Дороги и сны - Панкеева Оксана Петровна (читать книги без регистрации txt) 📗
– Простите, но мне показалось, что вам плохо. Если желаете, я провожу вас до спальни…
Харган посмотрел на часы, оглядел стол, вспоминая, над какой пакостью уснул на этот раз, и вздохнул:
– Ты что, какая спальня в шесть вечера… Нет, вздремнул немного, и хватит. Мне еще надо разобраться, что от меня хочет этот мистралиец… не тот, который в синем, а тот, который с бабой… кстати, кто она ему?
– Доверенное лицо, – пояснил Шеллар, мигом догадавшись, о ком речь.
– Шесть листов извел, жвальник трескучий, не мог в двух словах устно сказать…
– О, в двух словах устно могу сказать вам я. Он хочет на место да Косты, а на шести листах объясняет, что тот дурак, а сам он – незаменимый гений.
– Твое мнение?
– Не советую. Да Коста, конечно, и в самом деле дурак, но и дон Орасио Эррера… не столь глуп, конечно, но и не такой гений, как расписывает. Но главное тут не в уровне их интеллекта, а в расстановке политических сил…
И добрый мудрый советник завел очередную нескончаемую речь с подробным анализом политических сил Мистралии, в котором бедное начальство запуталось на третьей минуте.
– …и тогда Ла Каморру, который получил должность лишь потому, что его сестра замужем за кузеном да Косты, заменят на своего человека – скорее всего, это будет Ривейра или Аревальо, после чего возможны два варианта. Учитывая, что семьи Ривейра и Ла Каморра пребывают в состоянии кровной вражды уже лет семьдесят, с тех пор как Эстебан Ла Каморра случайно зашиб в пьяной драке Рамона Ривейру, смещенный министр воспримет перестановку кадров как личное оскорбление и переметнется в оппозицию куда более радикальную, чем Союз Прогрессивных Сил. А если вспомнить, что в былые времена молодой Ла Каморра пользовался покровительством Гаэтано, который неровно дышал к его тетушке, и утратил расположение графа именно из-за политических разногласий…
У Харгана возникло непреодолимое желание расстрелять к шестиногим крокодилам и этого Ла Каморру, и его тетушку, и кровно враждующие семьи, придурка да Косту повесить на одном суку с его соперником и доверенным лицом оного (если сук выдержит), а всезнающему советнику затолкать в глотку всю эту кляузу на шести листах, чтобы наконец заткнулся.
– Все-все, я понял, – перебил он, окончательно потеряв нить рассуждений. – Менять ничего не надо, ты это хочешь сказать. Но ты точно уверен, что все неприятности перевесят возможную пользу от того, что эта их лига наведет в стране порядок, которого не может навести да Коста?
– Господин наместник, – вежливо улыбнулся Шеллар, – навести там порядок в данной ситуации не смогу даже я. Страна немаленькая, к тому же за прошедшие полгода ее жители не успели забыть двадцать лет войны. Орландо с трудом удавалось удерживать относительную стабильность исключительно при помощи идеи реставрации «старой доброй монархии» и личного обаяния. И да Коста, и Эррера свои когда-то громкие идеи давно дискредитировали, никаких гениальных решений они предложить не могут, а что до личного обаяния – вы их сами видели.
– Да, – Харган уныло пошевелил крыльями, – особенно доверенное лицо.
– Ну у да Косты доверенное лицо было немногим лучше.
– Не скажи. Сукин сын тот еще, но что-то притягательное в нем было. Его слушали люди, за ним могли бы пойти…
– Не смешите вашу чернильницу, стол потом не отмоете. За Астуриасом? Люди? С его-то репутацией? Впрочем, у вас и ваше «божье воинство» за людей считается, так что несложно понять… Полно, полно, господин наместник, я вовсе не намеревался обидеть лично вас, вы прекрасно знаете, как я отношусь к вам, а как – к Хашепу и его парням. Лучше поведайте, чем вас порадовал дядюшка Цынь и что интересного отыскала экспедиция да Косты?
– Да Коста не просто дурак, а еще и неудачник. Ни хрена они там не нашли. А толстый торговец действительно человек дела. Сказал «достану» – достал. Только, к сожалению, в обоих смыслах.
– О, не обращайте внимания, его чириканье совершенно безобидно. А касательно мистралийцев… результат, конечно, более чем огорчителен, но личной вины да Косты в том нет. Я сразу предполагал, что камень стащил кто-то из живых наемников, а на покойника просто свалили все, что могли. Сами подумайте, сколь шустр был покойный Хосе Игнасио: и привязывал он, и отвязывал он, и нарушить приказ – его идея, и камень он прикарманил, и, готов спорить, еще добрая часть трофеев исчезла бесследно стараниями все того же бедняги. Проверить, конечно, следовало, но раз камень в пещере все же не нашли, надо трясти выживших. Кто-то из них нагло врет.
– Потрясем, – пообещал Харган. В кои-то веки – простая и понятная задача…
– Что там еще нашли интересного? – продолжал расспрашивать любопытный Шеллар.
– Да ничего. Тряпье всякое, кости обглоданные…
– Их хотя бы похоронили по-человечески?
Харгану показалось, что голос советника как-то странно дрогнул. Да и сам он отчего-то заинтересовался верхним углом шкафа и уставился на этот шкаф с таким пристальным интересом, словно заметил там призрака.
– Откуда мне знать? Я такой ерундой не интересовался. Тебе-то что?
Шеллар пожал плечами и коротко пояснил:
– Ольга.
Ну надо же! Этот непробиваемый зануда, оказывается, и впрямь был неравнодушен к своей фаворитке, или кто она там ему была! Видать, не без причин Алиса была так уверена, что Шеллар эту девицу трахает, и напрасно он на пару с Генри так убежденно сей факт отрицал! Если ему даже судьба ее косточек небезразлична… Вот хитрая задница, а как доходит дело до Юй – так сразу «я женат»! Лицемер несчастный!
Харгана вдруг охватило азартное хулиганское желание хоть разок, хоть немного поиздеваться над этим пройдохой, раз уж он дал такой шанс (а то ведь обычно не дает).
– Слушай, Шеллар, – старательно скрывая накатившее веселье, спросил он, – а вот если бы она осталась жива? Ну то есть если бы ее не съели тролли и Астуриас привез бы ее вместе со всеми. Мне на съедение. Что бы ты сделал, а? Выпросил бы себе косточки и трогательно оплакал? Или наконец перестал талдычить, что ты женат?
Советник медленно повернул голову и воззрился на шефа с вежливым, но прохладным недоумением:
– Простите, господин наместник, вы хотите сказать, что в ваш рацион действительно входит человечина, вопреки вашим же прежним заявлениям?
– Не притворяйся, будто тебя вдруг покинуло чувство юмора! – раздраженно рыкнул Харган. Вот в этом весь советник – сначала дать повод над собой посмеяться, а потом испортить все веселье какой-нибудь неожиданной фразочкой, словно намекая, что каков бы ни был повод, а смеяться над собой он не позволит.
– Дело не в наличии или отсутствии у меня чувства юмора, а в том, что я не нахожу предложенную вами тему подходящей для шуток. Я действительно был очень привязан к этой девушке, и меня глубоко опечалила ее трагическая кончина. Если вам так интересно, то в упомянутой ситуации я не стал бы дожидаться стадии оплакивания косточек, а сразу обратился бы к вам с просьбой не убивать Ольгу, а подарить мне. Насколько мне известно, никакого значения для дела она не имела, и ваша неприязнь к ней носила исключительно личный характер. И коль уж вам так приспичило копаться в моей личной жизни, могу даже поведать маленькую государственную тайну – не для разглашения, разумеется. Три претендента на отцовство Ольгиного ребенка представляли… скажем так, не полный список. Был и четвертый.
С каждой фразой в голосе советника все явственней прорезывался тот самый неприятный холодок, которого Харган в последнее время откровенно опасался, поэтому наместник поспешил загладить неудачную шутку:
– А почему ты сразу не сказал?
Не самый умный вопрос, но по крайней мере это удалось произнести серьезно, без намека на насмешку.
– А зачем? Ольга умерла, вопрос отцовства утратил актуальность, а мои личные переживания – не предмет для обсуждения на работе, к тому же в такое тяжелое для ордена время.
Он опять отвернулся и, добыв из кармана трубку, принялся неторопливо ее набивать. Если что-то и потеплело в его отношении к собеседнику, то самую малость. Харган чувствовал, что розыгрыш получается совсем не смешным, и, если его продолжить еще хоть на пару-тройку реплик, вернуться назад будет сложно.
