Семейные обязательства (СИ) - Келин Алекс (читать книги регистрация txt) 📗
- Вы... Вы тоже считаете, что я виновата в его смерти? - спросила Элиза. Голос слегка дрогнул, она судорожно вздохнула, давя рыдание.
Юлия очень серьезно посмотрела на нее. Погладила серого мышелова по голове (кот, предатель, довольно мурлыкнул) и ответила, очень четко разделяя слова:
- Нет. Ни в коем случае. Если кто-то вас обвиняет - это от глупости и злости.
У Элизы еще сильнее защипало в глазах. Юлия вздохнула и продолжила:
- Он сам сделал свой выбор. Сам схватился за меч, хоть и обращался с ним, как с кочергой. Обвинить вас - слишком просто, - говорила она, глядя куда-то мимо Элизы. - Правда в том, что Петра нельзя было заставить что-то сделать против его воли. Это было его и только его решение. Вы не при чем.
Слезы потекли сами. Элиза уткнулась лицом в мягкую шелковистую кошачью шерсть и давилась плачем. Как сквозь сон она услышала чьи-то шаги неподалеку и негромкий Настин голос: "Погодите, переволновалась барыня, не трогайте ее пока что".
- Спасибо... - едва слышно прошептала Элиза непонятно кому. То ли Юлии, то ли Насте, то ли судьбе.
Через несколько минут слезы иссякли, но Элизу все еще слегка потряхивало. Она мелкими глотками выпила стакан воды, борясь с желанием упасть в обморок. И к стыду своему обнаружила, что единственная во всем зале до сих пор проявляет нервозность.
Рейтары вернулись к прерванному ужину - соседство с мумией не испортило аппетит бравым воякам. Стражники попросили всех присутствующих дождаться приезда охранителей и ушли в подсобные помещения - опрашивать работников "Моста". Настя и Эрик сидели рядом с Элизой, ожидая распоряжений.
Только купец с приказчиками куда-то делись. Видимо, поднялись в свои комнаты - стражники точно не выпустили бы отсюда никого из свидетелей.
Юлия пересела на другой диванчик, задумчиво пила что-то и гладила перебравшегося к ней на колени серого кота. Она почувствовала взгляд Элизы, кивнула ей и отсалютовала бокалом.
Эрик наклонился к уху Элизы и негромко сказал:
- Барыня, не беспокойтесь. Судя по всему, кровосос просто удрать хотел, а не на вас кинуться. Тут почему-то магия вырубилась, вся его маскировка пошла псу под хвост, вот и попытался мертвец ноги унести, - усмехнулся он. - Да не вышло.
- И что он забыл в ресторане с серебряными столовыми приборами? - спросила ему в тон Элиза, просто, чтобы сказать хоть что-то.
- А вы, барыня гляньте, что он ел, - кивнула Настя на угловой столик. - Горячий шоколад в фарфоровой чашечке и вяленые фрукты на деревянных шпажках. Серебро ему трогать было без надобности, зато прикрытие отличное. А говорят, мертвые вкуса не чувствуют...
Элиза слабо улыбнулась. Настя произнесла слово "шоколад" мечтательно, как будто катая по небу густую сладость. Ведь они так и не успели поужинать...
- Настасья, - велела Элиза, - поторопи на кухне, пусть уже несут нашего поросенка или что там у них есть. И шоколада спроси, не весь же они вампиру отдали. Эрик, ты как?
- Порядок, барыня. Хоть сейчас в драку.
- Хорошо. Как поешь - куртку гостиничной горничной отдай, пусть зашьет, пока не расползлась. Подержи Герду, перенервничала кошка.
Элиза открыла сумочку с документами, которую постоянно носила с собой. Перебрала пальцами бумаги, достала рисунок и решительно подошла к Юлии.
- Возьмите, - протянула она листок, - это явно ваше. Пьер держал его в рамке на рабочем столе, под каким-то пейзажем.
Юлия посмотрела на свой портрет.
- Он терпеть не мог рогенское коверканье своего имени, - пробормотала Юлия себе под нос.
Подняла глаза на Элизу, и той показалось, что в пронзительно-синих глазах кавалерист-девицы блеснули слезы.
Нет.
Показалось.
Лейтенант Соколова смотрела на госпожу Румянцеву просто и открыто. Никаких слез.
- Спасибо, Елизавета Павловна. Это очень великодушно с вашей стороны.
- Не за что, - покачала головой Элиза, снова без приглашения присаживаясь рядом с ней. - Расскажите о себе, пожалуйста. И зовите меня... Лизой.
- Вас ведь не я интересую, - вздохнула Юлия, - а то, почему ваш муж эту картинку в печке не спалил... Я не знаю. Правда, не знаю. Мы действительно не виделись с прошлой осени. Это был обычный студенческий роман. У курсантов Военной академии и студентов юридического есть несколько общих курсов, там и познакомились... Простите, Лиза, мне нечего вам рассказать.
- Вы когда-нибудь ссадины расчесывали? До крови? - неожиданно звонко спросила Элиза. - Когда облегчение приносила только новая боль?!
- Хорошо, - вздохнула Юлия. - Раз вы думаете, что от этого будет легче... Мой отец - младший сын в небогатом дворянском роду Ярмберга. Был вынужден заниматься коммерцией, хоть это тогда и считалось зазорным, не то, что сейчас. Но наследства ему не досталось, зато пришлось кормить всю нашу ораву. У меня четверо младших братьев. Во время Войны принцев отец поддержал Александра, отправился воевать... Как он потом говорил - в штабе, писарем. Он был уверен, что уж в столице герцогства-то нам ничего не угрожает. Просчитался. Сначала горожане между собой решали, какой принц лучше, потом пришли рогенцы... Мне было пятнадцать, старшему из братьев - десять, младший еще в колыбели лежал. До штурма наш дом пытались сначала ограбить, потом сжечь... Думали, легкая добыча - женщина и дети. Но мама раздала нам отцовские охотничьи ружья и откуда-то достала пистолеты... Ваське было семь, заряжать он научился раньше, чем писать без ошибок. Вам интересно, Лиза?
- Да, конечно... А потом?
- А потом были уличные бои. И выяснилось, что стрелять я умею не только в упор, - Юлия грустно усмехнулась. - После войны я продолжила... военную карьеру. Спасибо императору.
Элиза почувствовала в ее словах тень сарказма, легкий намек на что-то неясное, но не стала уточнять.
И спрашивать больше ни о чем не стала. Хоть на языке и вертелось: "А Пьер?! Вы же знали, что он помолвлен - так почему..."
Никто не обещал хранить тебе верность до свадьбы, Лизанька.
Женитьба - это одно, а сердце... Кажется, она начала понимать, почему Пьер... Нет! Петр! Он действительно что-то говорил о коверканье своего имени, но Элиза, как обычно, пропустила мимо ушей слова неказистого жениха.
Признать это было страшно.
Она смеялась над ним, злилась, пыталась сначала сбежать, а потом - стать хорошей женой, но ей в голову не пришло подумать о нем.
О человеке.
Не о досадной проблеме по имени Петр Румянцев.
Теперь, когда остался только гроб в фамильном склепе - нет даже шанса попросить прощения. Наверное, мы смогли бы полюбить друг друга, вздохнула она про себя. Вырастили бы детей, состарились вместе, я бы никогда и не узнала об Юлии... А если бы и узнала? Мало ли что было до свадьбы?
В голове прокручивались несказанные слова, незаданные вопросы, картины из жизни, которой у нее никогда не будет и горькая память - "Простите меня... Будьте счастливы".
Я давно простила, милый.
И ты меня прости. Где бы ты ни был.
Глава 16. Вопросы и решения
Зал совещаний Священного Синода сегодня занял Святой Официум, собрались все Провинциал-охранители. Почтенные служители Господа расположились за отделанным яшмой столом; в углу за конторкой два секретаря записывали каждое слово. Казалось, даже пронизывающий ветер притих, пораженный торжественностью момента.
Отец Георгий смотрел на жесткие седые пряди, обрамлявшие тонзуру Председателя, сохранял профессионально-деловое выражение лица и даже умудрялся сочувственно кивать на особо закрученные обороты речи. Все равно не было никаких шансов выбраться с совещания, пока не закончится вся прочувственная риторика.
В табели о рангах охранителей, точнее - в системе подчинения, мог запутаться дотошный крючкотвор. Провинциал-Охранители отчитываются Архиепископам на местах - примерно как главы отделений Стражи - бургомистрам городов. Но есть еще и Председатель Официума, руководящий всеми охранителями от имени Императора - главы церкви. Он тоже начальство, лихим загибом не пошлешь. Вот и приходится выслушивать... наставления. Бывали, говорят, и толковые Председатели, из тех, кто работал "в поле". Но этот явно получил должность не за умение выявлять зловредных колдунов.
