Право на свободу, право на любовь (СИ) - Мазуркевич Наталья (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
— Да не за что. Только что ты в этой части дворца забыла? Здесь в основном слуги живут, потому и темно ночью. Им не положен свет.
— Я шла не одна. А почему здесь ты?
— Карон не ушел на прием. А я не хотела с ним оставаться. — Я не видела ее лица, но даже так, по голосу, становилось понятно, что девочка не хочет продолжать эту тему. И я не стала задавать вопросов.
— Спасибо.
Теперь она благодарила меня. Благодарила за то же самое, что прежде заставило меня быть признательной. За умение промолчать в нужный момент. Поддержать без лишних слов.
— Ты уже была здесь? — Тишина стала угнетающей, и я не выдержала. Митара же, судя по всему, чувствовала себя комфортно в темноте.
— Нет, но я жила так, как они сейчас, — призналась девочка. — И теперь я прихожу сюда, чтобы не забывать. У Карона… У него тоже есть слуги во дворце, но туда я боюсь ходить. Боюсь увидеть там прежнюю себя, но здесь… здесь я не увижу себя, а не прийти — просто не смогу обойти это место.
— Какое оно? — внезапно даже для самой себя спросила я, усаживаясь на пол. Платье испортится, но… да, я не привыкла беречь свои наряды. Хоть и дорогие, для меня они не представляют ценности. Вот он итог, если будешь иметь все, что пожелаешь. Все, что можно купить.
— Жутковатое. Безымянное. Ты можешь посмотреть, если хочешь.
— Здесь темно.
— Пока да, но ты можешь зажечь свет. Они — нет, но тебе позволено больше. Только ты этим совсем не пользуешься.
— Свет, — приказала я и зажмурилась, так ярко вспыхнули светильники.
И я увидела Митару, скрючившуюся, прижимающую к себе коленки, устроившую на них свой подбородок и старающуюся не смотреть перед собой. А перед ней находилась дверь. Обычная железная дверь, с облупившейся краской.
Первое неидеальное место в идеальном дворце.
И нет ручки. Дверь можно только толкнуть вперед. А вот удастся ли выйти — никто не скажет наверняка. Не видно ничего под дверью — выверенный зазор. И я бы не пошла туда, ни за что бы не сделала шаг, если бы не равнодушное спокойствие, вспыхнувшее с новой силой, едва я начала волноваться, — подарок императора на эту ночь.
Помещение было довольно тесное. Это даже по выхваченному освещенному из коридора куску было заметно. Низкий потолок, в полтора раза ниже, чем в коридоре, и двухэтажные металлические кровати по периметры. И запах. Камфора или что-то еще более крепкое, что перебивало, наслаиваясь, на совсем другой аромат. Кровь. Здесь скрывали именно ее запах.
Скрипнула кровать, и кто-то смелый, шаркая босыми носами по полу, вступил в освещенную площадь. Мальчик, лет двенадцати-тринадцати — не больше, жмурясь от яркого света, пытался разглядеть гостей.
— Уже время? — Хриплый голос, будто сорванный совсем недавно.
— Нет, еще отдых, — ответила из-за моей спины Митара и потянула к выходу, пока не проснулись остальные.
Но проснулся, как оказалось, не только мальчик. Подслеповатая (она больше опиралась на руки, чем доверяла глазам) женщина, которой на вид было не меньше пятидесяти, тоже подошла к выходу.
Я отшатнулась. Таких морщин, выцветших глаз и седых волос не было ни у одного имперца. Пепел — был, но не седина.
— Мама! — мальчик бросился к женщине, вцепился в ее руку и попытался оттащить от двери. — Не иди. Я пойду! Я! Заберите меня, я лучше. Маму… — он заплакал, — маму не трогайте!
— Ирвин, иди спать, — устало сказала женщина. — Господам лучше знать, сколько нам отведено времени. Мое — на исходе. — И уже нам: — Не слушайте его, простите. Он еще мал и глуп. Он не знает, что говорит. Он…
— Митара!
Странно было бы думать, что нас никто не хватится. И если моя ночь была выторгована у судьбы, то за Митарой закономерно пришли. В ярком свете, недовольно жмурясь, как будто он причинял ему неудобства, у стены замер его светлость Карон Таргелей.
— Кирин? И ты здесь? — он был удивлен встретить здесь и меня. Удивлен искренне и не скрывал этого.
— Я заблудилась. — Упоминать Актора и его приглашение не стала. Мне хватило зрелища Эйстона под гнетом чужой воли.
— Ясно, — вот теперь он мне не верил, но говорить что-либо еще не стал. Не при слугах? — Возвращаемся наверх, — коротко распорядился он, подошел к двери и резко, едва не оставив мальчонку без пальцев, закрыл ее. — Ну же, или, Кирин, ты хочешь объясняться с Эйвором?
— Нет, — шепотом ответила я. А если бы он случайно попал мальчику по пальцам? Но герцога этот вопрос волновал меньше всего.
— Митара. — Он положил руку ей на плечо, но девочка отшатнулась в сторону, не желая терпеть прикосновение.
— Не хочу. Отпусти меня!
— Тара, — в голосе мужчины появились угрожающие нотки. — Сейчас мы должны вернуться. Это необходимо. Кирин пойдет с нами, — добавил он после некоторых раздумий и ласково: — Ты совсем не спала прошлой ночью. Нужно отдохнуть.
Возможно, они говорили бы еще долго: Митара не хотела никуда уходить и сторонилась к стене, — но нас прервали. Гвардейцы, только с другими знаками отличия, целеустремленно прошли по коридору, не забыв поклониться каждому из нас, открыли давешнюю дверь и выволокли ту женщину. В ее глазах стояло облегчение, понятное только матери сумевшей спасти своего ребенка. Пусть и заплатив собственной жизнью.
— Куда вы ее ведете? — Я заступила им дорогу даже неожиданно для самой себя. И откуда только смелость взялась? Нет, определенно дворец действовал на меня дурно. А что если это все сон? Просто сон, который я просматриваю одной из ночей. И все, что происходит, нереально. А утром мне предстоит проснуться, но проснусь ли я прежней? И смогу ли промолчать, когда вновь увижу жестокость?
— Ваша светлость, отойдите в сторону, — вежливо, но хмурясь, обратился ко мне старший из группы.
— Куда вы ее ведете?
— Ваша светлость… — тон изменился.
— Не забывайтесь, — вмешался Карон, видимо усмотрев в раздражении гвардейца неуважение ко всей фамилии.
— Приносим свои извинения, — устало и равнодушно, как будто эта формальность уже в зубах навязла, потеряв всякий смысл, ответил мужчина.
Карон кивнул, принимая извинения, и подтолкнул Митару в спину, в сторону выхода из коридора. Девочка не шла, неотрывно глядя на меня. Даже та женщина, что застыла за спинами своих конвоиров, и она смотрела мне в лицо.
— Ваша светлость, все наши действия одобрены имперским советом и лично его величеством. Прошу вас освободить дорогу.
— Я освобожу, — тихо заверила я, чувствуя, как накатывает спокойствие. Вероятно, мои глаза снова начали алеть. — … когда вы ответите на мой вопрос: куда и зачем вы ее ведете? Слугам тоже нужен отдых.
— Она отдохнет, — криво усмехнулся гвардеец. — Не переживайте, ваша светлость. Ее отдых уже совсем близок. Как и ваш. Ревой эстес апуде.
Потолок над своей кроватью я скоро начну ненавидеть. Ведь он был следующим, что я увидела, когда вновь открыла глаза. Потолок и яркий солнечный свет, который прорывался сквозь тяжелые гардины, и слепил глаза.
Болела голова, напоминая, что прожитый накануне день был не таким уж и радостным. Как того хотелось бы организму. Ломало все тело, словно я не танцевала, а носила кирпичи по лестнице. Вверх-вниз, пока не загорелся рассвет. А с рассветом, измученная добралась до кровати. Вот только всего этого не было.
Бал, мой сероглазый маг, Актор, уводивший меня из зала, Митара, темный коридор и освещенная комната. И люди. Обычные люди, не имперцы. Замученные. Мать и ее ребенок. Дожили ли они до рассвета?
Я встала так резко, что перед глазами поплыло. Встать без последствий я смогла только спустя пять минут, когда вновь вернула себе полный контроль над телом и зрением.
Держась на всякий случай за стенку, я вышла из спальни. В гостиной, присев на краешек дивана, находился посторонний. По одежде, слегка надменному взгляду, который при виде меня потеплел, заставляя усомниться в собственном зрении, я опознала в нем мага. По ли душу он здесь появился? По мою…
