Сталки. Затмение (СИ) - Кузнецов Данил Сергеевич (библиотека книг .TXT) 📗
«Я иду к тебе, Зелма, — подумал Миронов, невольно прибавив шагу. — Я знаю, что ты не хотела никого предавать. И спасибо тебе, что вырвалась. Вместе мы сможем разработать план, который обязательно приведёт нас к победе. Ведь не зря же ты эти пять истребителей сбила…»
Отряд шёл на северо-восток, не теряя бдительности. Ведь враг вполне мог оказаться и совсем рядом.
* * *
Лес (7,3 километра к северо-северо-востоку от Сталочной), 13:40.
Энергощиты были полностью разряжены в ходе боя, поэтому удары о деревья при посадке ничем не смягчались. Зелма сидела, сжавшись в пилотском кресле, и со стиснутыми зубами, чтобы не откусить себе язык, ждала, пока летящий с выключенным только что двигателем истребитель погасит скорость.
Когда машина брюхом сшибала верхушки не тронутых ранее человеком деревьев, это было ещё ничего — лишь лёгкие толчки снизу от каждого удара. Но истребитель постепенно спустился ниже и теперь каждую секунду сшибал по десятку старых стволов, в то время как разведчицу мотало и трясло под ремнём безопасности, словно шарик на ниточке внутри коробки, которую трясут.
Через несколько секунд удары стали замедляться, стали более ритмичными, и Зелма уже просто вздрагивала им в такт, ожидая, пока всё это закончится.
Ещё десяток разбитых в щепки и поваленных деревьев… предпоследний, самый мощный, удар, так рванувший по инерции Зелму вперёд, что едва не порвался ремень… и последний — падение на снег…
И всё прекратилось. Наступила полная, звенящая тишина, какая была в отсеке заключения на базе мятежников, когда Зелма только очнулась.
Разведчица протянула руку к голоэкрану и несколькими движениями отключила бортовой компьютер, в беззвучной истерике вопящий о критических повреждениях и неисправностях. Изображение мигнуло и исчезло.
Зелма отстегнула ремень, взяла в одну руку плазмер, а другой потянула вверх скобу фонаря кабины. Внутрь ворвался морозный воздух, и Зелма вдохнула его полной грудью, подчиняясь какому-то мимолётному внутреннему желанию. А затем взялась за скобу снизу и со всей силы толкнула её вверх.
Панель откинулась назад, но замерла на полпути. В это время Зелма уже встала, втянув воздух сквозь зубы от ощущений в ноющем от тряски и ударов теле, и придержала крышу кабины рукой. Встала на кресло, упёрлась кулаком с зажатым стволом плазмера в край кабины, поставила туда ногу и вылезла наружу. Скатилась по обшивке на крыло, спрыгнула на снег и вгляделась в окружающий её тёмно-фиолетовый мрак, оттенённый холодным светом короны местного солнца.
Пока истребитель снижался в плотных слоях атмосферы, Зелма успела прикинуть, куда мог пойти Миронов, и направить в нужную сторону своё полууправляемое падение.
Со вчерашней атаки прошло достаточно времени, чтобы убежать подальше в лес и там спрятаться, но подполковник этого явно не делал. Вероятно, после обстрела базы выжило достаточно много бойцов, и лучшим решением в такой ситуации было отправиться в Сталочную — тем более, что оттуда к моменту их прибытия уже убрался первый вражеский десант с группой «повстанцев». В деревне (точнее, в том, что от неё осталось) военные провели ночь, а вот ранняя утренняя высадка мятежников могла застать отряд врасплох.
Но Миронов обязательно бы спасся сам и утянул бы за собой группу сопровождения вместе с выжившими «профедеральными» сталками. Они бы попетляли в окрестностях деревни, отстреливаясь от преследующих их боевиков, а потом оторвались бы и ушли на довольно большое по здешним меркам расстояние. Вот только куда?..
Юг отпадает, потому что один отряд мятежников мог высадиться и в районе уничтоженной базы, а риски следовало бы по возможности уменьшать. Запад? Маловероятно. Там лес довольно редкий, и скрыться там могло бы разве что маленькое маневренное подразделение, но не большой отряд, отягощённый к тому же уцелевшими женщинами и детьми сталков. Восток? Уже лучше, но там экологи успели дезактивировать достаточно большой участок леса, и способности местных в лучшем случае проявились бы там очень слабо. Остаётся север. И если Зелма правильно представляет себе, как двигался отряд, то свои должны были находиться в нескольких километрах от остатков Сталочной — то есть где-то рядом. Плюс-минус километр или два.
«Учитывая, что уцелевших сталков Миронов бросить не мог, им приходилось регулярно отдыхать, — подумала разведчица. — Так что, скорее всего, я приземлилась севернее их. И если они каким-то чудом сумели оторваться от врагов (а чудесам сейчас как раз самое время), то первыми, на кого я наткнусь, должны быть свои. Что ж, пойду на юг. Меня точно заметят с помощью тепловизоров. А если что, у меня есть плазмер».
И Зелма, сняв оружие с предохранителя и выставив перед собой, будто палку, чтобы самой не натыкаться на деревья, пошла в выбранном направлении.
Её непокрытую голову обдувал ледяной ветер, ноги увязали в глубоком снегу, в комбинезоне никак было не включить систему обогрева, а глаза только начинали привыкать к темноте. Но Зелма делала один шаг за другим, зная, что рано или поздно кого-нибудь найдёт.
Внезапно её мозг сопоставил два факта: один из её собственного опыта, другой — вскользь упомянутый Фоксом, — и у разведчицы появилось подозрение, сразу заставившее её немного занервничать. И пока она шла, это подозрение становилось только сильнее. Но самостоятельно проверить его на истинность было никак, и лишь поэтому Зелма не решалась развернуться и убежать прочь.
В конце концов, сколько-то времени у неё ещё есть.
* * *
Лес (6,6 километра к северу от Сталочной), 13:46.
— Товарищ подполковник, — обратился к Миронову по общей связи один из бойцов, — на востоке метрах в двухстах обнаружен неизвестный. Метка «свой» не считывается. Человек движется шагом на юг; поблизости больше никого нет. Ваши указания?
— Это свой! Не стрелять ни в коем случае! Поворачиваем и догоняем! — приказал Миронов солдатам и махнул рукой сталкам, куда нужно идти.
А когда отряд развернулся на юго-восток, подполковник прибавил шагу, идя уже у переднего края охранного кольца и изо всех сил подавляя желание побежать по сугробам впереди всех.
«Зелма всего лишь моя подчинённая, — напомнил он себе. — Уже то, что мы идём за ней, должно быть делом великой важности. Ни к чему проявлять эмоции там, где их вряд ли поймут».
Через пару минут, когда расстояние до идущего вдаль человека, по сообщениям бойцов, уменьшилось метров до ста, Миронов включил внешний динамик шлема, прижал к нему рупором руки (свой плазмер при этом подполковник сунул под мышку, а второй, доставшийся от мятежников, протянул не глядя кому-то сзади) и крикнул:
— Зе-е-елма-а-а! Ты слышишь?! Зе-елма-а!..
— Объект остановился, — бесстрастно доложил кто-то из солдат. — Направился в нашу сторону. Медленно…
— Ничего не предпринимать, — бросил Миронов, вышел из кольца бойцов, окружавших его и сталков, приподнял щиток шлема, оставив глаза закрытыми им от солнца, и пошёл навстречу той, в кого верил, пожалуй, больше, чем в кого-либо другого.
Через какое-то время он остановился. С помощью тепловизора он различал также замершую в нескольких метрах от него фигуру и знал, что та тоже на него смотрит.
Они глядели друг на друга, не видя лиц, и молчали.
Это продолжалось с полминуты, потом Миронов кашлянул и тихо спросил:
— Э-э… Зелма?
— Товарищ подполковник?
Этот ответ вопросом развеял все сомнения. Главным образом потому, что Миронов узнал голос, который не спутал бы ни с чьим во всей Галактике.
Тем временем где-то далеко человек в чёрном костюме, глядя на остановившуюся яркую точку на голодисплее, прошептал кому-то в свой микрофон-имплант:
— Приготовьтесь. Отсчёт на три минуты, затем приступайте к операции.
Часть 3. Контратака: 5. Явные планы
Лес (6,7 километра к северу от Сталочной), 13:49.
— Я рад, что ты спаслась, — сказал Миронов, шагая к Зелме, которая не двигалась с места. — Скажи, у тебя есть какой-то план, для которого ты и сбила несколько машин врага? В общих чертах я уже могу его представить, но хотелось бы услышать подробности от тебя…
