Трени-ян (с иллюстрациями) (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
— А сколько всего просмотров? — подумав, спрашивает СанХён.
— Почти три тысячи, сонсен-ним.
— Ха! КиХо, что ты лезешь ко мне с такой ерундой? Тебе что, делать нечего?
— Сонсен-ним! У песни отличная динамика роста и я решил, что вам стоит об этом знать.
— Угу… Динамика… В начале недели было тысяча просмотров, к концу недели посмотрели ещё полторы тысячи человек. Прирост — сто пятьдесят процентов! Ошеломительный результат! КиХо, ты что, чутьё потерял? Вот будет хотя бы тысяч двадцать просмотров, тогда и…
— Господин СанХён, — несмотря на негативное отношение к излагаемому вопросу, продолжает упорствовать КиХо, — как раз чутьё мне и говорит, что у этой вещицы есть потенциал. Сейчас она выложена в сеть как «фанкам» с не очень хорошим качеством, но, всё равно, люди смотрят. Похоже, им нравится мелодия, а она там неплоха. Может, стоит сделать студийную запись? Даже если она «не выстрелит», много времени это не займёт. Зато, мы будем представлены в европейском сегменте композицией, быстро набирающей популярность. Поскольку больше никто из корейских агентств не может похвастаться подобным, этот факт, при соответствующем освещении в средствах массовой информации, может благоприятно сказаться на росте курса акций нашего агентства и создать соответствующий позитивный настрой у рекламодателей и возможных инвесторов.
СанХён задумывается.
— Чего ты взялся следить за ней? — спрашивает он.
— У ЮнМи ещё нет персонального менеджера, которой бы ею занимался. Поэтому, слежу за ней на общих основаниях, как главный музыкальный менеджер компании, — пожав плечами, отвечает КиХо, и добавляет, несколько меняя плоскость разговора, — Как-то вдруг мы стали мелькать на международном рынке, сонсен-ним. Причём, ничего для этого не делая. «SM Entertainment» столько денег потратили и ничего за два года не добились, а мы — вроде бы уже там…
— Вот именно, вроде! — хмыкнув, отвечает СанХён, — Вполне возможно, что это всё случайности, которые тешат твоё самолюбование. Чтобы попасть на мировой рынок, нужно много работать. Очень много. Просто так ничего не бывает.
КиХо в ответ пожимает плечами, мол, вам виднее.
— Хорошо, следи дальше, — подумав, принимает решение СанХён и отдаёт приказ, — через неделю доложишь мне результат!
— Будет сделано, господин директор, — делая лёгкий поклон, обещает КиХо.
Время действия: следующий день, вторник
Место действия: детский дом в окрестностях Сеула
Неспешно мою руки под струйкой прохладной воды. Сегодня у нас практика по благотворительности. Внезапно, она проходит в детском доме.
Вчера меня предупредили, что сегодня у меня и у ещё трёх девочек будет «расширенная программа» занятий за пределами школы. Сказали, куда мы поедем и что нужно взять собой.
— Думаю, что твои руки от этого не пострадают, — туманно ответил преподаватель на мой вопрос — «А что именно мы будем там делать, сонсен-ним?»
И все в классе разом выставились на меня, словно ожидали, что я опять откажусь. А чего мне отказываться? Это же не ломом улицы подметать? Мозолей на руках не будет, от того, что я на детей посмотрю… Всё-таки в школе есть обратная связь от учеников к педагогам! Видно мой бунт стал катализатором некого мыслительного процесса, в итоге которого, старшие, всё же сообразили, что уборка улиц с искусством пересекаться не должны. А если хотят, чтобы они пересекались, то это должно происходить как-то иначе, а не так, как они придумали. Например, я могу помузицировать на рояле для группы молодых подметальщиц…
Сегодня нас погрузили в микроавтобус, привезли, сейчас отправили мыть руки, чтобы начать близкое общение с детьми. Этому приюту, как тут называют детские дома, уже больше ста лет. В 1894 году, из Франции, в нищую Корею, в которой было полно бездомных детей, прибыли три католические сестры. Страна тогда находилась в нищете, и с беспризорниками и сиротами творился полный «мрак». Сёстры открыли детский дом, в котором жили тогда всего десять детей. И вот, с тех пор, уже более ста лет, орден сестер святого Павла Шартрского протягивает брошенным детям руку помощи, даря им шанс и надежду на жизнь. Сейчас в приюте проживает около ста детей, от самого рождения, до шести лет. Сестры ухаживают за ними, дают им общее и музыкальное образование, воспитывают.
Всё это нам рассказала матушка ЧинХи, она же директор этого приюта, проведя нам экскурсию по дому. Показала, где у них тут спальня, где столовая, комнаты для игр. Издали, в открытую дверь, показала спящих детей.
Ну… Не богато, но чистенько, дети не в рванье, вид не заморённый, не голодный. Наверное, это хороший детский дом, у меня такое сложилось впечатление.
Ещё, матушка рассказала, откуда в детских домах появляются дети. Если раньше, после войны, было много сирот из-за смерти родителей, то сейчас, чаще всего, дети находятся в приюте по причине развода. Пара развелась, а детей отдали в детдом. Правда, потом, кто-то из них может забрать ребёнка назад, но, всё равно. Туда-сюда, это ж какой удар по психике получается? Внезапно оказаться в детдоме и ещё неизвестно, заберут тебя обратно или нет? Это вам не к бабушке на каникулы съездить…
Ещё, нам рассказали, есть много отказных малышей от матерей, которых отговорили делать аборт. По христианским понятиям аборт является смертным грехом и приравнивается к убийству. Местные монахини и всякие волонтёры, апеллируя к вопросам веры, отговаривают женщин от этого богонеугодного деяния, а потом, забирают новорожденных в приют, тем самым спасая им жизнь.
Это весьма странно для меня прозвучало. Родить, чтобы потом просто взять и отдать кому-то своего ребёнка? Не, я, конечно, понимаю, что жизнь бывает порой просто ужасной в своём многообразии и за свой век я не увидел и тысячной доли этого ужаса, видеть который не имею никакого желания, — но, всё же? Мне кажется, что так делать не правильно, хотя, если меня конкретно спросят — «а почему?», вряд ли я смогу объяснить причину. Чувствую, что это неправильно и всё.
Ну и за последнее время, как уже в самом конце нашей экскурсии рассказала нам матушка, много детей стало попадать в приют от малолетних матерей через «бэби-боксы». Родят, в ящик сбросят и всё, привет, до следующего раза.
Похоже, молодёжь тут трахается без всяких мыслей о будущем в голове, — решил я, услышав про последний источник пополнения армии сирот, — Живут исключительно сегодняшним днём… Интересно, у них чего именно не хватает, — средств на презервативы, или мозгов? А ведь все ходят с дорогими сотовыми телефонами… Денег, потраченных на приобретение такого сотового, хватит на вполне себе приличных размеров ящик «резины». И все будут живы, здоровы и не будет брошенных…
Честно говоря, вчера, когда узнал, что поедем в детский дом, я был сильно удивлён. После просмотра множества дорам, в которых постоянно рассказывалось, что семья и родственные отношения для корейца это самое святое из всего, что только может быть, у меня сформировалось искренне убеждение, что детских домов в Корее нет, от слова — вообще. Что всех детей, которым так фатально не повезло остаться без родителей, разбирают по своим семьям родственники. А вот не так! Есть, оказывается, тут детские дома и не мало.
Заинтересовавшись внезапно возникшим вопросом — «как это вдруг так?», я, вчерашним вечером, немного полазил по сети, решив ознакомиться с текущим положением дел. Неожиданно для себя выяснил много интересного. Оказывается, в Корее запрещены аборты! Вот так вот — раз и всё, нельзя! Можно лишь по медицинским показаниям, как и на моей Земле.
Но, хоть аборты тут и запрещены, однако это совершенно никому не мешает их делать! При всём при том, что в данный момент в стране — один из самых низких уровней рождаемости в мире! Он составляет всего 1,2 ребенка на одну женщину, тогда как для простого воспроизводства населения необходимо хотя бы 2,1 рождение. Правительство, глядя на столь удручающие различие между тем, чего должно быть теоретически и между тем, чего есть фактически, и, без особого для себя умственного напряжения прогнозируя большие проблемы с этого в будущем, решило вмешаться и что-то сделать. Объявило о разработке проекта увеличения численности населения в стране и мерах по его реализации. Первое, что они запланировали сделать в этом направлении (только запланировали!) — это начать кампанию по пропаганде негативного отношения к абортам, ибо, согласно статистике за прошлый год в стране было сделано более 340 000 абортов, но только 5 % из них оказались сделанными легально. А появилось на свет в том же году — 450 тысяч детей. Значит, путём простых арифметических действий доступных даже школьнику средних классов, нетрудно вычислить, что абортом заканчивается примерно 44 % всех беременностей, что не может не напрягать всякого здравомыслящего человека думающего о своём будущем в неком отдалённом времени, но конкретно в этом месте. Причём, эти озвученные цифры, это официальные данные министерства здравоохранения, государственной организации, которая всегда старается округлять результаты в положительную для себя сторону, чтобы уж совсем народ не пугать. Некоторые независимые источники утверждают, что количество нелегальных абортов в Корее в действительности составляет около 1,5 миллионов ежегодно!
