Воин кровавых времен - Бэккер Р. Скотт (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Рев толпы усилился. Все заметили, как эти двое обменялись взглядами. Все слышали историю о паломничестве Саубона к Келлхусу, в разрушенное святилище.
«Это произошло, отец. Это произошло».
Но оглушительные вопли вдруг оборвались, превратившись в вопросительный гомон. Келлхус видел, что Икурей Конфас встал со своего места у костра, неподалеку от Саубона, но лишь теперь услышал, что тот кричит.
— …дураки! — бушевал экзальт-генерал. — Полные идиоты! Вы оказываете почести этому человеку? Вы восхваляете действия, которые чуть не погубили все Священное воинство?
По амфитеатру прокатилась волна насмешек и язвительных выкриков.
— Коифус Саубон, Ведущий Битву! — издевательским тоном выкрикнул Конфас, умудрившись перекрыть шум. — Я бы сказал, Просерающий Битву! Этот человек едва не уложил вас всех! И уж поверьте мне, равнина Менгедда — последнее место, где вам хотелось бы умереть…
Саубон смотрел на него молча, словно лишился дара речи.
— Ты знаешь, о чем я говорю, — обратился прямо к нему экзальт-генерал. — Ты знаешь — то, что ты сделал, было вопиющей ошибкой.
Отсветы костра извивались на его позолоченных доспехах, словно масляные разводы.
Воцарилась мертвая тишина. Келлхус понял, что у него не осталось иного выхода, кроме как вмешаться.
«Конфас слишком умен, чтобы…»
— Трусы видят глупость везде, — разнесся над нижним ярусом мощный голос. — Всякая отвага кажется им безрассудством, потому что они называют свою трусость «благоразумием».
Это поднялся с места Найюр.
Проницательность скюльвенда не переставала поражать Келлхуса. Найюр увидел опасность и понял, что, если Саубон окажется дискредитирован, он сделается бесполезным.
Конфас рассмеялся.
— Так, значит, я — трус, да, скюльвенд? Я?
Его правая рука легла на эфес меча.
— В некотором смысле, — заявил Найюр.
На нем были черные штаны и серый жилет длиной по пояс, Добытый в кианском лагере и оставлявший руки и грудь открытыми. Блики костра играли на вышитом шелке жилета и плясали в светлых глазах скюльвенда. От степняка, как всегда, веяло свирепой силой, заставлявшей окружающих ежиться от непонятной тревоги.
— С тех пор как ты победил Народ, — продолжал скюльвенд, — твое имя окружили почетом, и поэтому ты не хочешь делиться славой с другими. Доблесть и мудрость Коифуса Саубона одолели Скаура — великое деяние, если верить тому, что ты сказал, преклонив колени перед императором. Но поскольку эта слава не твоя, ты считаешь ее фальшивой. Ты называешь победу глупостью, слепым ве…
— Это и было слепое везение! — выкрикнул Конфас. — Боги покровительствуют пьяницам и недоумкам! Вот единственный урок, который мы получили.
— Я не в курсе, кому там покровительствуют ваши боги, — невозмутимо отозвался Найюр. — Но вы узнали много, очень много. Вы узнали, что фаним не выдерживают решительной атаки рыцарей айнрити. Вы узнали, что они не могут прорвать оборону ваших пехотинцев. Вы узнали, каковы сильные и слабые стороны их тактики и оружия при столкновении с противником в тяжелых доспехах. Вы увидели пределы их терпения. И вы не только получили урок, но и сами его дали — очень важный урок. Вы научили их бояться. Даже теперь, в холмах, они бегут, словно шакалы при виде волка.
В толпе вновь послышались одобрительные возгласы, постепенно переросшие в дружный рев.
Конфас ошеломленно смотрел на скюльвенда; его пальцы сжимались и разжимались на рукояти меча. Его разбили наголову. И так быстро…
— Тебе причитается еще один шрам! — выкрикнул кто-то, и по амфитеатру прокатился раскат смеха.
Найюр одарил собравшихся айнрити редкой усмешкой.
Даже со своего места Келлхус видел, что экзальт-генерал не испытывает ни стыда, ни смущения: он улыбался, как если бы толпа прокаженных обозвала его уродом. Для Конфаса насмешка тысяч значила так же мало, как насмешка одного человека. Значение имела лишь игра.
Из тех, кого Келлхусу требовалось прибрать к рукам, Икурей Конфас представлял собой едва ли не самый тяжелый случай. Он был не только горд — безумно горд, — ему было наплевать, как его оценивают другие. Более того, Конфас, как и его дядя-император, полагал, что Келлхус неким образом связан со Скеаосом — то есть с кишаурим, если Ахкеймион правильно угадал их мнение. Добавить к этому детство, проведенное в лабиринте дворцовых интриг, — и экзальт-генерал становился почти так же невосприимчив к техникам дуниан, как и скюльвенд.
И Келлхус знал, что Конфас замышляет нечто, грозящее Священному воинству катастрофой…
Очередная загадка. Очередная угроза.
Великие Имена принялись препираться из-за прочих накопившихся вопросов. Сперва Пройас предложил как можно скорее отправить в Хиннерет крупный кавалерийский отряд — не для того, чтобы захватить город, а для того, чтобы уберечь окружающие его поля, иначе хлеб пожнут до срока и спрячут за городскими стенами. Пройас заявил, что так следует поступить со всем побережьем. Несколько пленных кианцев под пытками сознались, что Скаур приказал на случай непредвиденных обстоятельств собрать весь урожай, как только зерно достигнет молочной спелости, повсюду, по всей Гедее. Конфас принялся возражать против этого плана, клянясь, что имперский флот сможет обеспечить Священное воинство припасами; он твердил, что у Скаура пока что довольно и сил, и хитрости, чтобы уничтожить любой подобный отряд. Однако не желавшие ни в чем зависеть от императора Великие Имена ему не поверили, и решение было принято: постановили собрать несколько тысяч кавалеристов, чтобы утром, под командованием графа Атьеаури, палатина Ингиабана и графа Вериджена Великодушного, они выступили в путь.
Затем добрались до больного вопроса: медлительности айнонского войска и постоянного дробления Священного воинства. Как ни удивительно, тут Чеферамунни, которому приходилось отвечать за Багряных Шпилей, внезапно обрел союзника в лице Пройаса, который, хоть и с некоторыми оговорками, утверждал, что им действительно следует продвигаться вперед отдельными армиями. Вопрос оказался тяжелым, Пройас обратился за поддержкой к Найюру, но суровые аргументы скюльвенда не принесли особого результата, и спор затянулся.
Первые из Людей Бивня продолжали спорить до утра, все больше и больше упиваясь сладкими эумарнскими винами сапатишаха. А Келлхус изучал их, заглядывая в такие глубины их душ, что они ужаснулись бы, если б узнали об этом. Время от времени он посматривал на тварь, носящую маску Сарцелла. Она часто оглядывалась, будто Келлхус был мальчиком с красивыми ногами, в которого порочный шрайский рыцарь тайно влюбился. Тварь дразнила его. Но Келлхус знал, что этот взгляд — всего лишь видимость, так же как и выражение, оживляющее его собственное лицо.
И все же сомнений быть не могло — больше не могло… Они знали, что Келлхус способен их различать.
«Я должен действовать быстрее, отец».
Нильнамеши ошибались. Тайны можно убить, если располагать достаточной силой.
Устроившись поудобнее под провисшей крышей своего шатра, Икурей Конфас провел первый час, развлекаясь тем, что придумывал разнообразные сценарии, включавшие в себя убийство скюльвенда. Мартем говорил мало, и где-то в глубине сознания Конфас подозревал, что зануда-генерал не только втайне восхищается варваром, но и мысленно наслаждается тем фиаско, которое принц потерпел в амфитеатре. И все же это мало волновало Конфаса, хоть он и не смог бы объяснить, почему. Возможно, он был уверен в надежности Мартема, и поэтому его не задевала духовная неверность генерала. Духовной неверности вокруг как грязи.
Потом он провел еще час, рассказывая Мартему, что произойдет в Хиннерете. От этого у него значительно улучшилось настроение. Демонстрация своих блестящих способностей всегда поднимала дух принца, а его планы касательно Хиннерета были поистине гениальными. Полезно все-таки водить дружбу с врагами.
И поэтому, в приливе великодушия, он решил приоткрыть дверцу и впустить Мартема — несомненно, самого компетентного и самого надежного из всех его генералов — поглубже в залы своей души. В скором времени ему потребуются наперсники. Каждому императору нужны наперсники.
