Черный дневник. Книга первая (СИ) - Тартаров Илай (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
Жером еще раз учтиво поклонился, даже удивительно, что не сэр Жером, с ним хочется говорить исключительно на вы.
— Проследуйте со мной, господа.
Глава 15
Зал, освещенный дюжиной ламп, будто выдернут из моего воображения. Именно такими я представлял средневековые пирушки в тронном зале. Стол просто ломится от яств, а в воздухе витают такие запахи, от которых слюна переполняет рот и уже готова прорвать дрожащегубую плотину.
Жером встал у входа, сказал, заглядывая внутрь:
— Вы все можете занять места в конце стола, кроме Вас Манфаэль, увы.
Манфаэль, ничуть не смутившись, поклонился:
— Я всё понимаю, Жером. Могу ли я просить самому послужить своему господину у стола?
Жером ответил понимающе:
— Это можно устроить, если вас не затруднит, налить вина и соседним гостям…
— Нисколько, — пожал плечами Манфаэль, а я про себя подумал, что обязательно исправлю эту несправедливость, как только подвернется удачный момент.
Жером вошел в зал и провозгласил, перекрывая шум разговоров за столом:
— Виконт де Бражелон со свитой.
Люди за столом оборачивались, мы оказались на перекрестье взглядов, но в основном никто не обратил внимания на очередного неизвестного виконта. Думал, придется засвидетельствовать почтение хозяину, но Граф даже не повернулся в нашу сторону, а нас просто усадили в конце стола, где я смог рассмотреть окружающих, да и самих Графа и Графиню во главе стола, чьи троны стояли на специальной возвышенности.
Граф Рэнье де Литтен средних лет, седина едва окрасила виски, а борода всё еще черная, будто вымазана сажей. Лицо чересчур живое от чего выглядит слишком просто для Графа. Он нетерпеливым движением руки отослал слугу, сам налил вина и залпом осушил кубок. Я подмечал каждый жест и движение, которое для людей из моего мира скажет больше, чем сто тысяч слов.
Граф о чем-то беседовал с сидящими на почетных местах подле него господами, а леди Анна, Графиня, смотрит поверх голов, на секунду наши взгляды пересеклись. Она улыбнулась одними уголками губ, показывая господское расположение, я отвесил глубокий поклон, насколько позволил стол. Анна совершенно из другого теста, возраст чуть сильнее оставил отпечаток на её лице, но золотистые волосы еще не утратили блеска, а ярко голубые глаза смотрят уверенно. Мне почему-то сразу вспомнился образ Снежной королевы. Такая же властная и прямая с виду, но вот что там внутри, даже представить сложно.
Родгар жрёт во всё горло и заливается вином так, что Манфаэлю по большей части приходится обслуживать только его. Да и собеседника себе отыскал, рядом сидит такой же безземельный рыцарь, о чем-то возбужденно рассуждают, прерываясь иногда для дружного гогота.
Везарх, напротив, ест мало, а пьет еще меньше, я решил не терять времени и расспросить о присутствующих тут господах.
— Сэр Везарх, скажите, а вы знакомы с Графом и Графиней?
— Лично представлен не был, зато знал его отца, хороший был человек.
— Вот и Манфаэль отца знал, — вздохнул я, — а мне бы пару слов о сыночке.
Манфаэль оказался над моим ухом так быстро, будто всё это время там и стоял:
— Слуги достоверный источник информации, узнал много интересного. Но времени мало, так что в трех словах. Рэнье человек расточительный, рисковый, любит вино и охоту, как и его покойный батюшка. Анну выдали за него, когда тому исполнилось семнадцать, у них есть сын, примерно вашего возраста.
Мой кубок наполнился и Манфаэль вынужденно прервал свой монолог, отошел, а я судорожно оформлял крупицы фактов в целую картинку.
Не надо быть гением, чтобы суметь извлечь пользу из характеристики человека. У нас этому готовят со школы, а иные менеджеры в отделе кадров — хуже детектора лжи. В моем мире все такие, так что в эти придворные игры я смогу играть без труда, да еще и здешним мастерам фору дам.
— В основном крепостью управляет именно Анна, — возник вдруг Манфаэль. Я взяв из миски куриную ножку, протянул Манфаэлю, тот не задумываясь особо куснул и продолжил с набитым ртом: — Рэнье не мешает ей, сам занимается при этом в большей степени городом, а горожане его любят, как и многие подданные.
— Вот как? Тогда как же появились образования типа этих, Равных?
Манфаэль укоризненно покачал головой:
— Вы же знаете, недовольные есть всегда, вне зависимости от власти.
— Оппозиция… Что ж, а Граф о них знает?
— А как же? Уверен, что знает. Вопрос — «почему не уничтожит?» не задавайте, я не смогу ответить.
Я кивнул, принимая сказанное:
— В таком случае уточните, что он любит, что ценит Графиня, ну и их сын заодно.
— Граф игрок, чем сильно недовольна Графиня. Оп, извините…
Я взял пустой кубок Везарха, сам плеснул туда вина, а когда Манфаэль вернулся, красноречиво поставил перед ним.
— Он чрезмерно азартен и временами просто не управляем, — продолжил тот с последним глотком. — Графиня же слабины не показывает, поэтому о ней ничего сказать не могу, а о юном Аароне с определенного времени вообще ничего не слышал, увы. Не много от меня толку, сэр Альнар…
— Отнюдь, Манфаэль, — подбодрил я. — Поверьте, я узнал больше, чем нужно. Отсутствие информации — тоже информация.
Он поклонился и исчез в суетливой массе прислуги.
Значит о сыне ничего не говорят, а ведь самое время. Если он моего возраста, должен либо дебоширить, либо участвовать в других авантюрах типа крестовых походов или даже свадьбы… А раз этого нет, значит, он либо смертельно болен, либо есть иная причина, не столь очевидная.
Я уже изрядно выпил, а мысль о том, что Сафир где-то в опасности не давала покоя. Что ж, самое время сделать первый ход в нашей партии, пока его не сделал кто-то другой.
Поднялся. Везарх подавился глотком вина, сделал знак, чтобы опустился на место и сидел смирно, выскочка, но я-то знаю, что миром правят те, кто делает, а не сидит.
Нацепив лучшую из своих улыбок, бодро пошел вдоль столов. Вельможи провожали удивленными взглядами, а голоса стали затухать, так что каждый мой шаг эхом отзывался по всему залу.
Когда достиг господских кресел, из-за спинок выдвинулась охрана, готовая в любую секунду обнажить мечи, и воспользоваться ими по назначению, разумеется.
Графиня смерила меня озадаченным взглядом, а Граф только заметивший, что в зале стало слишком уж тихо, наконец, повернул голову.
Я тут же рухнул на колено, но головы не опустил, смотрел не на графа, а в глаза Графине восторженно и смело.
Граф удивленно изогнул бровь:
— Объяснитесь…сэр..
— Сэр Альнар, Ваше Сиятельство!
— Объяснитесь, сэр Альнар…
Я сделал усилие отрывая взгляд от лица Графини, уже вошел в роль, и сказал пламенно, так, чтобы слышал весь зал:
— Милорд, прошу простить моё нетерпение, но я никак не возьму в толк, каким образом столь благородным господам в зале хватает стойкости не упасть на колено пред столь прекрасной леди!
В зале все будто остолбенели, но я только увеличил напор и продолжил всё больше распаляясь, осознавая, что толпа еще не готова:
— Моя несдержанность, каюсь, непростительна, и даже преступна! Потому я искренне прошу наказать меня, как изволит ваше сиятельство, но перед этим позвольте выразить своё восхищение! Ибо молчание кажется мне преступлением еще более страшным, чем эти слова. — Я снова воззрился на графиню влюбленными глазами и сказал, добавив трепета в голос: — Сударыня, там, откуда я родом, о некоторых людях говорят, что они поцелованы ангелом в момент рождения. Эти люди особенно красивы, внешностью их восхищается каждый зрячий… Но вы… Ах, клянусь, миледи, несомненно удостоились внимания не только ангелов и прочих духов, но и самих Богов!
За столом усердно шептались, моё сердце замерло, а на лице застыла маска любви, которая с каждой секундой становилась всё больше похожа на гримасу. Неужели просчитался? Ярый возглас друга Родгара не дал мне шанса обдумать свой вопрос, пронзил зал, как солист хора, взявший особенно высокую ноту:
