Сэр Евгений. Дилогия - Тюрин Виктор Иванович (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
Пробежал глазами по толпе и глаз неожиданно зацепился за стоящих рядом с трибуной двух дворян в донельзя потертой одежде, но, тем не менее, гордо выставивших на показ регалии рыцарского и дворянского достоинства. Золотая цепь на шее, кинжал за поясом и меч. Брезгливо и высокомерно они смотрели на окружающих их йоменов ‑ мелкоземельных фермеров.
Когда мне надоело смотреть на людей, я принялся рассматривать флаги и гербы участников турнира, развешанные на шатрах и столбах, этого мне занятия хватило как раз до того момента, пока из шатров не стали выходить облаченные в доспехи рыцари. Их появление тут же привлекло внимание зрителей: неспешные разговоры и рассуждения о достоинствах и недостатках бойцов, а также яростные споры, на некоторое время затихли. Интересуясь людьми и происходящими вокруг меня событиями, в свою очередь, я сам притягивал немало любопытных взглядов. Для местных феодалов появление нового лица, дворянина, да еще в окружении пяти необычных телохранителей, стало своего рода событием. Сначала я сидел, гордо подбоченись, но потом по‑детски навязчивое внимание стало меня раздражать, и только когда на ристалище началось шоу, которое переключило внимание присутствующих на себя, я смог облегченно вздохнуть и расслабиться.
Начало турниру положила, выехавшая на поле, яркая процессия, состоящая из маршалов и герольдов. Первыми начали герольды, громкими звуками своих труб возвестив о начале, после чего маршал ‑ распорядитель огласил распорядок турнира. За неимением большого числа участников, все рыцарские потехи были уложены в один день. Сейчас начнутся одиночные поединки на копьях, после обеда ‑ массовая схватка. Второй день турнира был отдан мужицким развлечениям: бою на дубинках, стрельбе из лука и соревнованию на звание 'самый сильный'. Тут же был оглашен список призов, четко определивший границу между знатью и бедняками. Если победитель в одиночных поединках получал золотой кубок, то победитель в стрельбе из лука ‑ пять серебряных шиллингов. После объявления условий и наград герольды трижды объехали поле по периметру ристалища, громко выкрикивая: ‑ Любовь к дамам!! Смерть противникам!! Честь великодушному!! Слава храброму!!
Возбужденная толпа тут же подхватила их выкрики, вторя выкрикиваемыми герольдами девизам. Когда шум стих, а герольды покинули арену, пришла пора маршалов, которые, в свою очередь, объявили имена участников и порядок, в котором те будут выступать. Как оказалось, в одиночном единоборстве с копьем было заявлено всего лишь десять участников, зато в групповой схватке ‑ двадцать три человека и ждали еще пополнения. Тут же поинтересовался у Джеффри, почему так случилось; тут ‑ пусто, а там ‑ густо. Он мне объяснил, что, так как этот турнир представлен только местными рыцарями, которые знают слабости и недостатки большинства своих противников, то показывать свое искусство в одиночном поединке решились только заведомо сильные бойцы. Зато другие рыцари, не рискуя сразиться с сильным воином, охотно попробуют свои силы в общей схватке, где есть возможность выбрать себе равного по силам противника. Возбужденные крики неслись из толпы до тех пор, пока троекратно прозвучавшие трубы, возвестившие о начале первого поединка, не утихомирили людей. Тишина продержалась недолго, как только на ристалище выехали двое первых участников поединка, воздух вздрогнул от нового рева толпы. Острый звук трубы прорезал воздух, давая начало схватке, после чего рыцари, с развевающимися за спиной плащами и, сверкая доспехами, ринулись друг на друга, чтобы с жутким грохотом столкнуться посередине ристалища. Схватка закончилась в одно мгновение: искусство и удача одного из рыцарей принесли тому молниеносную победу. Копье победителя ударило в щит противника с такой силой, что тот вылетел из седла, словно камень из пращи. Счастливчик же усидел в седле, так как копье противника только скользнуло по его щиту и ушло в сторону. Теперь он делал круг почета под приветственные крики зрителей, а тем временем его противника уносили с поля оруженосцы и пажи. Правда, не все остались довольны результатом, были и недовольные, которым не понравился быстро окончившийся поединок. Среди них, к моему удивлению, оказалось немало женщин, жаждущих крови. Возгласы герольдов и звуки труб возвестили торжество победителя и поражение побеждённого.
Только в двух поединках копья ломались дважды, прежде чем был определен победитель, поэтому, когда начался второй отборочный этап, в толпе начали ворчать, что в кои века выдался праздничный денёк, а ничего хорошего и так не увидишь. Правда, в основном это относилось к моим соседям, группке старых рыцарей, которые негромко делились между собой замечаниями, вспоминая триумфы своей молодости и сетуя на то, что нынче нет того воинственного духа в молодежи. В отличие от них, на меня зрелище произвело впечатление. Правда, двоякое. Мне очень не понравилась неподвижность тел некоторых рыцарей, которых уносили с арены.
После окончания одиночных поединков и торжественного вручения приза главному победителю, на арену снова вышли герольды. Они объявили окончание первой части рыцарского турнира и объявили о начале второй его части ‑ массовой схватке. Тут я невольно вздрогнул, несмотря на жару. Ведь через полтора часа я сам окажусь на арене.
'Надеюсь, что уйду на своих двоих. По крайней мере, хотелось бы!'.
Чтобы заглушить ненужные мысли, я прислушался к зачитываемым герольдами правилам групповой схватки.
‑ Бойцам воспрещается колоть мечами, а позволено только рубить!! ‑ разнеслось в воздухе. ‑ Участник в схватке может применять помимо меча, палицу или секиру, но отнюдь не кинжал!! Упавший с коня рыцарь может продолжать бой только с пешим противником!! Всадникам запрещается нападать на пешего рыцаря!! Если рыцарю противной стороны удастся загнать противника на противоположный конец ристалища, где он сам, его оружие или лошадь коснутся внешней ограды, противник обязан признать себя побеждённым и предоставить своего коня и доспехи в распоряжение победителя!! Рыцарь…!!
… Каждый нарушивший правила турнира или как‑то иначе погрешивший против законов рыцарства, будет подвергнут лишению доспехов и посажен верхом на ограду, на всеобщее осмеяние!!
В ожидании второй половины рыцарского турнира ‑ общей схватки, я лежал на траве, в густой тени, наслаждаясь прохладой и холодным клюквенным морсом. Джеффри сидел рядом со мной, а китайцы с Хью ‑ чуть поодаль. Потягивая прохладный напиток из оловянного кубка, я чувствовал себя несколько скованно и напряженно. Выступать мне не хотелось.
‑ Джеффри, а выступать мне обязательно?!
‑ Сэр, неужели вы сможете запятнать фамильную честь столь недостойным поступком?!
Его возмущение было настолько искренним, что мне в какой‑то момент даже стало неловко за свои слова.
Несколько минут я пытался придумать причину, по которой мог достойно, отказаться от участия в шоу железных парней, но кроме тупой отмазки, что у меня крутит живот или болит голова, в голову ничего не приходило. К сожалению, здесь такие вещи не прокатывают. Дворянин должен быть мужчиной и может проявлять страдания, только когда его проткнут мечом или топором отсекут какую‑нибудь конечность, иначе тебя просто не поймут и запишут в трусы. Честно говоря, мне на их понятия было наплевать, но с другой стороны мне рано или поздно придется участвовать в различных турнирах, так как они являются одной из основных составляющих образа жизни дворянина и воина, чью личину я сейчас ношу. Помимо основного фактора была еще одна причина. Я стал дорожить мнением Джеффри. Да и кто бы ни стал дорожить мнением, единственного близкого мне в этом мире, человека, к тому же преданного как пес хозяину. Я уже успел изучить его характер, нравы, привычки. Это было не сложно, так как по характеру тот был открыт, прост и к любой ситуации подходил с точки зрения силы. Ревностно чтил рыцарские представления о чести и морали, но почему‑то только в отношении меня, но никак не себя. Он верно и преданно служил мне, ничего не требуя взамен, и как пес был готов вцепиться в глотку любому врагу хозяина, на которого тот укажет пальцем. К тому же он каким‑то странным образом разделил нас. Честь, совесть, достоинство ‑ оставил мне, а сам жил по кодексу простого наемника, которого кормил меч. С какой‑то стороны я его понимал. Какие могут быть у человека моральные принципы и этические нормы, когда тот большую часть своей жизни жег, насиловал, убивал и грабил. Свирепый воин и преданный слуга своего господина ‑ в этом был весь Джеффри. В то же самое время он был мне как старший брат, помогавший освоиться мне в этом странном и непривычном для меня мире. И сейчас видя, как тот по‑детски радуется, что его господин будет участвовать в рыцарском турнире, пропади он пропадом! ‑ я даже ощутил некоторое удовлетворение.
