Днем с огнем (СИ) - Вран Карина (книги бесплатно читать без .TXT) 📗

Я мысленно посочувствовал тому пасечнику. Неведение порой благо. Знай мужик, что с престарелой крокозяброй амуры крутит — наверняка бы поплохело бедолаге.

— Кроме соседа, Алла приятельствует с Алевтиной Павловной из третьего дома, — продолжил Кирилл. — Той, которой поплохело. Она, кстати, как раз медработник. Заслуженный, на пенсии. Еще с Вилмой с той стороны общается, и с бабулей Яры, Мишиной подружки — ты видел Ярку, когда был у нас в прошлый раз. Она пацанят дразнила. Тетки эти вчетвером частенько собираются в третьем доме. К остальным у них отношение… как к бытовой технике: когда нужно, все должно работать и вертеться вокруг них. В остальное время смотрят сквозь тебя, как мимо предмета проходят.

Четкое он дал определение. Старушенция реально смотрела сквозь всех нас. Кроме Лидии, на которую, похоже, злилась, как на застрявшую газонокосилку. Траву убрать срочно надо, а эта штуковина встала посреди лужайки.

Вилму я с утра повстречал после визита к Нине Ильиничне. Сначала приобрел молочную продукцию, затем забежал за десятком яиц. Женщина, как женщина, неприметная такая. Никакой инфернальности.

Другие слова Антонова, о заслуженном медработнике на пенсии, я постарался как-то… задвинуть в сторону, если можно так выразиться. Одно дело: выжечь язву лесную, попутно нанеся ущерб здоровью некой ведьмы. Сделать это по случаю — несчастному, счастливым он был разве что для меня, потому как я из переделки выбрался невредимым. Другое: непредумышленно, походя грохнуть бабулечку-медичку. Когда оно далекое, чуждое и наверняка злое — не чувства вины. А стоило проявиться чертам, описанию — кольнуло.

И укол этот был ох, как не вовремя. Поэтому я постарался сосредоточиться на иной стороне монеты.

— А еще Алла Леонидовна ведьма, ты забыл упомянуть, — дополнил я вышесказанное.

— Ну… — он замялся. — Тебе виднее.

Я отпустил огонь, заглянул в бочку. Кроме черепков, все выгорело.

— Я видел ее такой, какая она есть, — прямолинейно сообщил Кириллу. — И не только ее.

У меня постепенно набиралась коллекция реакций на подобные "срывы покровов". Такую, как у Кирилла, я наблюдал впервые.

Брови парня поползли вверх, глаза расширились, сам он подался вперед. На лице проявилось такое чистое, явственное любопытство, какое, как мне прежде думалось, возможно только в детстве.

— Погоди, не говори, — поднял руку ладонью ко мне Антонов. — По пиву?

Я хмыкнул. Поднял голову: солнышко уже не в зените, обед успел упасть в желудок. Как оно было у Карлсона и фрекен Бок? "Ты перестала пить коньяк по утрам? [5]" — мне по утрам пить не привыкать, хоть сие и не повод для гордости. В послеобеденное время — почему нет?

— Давай.

Он сбегал в дом, чтобы скоренько вернуться с двумя откупоренными бутылками "тройки". Мы уселись на веранде, сделали по большому глотку холодненького — только что из холодильника — напитка.

— Что ты увидел? — снова вернулось на лицо Кирилла выражение жгучего любопытства. — Какой такой я?

— Ты не знаешь? — удивился я.

— Только байки бабулины, — он, кажется, смутился. — Когда она мне разъясняла, отчего я такой болезный в детстве был. Мол, когда-то в давние времена пошла наша прародительница в лесок, присела на полянке откушать, да там и уснула. Проснулась, а рядом с ней юноша. Ликом бел, ладен и складен. "Утомилась?" — спросил юноша. Та ответила согласием. "Так отдохни", — и увлек он деву на мягкую травку… Словом, через время вышла она из лесу, с животом до носа, в стертых обносках, босая, с цветами и листьями в волосах. Причем была она уверена, что провела в лесу всего ночь, обнимая ладного юношу. Повторяла, что спины у него не было: она обнимала, а там — пустота. Ей повезло, что дочь она была любимая и единственная: как-то сгладили в семье неловкий момент с дитем из неоткуда, а не выгнали с позором. С тех пор, мол, по женской линии в семье все красивы, а по мужской — болеют в городе. В деревне, близ природы, наоборот, отходят и крепнут. Такая вот байка про деву-засоню, согрешившую с лесным духом. Скоге — так его бабушка называла.

— Вот это история! — неподдельно изумился я.

Я припомнил это словечко — "скоге". Его Кошар в числе прочих называл, когда я впервые про Кирилловы уши спрашивал.

— Ага, — он в один заход допил остаток пива. — В нее, конечно, никто в семье не верит — вслух. Но чуть что: кашлянул, бок закололо — сразу едем на природу, к лесочку. И еще мясо не едим, ни я, ни Мишка. Яйца, масло, молоко — это нормально, а от мяса — выворачивает. Не убеждение, физиология.

Договорив, парень уставился на меня с нетерпением. Что мне оставалось? Только сказать ему правду.

— Ты немножко похож на дерево, — виновато озвучил я. — Кожа на лице — как кора осиновая, серебристо-серая. Нос как сучок, рот как трещина, глаза как выступы.

"Ты немножко Буратино, дружище", — мог бы сказать я, не особо покривив душой. Но предпочел дать подробное описание увиденному.

Кирилл какое-то время молчал, переваривая услышанное.

— Вот тебе и бабкины сказки! Семейное древо, выходит, реально с ветвями и корнями. Не иносказательно, — выпалил он в итоге. — Ладно, со мной разобрались. Коза эта, Алла, чего она от Лидки хотела?

Я тоже допил свое пенное, положил бутылку на уличный столик, крутанул. Бутылочное горлышко указало на входную дверь.

— Смена дилера, повтор номера, — мрачно ответил я.

— Чего? — не понял специфичного юмора парень.

— Я говорил, что работаю дилером. Крупье, — начал я пояснять. — Когда на рулетке меняется дилер, и первым спином — вращением шарика в колесе — попадает в тот же номер, что до этого последним выкинул предыдущий крупье, такую фразу обычно озвучивают. Примета есть: при смене крупье не снимать выигравшую ставку.

— А Лидок причем? — продолжал недоумевать Кирилл.

— Алевтина Павловна умирает, — жестко сказал я, гоня от себя мысли о виновнике умирания. — Она, как и прибегавшая к вам Алла — из ведьм. И ей некому передать свою силу — ведовство или ведьмовство, не уверен, как назвать правильно. В вопросе плаваю. Лида для передачи подходит. Только не спрашивай, откуда я об этом узнал, не смогу объяснить. Случайно получилось.

— Погоди… — Антонов задумался; вытянул руку в сторону следующих вдоль дороги домов. — Ведьма уходит — ведьма приходит, так? — второй рукой он показал на дверь своего дома. — Лида, да? Моя девушка — ведьма?

— Нет, — непререкаемо (и откуда взялось?) резанул я. — Она могла бы войти в их ряды, если бы захотела. Ты сам видел, она желания идти с Аллой не проявляла. Та ее тянула силой — не физической, убеждения или даже подчинения. В это просто поверь.

Здесь и сейчас я делал вид, что разбираюсь в делах ведьмовских, хотя было это далеко не так. Но Кириллу нужно было опереться на что-то (или на кого-то), потому я старался говорить как можно увереннее. Мы в ответе за тех, за кого заступились. Так что я вспоминал все, что успел узнать от Кошара и не только о всяком-разном, своеобразном.

— Гипноз? — нахмурился парень.

— Вроде того, — согласился я.

Марево над головой Лиды могло иметь ряд объяснений, это — не худшее.

— Так, — собрался Антонов, сощурившись и устремив недобрый взгляд мне за спину — опять же, на следующие повдоль дороги дома. — Чего нам теперь ждать?

Это был очень хороший вопрос. Своевременный.

— Вижу два варианта, — пораскинув мозгами, озвучил я. — Первый: я иду в дядькин дом и жду ведьминскую делегацию. Ты никого не пускаешь дальше порога: ни теток левых внутрь, ни своих домашних, особенно Лиду, наружу. Второй: я остаюсь тут, с вами, и мы вместе никого никуда не пускаем. Но тогда тетки припрутся сюда, это как пить дать.

— Уверен? — нахмурился Кирилл. — Что припрутся?

— У Аллы ко мне претензии имеются, — ответил я; вообще, стоило бы волноваться о последствиях, но я отчего-то спокоен был, как тот удав. — Сейчас она кружком по деревне пробежится, своих покличет и с группой поддержки пойдет их высказывать. Нет, будь я постоянным жителем тут — могло бы по-другому пойти, но я же сорваться и укатить могу в любой момент. Значит, откладывать визит не станут. О! Третий вариант развития событий придумал: вы дружно уезжаете из деревни. Хотя бы на недельку, убрать Лиду из фокуса внимания.