Под сенью проклятия (СИ) - Федорова Екатерина (бесплатные книги полный формат txt) 📗

— Дык. — Мне только одна мысль в голову и пришла. А поскольку Глерда молчала, глядя на меня выжидающе, я и бухнула:

— Может, опять кого-то сгубить хочет? Но если Зоряна Согерду предназначена, остается только король Досвет. И королева Голуба. Тогда Зоряна враз королевой станет.

— А потому, — тихо сказала ведьма, — нам следует его поймать. Чтоб тебе лицом выправиться, а нам — королевство уберечь.

Мы мгновение, не больше, смотрели друг другу в глаза. Потом я кивнула.

— Вот и славно. — Глерда поправила упавший с одного плеча плат.

— А теперь слушай. Погибшие королевичи жили на четвертом поверхе, там же, где живет сейчас король-батюшка. Двери в их покои расположены рядом с той, что ведет к Досвету. Знаю, что к королю ты уже ходила — когда он вызвал вас с Аранией во дворец. Помнишь две дверки с правой стороны от королевских покоев?

Я припомнила отделанные медью створки рядом с той, что была расписана цветами и птицами.

— Да.

— В покои королевича Граденя ведет вторая дверь от покоев Досвета. Та, что крайняя справа. — Она глянула остро. — Нужно, чтобы у той двери увидели тебя. И не один раз.

Спрашивать — зачем? — я не стала. У нас по зиме тетеревов к петле так подманивают, сыплют им рябину на снег. Вот и меня, как рябину, на подманку хотят пустить.

Только пока тетерев наступит в петлю, он ту рябину клюет. И остается на снегу самая малость.

Боязно. А с другой стороны — как мне жить с таким лицом? Рази ж это жизнь? О сватах только мечтаю, по весне с другими девками к Шатерке не хожу. Мне венок бросай не бросай — все одно утонет.

— А если спросят, что там забыла? — Прямо спросила я.

Глерда чуть улыбнулась.

— Скажешь, что ты племянница Морисланы Ирдраар. И хочешь повидать то место, где погиб королевич. Память его почтить. Пусть тебя заметят у двери королевича не один раз. Сама знаешь — первый раз из баловства, второй раз из озорства.

Эту присказку я не раз слышала от Мироны. Закончила сама:

— А третий по злоумышлению. Неужто в покои вот так запросто пустят? И горницы покойного Граденя так и стоят незапертые?

— Это королевский дворец, госпожа Триша. — Твердым голосом заявила Глерда. — Его охраняют не только жильцы, но и мы, ведьмы. Ты нас не видишь, но мы-то видим все. К примеру, я знаю, что в вашей горенке стоят Араньины сундуки. Там и платья, и всякие богачества. Было ли такое, чтобы кто-то в её вещах рылся?

— Да вроде молчит Арания. — Признала я.

— То-то же. Здесь не воруют, госпожа Триша. Потому как озорника враз поймают и отрубят ему руку. И поделом, не тянись той рукой к чужому, не балуй. Поэтому покои Граденя и Теменя стоят нетронутые со дня их смерти. Если скажешь, что хочешь памяти покойного царевича поклониться, никто не воспрепятствует. Удивятся, конечно, но и только.

Я губу прикусила, размышляя.

— А как это того злодея поможет выманить?

Глерда улыбнулась. До этого лицо её всегда было ровным и спокойным, а тут улыбка вышла злой.

— Потому что тебя считают племянницей Морисланы Ирдраар. Потому что Морислана была одной из немногих, кто знал нечто. И когда до того выползня дойдет, что родственница Морисланы ходит в покои Граденя, он зашевелится. Подумает, что в покоях что-то есть. Или осталось с той самой ночи. А слух до него дойдет обязательно — у Ерисланы, жены Медведы, имеются глаза и уши во дворце.

Я глянула на Глерду, изумляясь.

— А вы, стало быть, его там ждать будете. Хитро! А что такое знала Морислана?

Лицо у Глерды снова стало спокойное.

— Тебе это знать без надобности, госпожа Триша. Живи как живешь, не мешайся в тайны сильных мира сего.

— Не мешалась бы, — проворчала я, — да без моего спросу замешали. Не я уродись такой после проклятья, может, сейчас в вашу сторону и не глянула бы.

— Да неужто? — Глерда глянула с насмешкой. — А за жизнь короля-батюшки сердце не болит? За государство положское?

Я нахмурилась.

— Мы люди простые, не наше это дело — королей спасать. И хватит об этом. Идти в покои королевича нужно без Арании?

— Если не хочешь сестру в наши дела замешивать, то без. — Глерда накинула на голову плат, укуталась так, что на виду остались одни глаза. — Значит, придется подумать, что ей сказать, а то увяжется следом. Подобру тебе, госпожа Триша. И помни — из кремля не выходи. Здесь ты у нас под присмотром. Вскоре мы снова увидимся. Хочу у тебя над головой воду слить, с руки соль ссыпать. Гляну, может, и увижу чего.

Я враз вспомнила про ворожею Аксею, о которой мне рассказывала бабка Мирона.

— Тут такое дело, госпожа Глерда. Воду-то у меня над головой уже сливали.

Ведьма вскинулась, даже плат с головы приспустила.

— Вот как?

Рассказала я ей все — как меня бабка к ворожее водила, и как та истаяла чистой водой, едва соль с моей руки в воду насыпала да туда глянула.

Глерда на месте застыла, брови свела, глаза у неё мимо меня в стенку уперлись. Вот что нежданные вести с людьми делают.

— Этого я не знала. Что ж ты раньше не рассказывала?

— А не спрашивал никто. — Я пожала плечами. — И к слову не пришлось.

Ведьма свела брови ещё сильнее.

— Хорошо хоть сейчас призналась. Ладно, об этом мы ещё поговорим. А сейчас мне надо посоветоваться. бывай поздорову, госпожа Триша.

Она вновь укуталась в плат по самые глаза, стукнула легонько в дверь. Мужской голос с той стороны пробасил:

— Выходите, госпожа. Никого не видно.

Она вышла, а я осталась полоскать сорочицы.

Покончив с делом, я распялила стиранное в затишке за каменкой, на деревянных гладких распялах. Подбросила в топку, выходившую в предбанник, несколько поленьев, скинула одежку и полезла на полок. Хотелось смыть после стирки пот — и как следует обдумать все услышанное.

А с Аранией под боком какие мысли? Только и слышно — Тришка, подай это, Тришка, сделай то. Суета, одним словом.

Солнце за банным окошком уж к закату клонилось, так что я надеялась, что посижу в однёху да в свое удовольствие. Не вышло. Грохнула дверь, в парилку заскочили две бабы. Застучали шайками, поддали пару. Сунулись ко мне на полок. Я скинула волосы вперед, уткнулась лицом в колени. Г лядишь, и не признают.

— Ты кому жена-то? — По-свойски спросила одна. Похоже, по платью в предбаннике сообразила, что я не из прислуги.

Пришлось признаться:

— Никому.

Понятно уж было, что от беседы мне не отвертеться. Я откинула волосы назад, сказала:

— Из новых услужниц королевишны я. Живу на пятом поверхе.

Бабенки заулыбались. Мое лицо их не испугало — значит, уже видели меня во дворце.

— Ишь ты! Так ты из тех двух, которые Тришка да Арания? А правду говорят, что вам король-батюшка назначил богатое приданое?

Я стиснула зубы, помолчала. Вдруг подумалось — если позволю этим двум называть себя Тришкой, как девку какую, потом ничего не поделаешь, так оно и пойдет. Арания, как узнает, раскричится, мол, что ты со всякими жильцовскими бабами разговоры заводишь, звать себя позволяешь зазорно.

Сама-то она кличет меня Тришкой, но чужим такого не спустила бы. Блюдет сестрица семейную честь. Хоть и считает, что сестрами мы зовемся только для отводу глаз.

И самой мне обидно было. Это для своих Тришкой быть не зазорно, а от чужих такого слышать не хочется. Я уж не девчонка, сопли подолом не утираю — плат для того в рукаве ношу. Обтесалась, спасибо Киримети-заступнице и вечно ворчащей Арании.

— Я госпожа Триша, а не Тришка. — Громко, неспешно вымолвила я. Улыбнулась поширше, лица у бабенок враз вытянулись. — А приданое батюшка-король нам не назначил, а только пообещал. Подобру вам, госпожи — имени не знаю.

— Я Веньша. — Сказала одна.

— Улея. — Вторая утерла пот с лица. Глянула ехидно. — И тебе подобру, госпожа Триша. А насчет приданого ты не сомневайся, наш король-батюшка не скуп. Раз обещал, значит, даст. Да и личных услужниц у королевишны ещё не было, вы первые. Может, и она вас одарит, коль понравитесь. Уж по всему дворцу слух пошел, что на пятом поверхе две богатые невесты живут, не знай кому достанутся. Наши жильцы, которые неженатые, прямо не знают, как к вам подступиться.