Девочка в стекле - Форд Джеффри (книги бесплатно без .TXT) 📗

— Пожмите мне руку, — сказал Шелл доктору.

Стинтсон не без опаски привстал и протянул руку. Они обменялись рукопожатием, и старик снова сел.

— Как я уже говорил, — продолжил Шелл, — мы не из полиции.

Указательным пальцем левой руки он повел в сторону запястья правой, на котором теперь были часы Стинтсона. Доктор скосил глаза на правую руку Шелла и разразился смехом.

— Ну хорошо. Я согласен, что вы не федеральные агенты. А то я было подумал об этом и забеспокоился.

— А почему это вас обеспокоило? — подал я голос.

— Человека, на которого вы показали, зовут не Гривс. Его настоящее имя — Фентон Агариас, и мне достоверно известно, что у него есть какие-то таинственные связи с сильными мира сего — с богачами, с людьми из правительства.

— А еще что-нибудь вы можете про него сказать? — спросил Шелл.

— Он сумасшедший, — ответил Стинтсон.

КРОВЬ

— Вы хотите сказать, он кто-то вроде маньяка? — спросил Шелл. — Когда я его увидел, он мне показался всего лишь странноватым типом.

— Нет-нет. Я говорю о работе, которую он делал в КЕА. Агариас подвинулся мозгами на идее устранения нежелательных элементов из американского генофонда. Настоящий фанатик. Мы пытались выдавить его из организации, потому что его методы были откровенно безнравственными. Он экспериментировал со скрещиванием разнояйцовых близнецов. Подопытных для этого он нашел где-то в Пенсильвании — близнецы во втором поколении, рожденные в результате кровосмесительного союза между близнецами. Мы считали, что он заплатил этой паре либо принудил их к совокуплению. Я так и не узнал в точности, но ходили слухи, что от этого союза родилась еще одна пара близнецов и тоже разнояйцовых — брат и сестра, которых он усыновил. Я в это никак не мог поверить: всегда существует вероятность рождения близнецов, но шансы на их постоянное появление в одной семье крайне малы.

— И поэтому вы и некоторые из ваших коллег стали задавать ему вопросы?

— Мы действовали через его голову — расспросили нашего босса, Давенпорта, и сказали ему, что не хотим работать с Агариасом. Но наверху или не желали, или не могли его прогнать, а вскоре он получил грант, деньги от кого-то, много денег. Он построил собственную лабораторию и продолжил свои исследования там.

— И когда это было? — спросил я.

Стинтсон задумался на мгновение.

— Году эдак в… восемнадцатом, а может, и раньше. Я после этого сталкивался с ним, но он со мной не разговаривает. Он порой заезжал в КЕА, вот как на это собрание, что вы видите на фото. У него там до сих пор есть кабинет, а еще я слышал, что он открыл частную медицинскую практику. Обслуживает богатые семьи на северном берегу Лонг-Айленда, хотя в деньгах он вряд ли нуждается. А больше ничего о его нынешней жизни мне не известно.

— А что-нибудь об исследованиях, которые он проводил, вы можете сказать? — спросил Шелл.

— Его специальность — гематология. Это я помню. У него была безумная мысль, что расовые различия могут быть установлены по крови… это, впрочем, не имеет никакого научного обоснования. Напоминает Ветхий Завет. К несчастью, его спонсоры тоже заимствуют научные сведения из Библии… Я осторожен еще вот почему. Один из моих коллег по КЕА решил провести собственное расследование деятельности Агариаса. Кончилось тем, что его нашли мертвым. Убит выстрелом в затылок, когда стоял на коленях в своей гостиной. Скажете, совпадение? Может быть. Но может, и нет.

— Казнь, — проговорил Шелл.

— В полицейском отчете это было названо ограблением, но его дочь утверждала, что из дома ничего не похитили. После этого никто больше не задавал Агариасу никаких вопросов.

— А как мне побольше узнать об Агариасе и не получить при этом пулю в затылок?

— Я бы не стал лезть на рожон. Но вы можете осмотреть его кабинет. За ним сохранили комнату в КЕА.

— Наверное, она заперта.

— Так вы кидала или не кидала?

Наконец мы попрощались со Стинтсоном, но сначала он нарисовал нам план помещений КЕА, в особенности местоположение кабинета Агариаса и поста охраны. На прощание он попросил ни в коем случае не упоминать его имени. По пути домой Шелл сказал мне, что наконец-то ему открывается истина и все проясняется. Он пока не был готов поделиться своей теорией, но предположил, что после визита в «Канцелярию евгенического архива» и просмотра бумаг Агариаса, если удастся их найти, нам станет известно все от и до.

— Еще несколько часов назад мы собирались бросить эти пустые поиски, а теперь близки к разгадке тайны, — сказал я.

Шелл улыбнулся, и мне его улыбка показалась печальной.

— Помнишь, ты говорил, что я никогда не совершаю ошибок? Так вот, я стопроцентно ошибался насчет Гривса-Агариаса. Похоже, он и есть главный подозреваемый или не главный, но все же подозреваемый. Я в этом уверен.

— Я вижу связь между ним и обстоятельствами смерти Шарлотты Барнс, как их описал коронер. Кровь и переливание. Но почему убили Паркса? Не понимаю.

— А ты вспомни, когда это произошло. Сразу же после похорон Шарлотты Барнс. Готов поспорить, что Агариас под именем доктора Гривса появился на похоронах или на поминках. Или и там и там. Может быть, Паркс узнал его, попытался вспомнить, где видел его раньше, и наконец сложил воедино части этой головоломки. Вот почему у него на столе оказалась эта фотография. Как друг Барнса он, возможно, хотел разобраться, что за аферу затеял Агариас и зачем появился под чужим именем. Паркс мог вспомнить, что часть исследователей хотели изгнать Агариаса из КЕА.

— И потому его и двух его служащих убили?

— Агариас заметает следы. Как сказал Стинтсон, этот тип — фанатик. И если то, что я обо всем этом думаю, хоть немного приближается к истине, голову даю на отсечение: он даже еще безумнее, чем мы можем себе представить.

Когда мы доехали до дома, Шелл, прежде чем выйти из машины, положил руку мне на плечо и сказал:

— Слушай, Антония я введу в курс дела, а ты не говори ни Морган, ни Исабель о том, что мы узнали.

Я кивнул.

В этот день Шелла больше не было слышно. Мне он сказал, что соображает, как пробраться на следующий день в кабинет Агариаса, но я понимал: у него на уме что-то еще. Мы с Исабель умяли ланч и прошли через рощу, чтобы посидеть на берегу пролива. День был очень холодный, грозил первым снегом, но мы прятались от ветра в объятиях друг друга и смотрели на бурунистую воду. Исабель призналась мне: как только опасность минует и Шелл решит, что ей можно покинуть дом, она отправится назад в Мексику.

— Поехали вместе, — предложила она.

У меня было ощущение, что этим все и кончится, но я не хотел пока думать об этом, откладывал на потом. Я знал, что если Исабель уедет без меня, я ее никогда больше не увижу. Но если я оставлю Антония и Шелла и не поступлю в колледж, получится, что часть жизни прожита зря. Ей я сказал только:

— Когда соберешься, шепни мне.

Исабель улыбнулась и больше об этом не говорила, а я не понимал — уверена она, что я обещал отправиться с ней, или знает, что я не могу решиться. Но мне не хватало мужества дальше обдумывать оба эти варианта.

Вернувшись домой, мы увидели, что Антоний склонился над кухонным столом. Насвистывая, он чистил маузер, а перед ним были разложены всякие стержни, щетки и растворители.

— Я эту чертову штуку сто лет не чистил, — объяснил он, — а она не в такой уж плохой форме. Медь немного потускнела, а так ничего.

— У тебя что — палец тянется к спусковому крючку? — спросил я.

— Не у меня. Это приказ босса.

— Он думает, что придется стрелять?

— Я не в курсе. Я просто чищу пистолет, кручу баранку, меня душат плохие парни, а потом я кулинарю здесь, на кухне. — Он снова начал насвистывать, вернувшись к своей работе.

Шелл и Морган появились только к обеду. Я не стал спрашивать, чем они занимались весь день. За едой Исабель спросила Шелла, когда, по его мнению, ей можно будет без опаски покинуть дом.