НеТемный 4 (СИ) - Изотов Александр (лучшие книги txt, fb2) 📗
Феокрит улыбнулся и, пригубив из бокала, задумчиво упёрся подбородком в пальцы. Потом кивнул мне.
— Наслышан о тебе, бросс Малуш, наслышан. И, надо сказать, разница поразительная между нашей первой встречей… кхм… и сейчас. Да, кстати, среди спасённых тобой были и мои ученики, так что прими и мою искреннюю благодарность.
Магистр чуть двинул головой, прикрыв глаза, и это уже можно было считать за высшее уважение с его стороны. Я, приняв самый что ни на есть мирный вид, кивнул ему в ответ, но советник уже потерял ко мне интерес.
— Зотик, проводи нашего гостя к себе в комнату, — наконец, сказал Анфим, — Накорми.
Я двинулся за слугой, ни разу не глянув в сторону головы гарпии. Внутри неё, приняв бесплотный вид тени, уже ютился мой цербер, и Тьмой от него разило даже меньше, чем от самого трофея.
Слуга сразу же провёл меня дальше и показал на одну из дверей. За ней оказалось просторное помещение, без окна, обставленное самой простой мебелью. Кровать, стол со стульями, диван, кресло и даже полка с книгами.
Парнишка, которого Анфим назвал Зотиком, показал мне на диван и, поклонившись, сказал:
— Сейчас принесу поесть, господин Малуш, — и исчез за дверью.
Я уже давно почуял плотный магический занавес, висящий не только над этой комнатой, освещённой одни фонарём, но и над залой, где сейчас находились советник с дюжинником.
Кстати, так даже лучше, что служка убежал — не будет мешать мне своей пустой болтовнёй, а откуда он знает Виола, я всегда успею расспросить. Поэтому, усевшись поудобнее, я мысленно соединился с Кутенем, который уже давно в ожидании висел внутри головы гарпии, и стал слушать.
Глава 30
Хоть чаровник, накладывавший чары на жилище Анфима, и старался, но тонкий слух Кутеня плевал на любую магию. Оно и понятно, потому что церберы — это стражи Тьмы, охраняющие вход в её запретные глубины. Тьма бесконечна, а души нарушителей беззвучны… Но цербер всё равно их слышит.
Вот и сейчас в моей голове раздался чёткий голос Феокрита.
Кутень не выглядывал из головы гарпии, потому что нужно быть архимагом, чтобы твой взгляд не всколыхнул чьё-то охранное заклинание. Даже задрипанный браслет паранойи и тот бы среагировал на цербера.
Ну, а слух… Говорящий ведь сам озвучивает тайны, и то, что его кто-то в этот момент слышит, это его проблемы.
Скрипнули кресла. Это Феокрит с Анфимом встали, и сразу же прозвучали звонкие похлопыванья.
«Брат! Я несказанно рад, что ты жив! Это просто неслыханно… И это просто чудо!»
Моё лицо никак не среагировало на такое откровение советника. Удивляться и обдумывать информацию о том, что советник и дюжинник братья, я собирался потом. Сейчас же я просто слушал.
«Это чудо сидит в соседней комнате», — пробурчал, садясь обратно, Анфим.
«Ты знаешь о моей подозрительности. Видит Яриус, я благодарен этому броссу за твою спасённую жизнь, но все его действия…»
«Да, да, я уже думал об этом. Он свалился как снег на голову… Горный варвар, маг и…», — тут Анфим слегка замялся, — «Лиственник».
Видимо, когда меня латал целитель, дюжинник и заметил татуировку.
«Лиственник? Даже занятно…»
«Не то слово».
Феокрит задумчиво протянул:
«Хм-м-м. И ты говоришь, что он сражался? Лиственник держал оружие в руке?»
«Думаешь использовать это на суде?» — недружелюбно спросил Анфим.
Только тут я понял, к чему клонил Феокрит. В сотне Яроша оказалось много предателей, и теперь любой, кто выдаёт себя не за того, кем является, под подозрением.
«Брат мой, Анфим… Надеюсь, Стрибор не выдул тебе мозги?»
«Я — старший маг! Моя честь закалена пламенем Яриуса! И этот бросс не побежал, не прикрылся мной, а спас мне жизнь».
«Всё, всё, успокойся. Ты же знаешь, я на твоей стороне. Тем более, мы оба скованы клятвой Совета Камня».
«И об этом я помню. Но на суде я не скажу ни слова против Малуша».
Они надолго замолчали, явно пожирая друг друга взглядами, и в это время я искренне радовался, что служка Зотик где-то задерживается. Не хотелось, чтобы он отвлекал меня своей болтовнёй.
Значит, Феокрит тоже служит Совету Камня. Мне всё же стало интересно, знает ли об этом царь Нереус. Впрочем, моё чутьё подсказывало — знает.
Скорее всего, влияние совета, в котором состояли сильнейшие светлые магистры из разных стран, было велико, и любому царю в Троецарии нужна была связь с ним.
Наконец, Анфим нарушил молчание:
«Этот бросс не то, чтобы сражался. В руках у него была палка, прут от клети. И я не видел… да и никто не видел, чтобы он кого-то убил. Но…»
«Но?»
«Да твою мать-перемать, Феокрит!»
«Ты можешь обмануть меня, но обмануть себя не сможешь. Говори».
«Ладно. У меня такое чувство, что у него был какой-то союзник. Где-то там, в поле.»
Неожиданно для меня Феокрит сказал:
«Да, солдаты говорили, что заметили какого-то зверя. Большой, колючий. И некоторые узнали в нём медоежа из гор Исцеляющей Смерти».
Анфим выдохнул с облегчением:
«Значит, мне не показалось… Я был сильно ранен, и это бросс дотащил меня до целителя. Или целителя до меня… Это он собрал воинов и магов, и спас оставшихся свидетелей! Ты же знаешь, у нас было полно новичков, большинство опытных господин Левон потребовал для сопровождения царя и принцессы».
«Левон, Левон…» — с видимым гневом произнёс Феокрит, — «Мы не можем за него зацепиться, этот скользкий яйцеголовый всё время выходит сухим из воды!»
Он ударил кулаком по подлокотнику. Снова воцарилось молчание… И после паузы Анфим с волнением спросил:
«Брат, я же вижу, тебя что-то сильно волнует».
Феокрит глухим голосом продолжил:
«Анфим, в поле было много убитых… В основном мечи и стрелы, но были и следы странной магии, а так же следы зубов этого медоежа. И это проблема.»
«Почему?»
«Да, я знаю, что на вас напали лучевийцы. Мне нет смысла не верить Ярошу, но нападавшие забрали все свои трупы. А те, кого не успели забрать, рассыпались от странного яда».
«При чём тут бросс и его медоёж?»
«Мне ли объяснять тебе, что такое интересы государства?»
«Ненавижу политику», — выдохнул Анфим, — «Не-на-ви-жу! Какой смысл от нашего Совета, если мы сейчас очерняем этого бросса⁈»
«Анфим, у царя во дворце дочь короля Тянь Куо, похищенная работорговцами вместе с кучей лучевийцев… Все они погибли, кстати», — Феокрит тяжело вздохнул, — «А совсем недавно в солебрежских горах погиб лучевийский советник, прибывший в Солебрег по приглашению Нереуса».
«А наместник Вайкул? Его замок сожгли, как говорят, лучевийцы…»
«Или броссы. Говорят, там видели броссов».
«Да чушь!»
«И маяк в Солебреге сожгли броссы, как утверждает кнез Павлос», — спокойно продолжил Феокрит.
«Брат, я не верю, что ты это говоришь! Этот кнез, продажная хорлова падаль! Да его дружина стояла в полёте стрелы от нас, и не помогла!»
«Я знаю, Анфим. Но лучевийцы не виноваты».
«Фет!» — вырвалось у Анфима, — «Брат».
«Завтра-послезавтра в Моредар прибывает король Тянь Куо, получивший радостную весть — его дочь жива…»
«Брат…» — упавшим голосом повторил Анфим.
«Это действительно светлая страница… Нет, не так! Это лучик света на тёмной странице в отношениях Лучевии и Троецарии. Поэтому лучевийцы не-ви-но-ва-ты», — отчеканил Феокрит, — «Кто-то очень хочет развязать войну, и у них почти получилось».
«Вот, значит, как?»
«Возможно, в Моредар позже прибудут Могута и даже Стоян Хладоградский. И, возможно, сам архимаг».
При этом его голос заметно дрогнул… Заметно для слуха цербера.
«Мать-перемать!» — вырвалось у дюжинника.
«Это чтобы ты понимал всю важность события и для Троецарии, и даже для Совета Камня».
«Я не дам бросса в обиду», — неожиданно жёстко ответил Анфим, — «Пусть ценой этому будет даже моя брошь дюжинника».
Снова повисло молчание. Всё это время у меня не было никаких мыслей, потому что у Всеволода Тёмного был большой опыт в таких беседах. Я чувствовал, что советник сказал ещё не всё.
