идеально калиброван в полудюймах.
— Ты лучше наблюдай, — сказал Лордан, не поднимая головы. — Это самая сложная часть, остальное — обычная работа плотника с примесью черной магии, чтобы произвести впечатление на покупателей.
Парнишка сел на бревно и сложил руки.
— Я наблюдаю.
— Молодец. Начинать надо с необработанного шеста, который только что был срезан с дерева и выглядит как лук, но, само собой разумеется, еще ничего собой не представляет… Кстати, сидя здесь в переднике, со стружками в волосах и со стругом в руках, ты производишь впечатление человека, который знает, что делает.
Мальчик никак не отреагировал. Лордан смахнул пару стружек и продолжил:
— Изготовление лука — это искусство обучения ростка гнуться. Разница между палкой и луком заключается в том, что, когда ты гнешь палку, она либо остается согнутой, либо ломается. Когда ты сгибаешь лук, он сгибается, а потом возвращается в обычное состояние. Большая разница, верно?
— Большая.
— Рад, что ты понимаешь. Для того чтобы сделать лук, надо набросить петлю на оба конца лука и начать натягивать ее, сгибая лук на дюйм или полдюйма, а потом мягко отпускать, затем снова и снова — пятьдесят раз на дюйм как минимум. Семьдесят пять — еще лучше. Так палка учится сгибаться: внешняя сторона, которая называется спиной, учится растягиваться, а внутренняя — живот — учится сокращаться; комбинация растяжения и сокращения как раз и является источником силы. Попробуй согнуть обычную палку в полукруг, и у тебя в руках окажутся два обломка: растяжение порвет волокна в задней части, а сжатие разрушит древесину на животе. Согни лук, тысячу раз согнутую палку, и у тебя в руках оружие, несущее смерть всему живому. — Он ухмыльнулся и вытер пот со лба. — Настоящая пытка. Снова и снова, когда дерево думает, что больше уже не сможет согнуться, ты добавляешь еще полдюйма, увеличивая напряжение и сжатие, и лук понимает, что и с этим можно в конце концов справиться, но теперь он стал чуточку сильнее. И ты вдруг замечаешь, что теперь он растягивается на длину стрелы. Вот это — изготовление лука.
