Рыцарь Ртуть - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (электронная книга .TXT) 📗
Если только…
Нет! Как жестоко с его стороны было зажечь в ней надежду, там, на лестнице, зная, как будет жечь ее эта искра.
Она называла себя доверчивой дурой, но снова поверила ему.
Но она не позволит себе хорошо думать о нем, не позволит, пока у нее не будет реального повода!
Морага закончила рассказ, скромно опустив голову и нервно стиснув руки. Герцог Диармид рассудительно кивнул.
— Тут гораздо более того, что изложил граф Надир. — Он бросил на графа быстрый проницательный взгляд, потом отвернулся от дворянина, старавшегося выглядеть оскорбленным. — Она подтверждает факты, представленные графом, хотя мотивы ее поступков противоположны тем, что он ей приписывает. Мастер Грегори, есть ли мнение, кто из них говорит правду?
— Да, милорд. — Грегори наклонил голову и позвал:
— Маленький народец, можешь ли ты говорить?
Все зашумели, но тут же стихли, когда на ручке герцогского трона появился эльф.
— Почему бы тебе просто не спросить меня с самого начала, смертный?
Герцог Диармид вежливо наклонил голову, обращаясь к карлику.
— Таков наш обычай, Мудрый. Каждый имеет право высказаться. Теперь мы просим говорить тебя.
— То, что говорила эта женщина, правда, — заверил эльф, — потому что мы были свидетелями большей части.
Морага покраснела.
— Она всегда была доброй душой, — продолжал эльф, — и не поверила бы нам, если бы мы стали говорить, что ее обманывают. Но когда этот подлый рыцарь бросил ее и выгнал, она проплакала целый день и ночь, пока не заснула. Мы хотели позаботиться о ней и помочь забыть навсегда все, что произошло с ней, но наш глава попросил нас воздержаться на время. Утром вышла из своей лесной хижины совсем другая женщина: непослушная и непокорная; она не желала прощать, а хотела мстить.
Теперь это была воплощенная ярость. Мы не можем винить ее в том, что она сделала, потому что рыцарь заслужил большего наказания. — Эльф повернулся и бросил на графа Надира злой взгляд. — Граф ответил тем же, потому что знал о вероломстве своего рыцаря и не пожелал остановить его. Больше того, он потребовал себе часть добычи рыцаря.
Морага в гневе рванулась к графу Надиру, но Грегори удержал ее.
— Мы при дворе герцога, женщина, и здесь ты должна ожидать справедливости, а не вершить самосуд. — Он снова обратился к герцогу. — Милорд, эта женщина просит твоей справедливости по отношению к тем, кто так поступил с ней!
Весь двор оживленно загудел, обвиняемая неожиданно стала обвинителем.
Герцог Диармид молчал, положив подбородок на кулак, не мигая и не шевелясь. Один за другим придворные посматривали на него и замолкали. Когда все стихло, король Туан спросил:
— Что ты решил, милорд герцог?
— Вот мое решение, — провозгласил Диармид, и голос его отчетливо прозвучал в самых дальних уголках зала. — С женщиной обошлись бесчестно, и ничто не восстановит того, что она потеряла. Она принялась мстить самовольно и больше не должна видеться с рыцарем-предателем. — Он повернулся и строго посмотрел на сэра Надира. — Но я не хочу его видеть. Здесь, на моей земле, не должно быть рыцарей, которые презирают свои клятвы. Отдай свой пояс. Надир, ты больше не рыцарь.
Зал недовольно зашумел. Неслыханно, чтобы рыцаря лишали его звания!
Диармид снова подождал, пока все замолчат, и продолжил:
— Отправляйся в монастырь и молись год. — Он замолчал, Граф Надир неподвижно стоял, глядя на него и держа руку на рукояти меча, но спустя минуту он сдержанно поклонился.
— Ты великодушен, милорд.
— Я рад, что ты все правильно понял, — голос Диармида по-прежнему звучал строго. — Сверх этого я не стану тебя наказывать. А теперь уходи, милорд, и моли Бога о прощении и просветлении. Если ты ослушаешься, ты будешь повешен! — Опять подождал, пока затихнет гул, и закончил:
— Через год можешь выйти из заточения и найти рыцаря, который примет тебя в качестве оруженосца. Если ты проявишь себя достойно, ты снова сможешь стать рыцарем.
— А как же… как же мой дом и добро? — запинаясь, спросил рыцарь.
— Твой дом и земля принадлежат твоему лорду, ты их получил от него в пользование. Теперь они возвращаются к нему и будут переданы более достойному человеку.
В зале воцарилась неестественная тишина, герцог затронул интересы всех аристократов.
— Личные вещи можешь взять с собой, — разрешил Диармид, — все, кроме золота, которое ты добыл с помощью этой доверчивой женщины. Оно будет возвращено ей. — Он посмотрел на графа Надира. — Каждая монета! Любая мелочь, которую ты взял себе, милорд!
Граф Надир с обидой смотрел на юношу вдвое младше себя, который неожиданно обрел над ним власть.
— Что же касается тебя самого, — продолжал вершить суд Диармид, — ты виновен в соучастии в обмане этой женщины Мораги, но только в соучастии. Ты проследишь за наказанием рыцаря, убедишься, что он выполнил мое повеление и проведет год в монастыре. Ты также должен озаботиться тем, чтобы те, кто служил этой женщине, не были наказаны.
— Иди своей дорогой, — обратился между тем герцог к Мораге, но больше никогда не переступай закон. Мастер Грегори!
«Почему только мастер? — подумала Ртуть. — Почему не милорд, как только что изгнанный граф?»
Грегори выступил вперед.
— Слушаю тебя, милорд герцог?
— Проводи эту женщину в Раннимед. Я хочу, чтобы она предстала перед королевскими ведьмами не одна. Ты познакомишь ее с ними. И пока королева не приняла ее на службу или не возложила не нее какие-нибудь обязанности, эта женщина не должна считать себя свободной от закона.
Морага молча смотрела на него. Грегори наклонился к ней и что-то шепнул. Она, вздрогнув, присела в поклоне.
— Благодарю тебя, милорд. Благодарю от всего сердца! Ты мудр и более милостив, чем я смела надеяться.
— Хорошо сказано, — одобрительно кивнул Диармид, он по-прежнему, казалось, видел в ней только объект дела, а не женщину. — Надеюсь на твое понимание. Мастер Грегори, благодарю тебя.
Придворные немного расслабились и снова зашумели.
Диармид повернулся и посмотрел на родителей.
— Мои повелители! Одобряете ли вы мое решение?
Король Туан только кивнул, потому что истинным повелителем была королева. Королева сказала:
— Ты принял верное решение, и мы подтверждаем его.
— Благодарю вас, ваши величества, — Диармид склонил голову, повернулся к собравшимся и отыскал взглядом Ртуть. Она встретила этот взгляд, и в сердце ее снова загорелась надежда.
Герцог может быть милосердным, если только Джеффри не предал ее! Если…
Герцог Диармид кивнул герольду.
— Пусть выйдет вперед разбойница Ртуть! — провозгласил герольд.
— Я здесь! — Ртуть почувствовала, как вспыхивает ее недовольство, и с трудом сдержала его. Они не имеют права высмеивать ее, не имеют!
— Госпожа Ртуть, — провозгласил герольд, — ты обвиняешься в захвате земель и добра, в восстании против графа Лаэга, в подлом убийстве самого графа, его рыцарей и солдат!
— Я убила графа Лаэга, защищая свою добродетель, — выпалила Ртуть, не дожидаясь разрешения говорить. — Чума на их правила! — А остальных убивала, защищаясь, потому что иначе они повесили бы меня!
— Нет, — возразил герцог Диармид, — тебя отвели бы к их величествам на суд.
— Я так и сказала — повесить!
— Нет, потому что ты могла бы обратиться ко мне.
— Обратиться? — губы Ртути скривились. Неважно, что герцог холодно смотрит на нее. — Я, дочь простого деревенского оруженосца, чего мне ждать, обращаясь к герцогу в поисках справедливости против лорда? Если бы даже закон разрешал это, как бы ты меня услышал?
Придворные замерли от ее дерзости, но герцог Диармид серьезно кивнул.
— В твоих словах есть доля правды. Но ты бежала в лес.
А разве не могла ты прийти ко мне?
— Да, — ответила она, — могла бы, но добралась ли бы до тебя живой? Меня схватили бы по пути в замок и убили до того, как я нашла бы сюда дорогу.
— Не уверен, — с обманчивой мягкостью промолвил Диармид. Он обратился к Джеффри. — А что ты скажешь, сэр Джеффри?
