Отныне я - твой меч (СИ) - Ваевский Анджей (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
В середине Белых недель неожиданно в столицу прибыл Фрам. Садар глазам своим не верил, увидев тестя. Правителя Анаториса приняли пышно и почетно. Отдохнув с дороги, успокоившись, старик рассказал, что Кирит настоял на его освобождении, однако император Мадерека сопротивлялся столь рьяно, что Верховному жрецу пришлось отдать Фраму собственную лошадь и проводить до границы, чтобы имперские солдаты не вернули его в Мадру.
— Выходит, Максур Кирита ни во что не ставит, не понимает, сколь бессмысленно твоё заключение, раз столько лет прошло, и Анаторис полностью под моим контролем? — искренне недоумевал Садар. Он отказывался понимать, как можно не прислушиваться к советам умнейшего в Таридате человека. Безусловно, таковым он считал Кирита.
— Жрец мне не говорил, но, по всей видимости, он в опале. Ходили слухи промеж слуг, что император Максур никак простить не может, что жрец прохлопал Анаторис. Да и Тадаск частенько вспоминает, хоть это всё и было при Нагириезе. Плохой правитель, раз так ведет себя с главным советником, неразумный, от такого только и ждать беды, — качал головой Фрам, рассказывая о том, что на него начались покушения. Кириту это не понравилось. Сначала он разместил старика у себя, а, как известно, к Верховному так просто не суются. А потом и вовсе отпустить решил. Он ведь давно хотел, да всё не получалось. Понимал, что толку от подобного заложника не будет, а вот обида в Сидериме будет копиться.
— Похоже, плохо дело в Мадереке. Неужели так и падают империи? — размышлял вслух Садар.
— Ты вот чего. Неси бумагу и перо. Слаб я стал, сюда с трудом добрался, а путь до Лигидеи вовсе не перенесу. Буду писать Совету, пусть приезжают. Раз уж я жив пока, то отдам тебе Анаторис как есть, ты их уж не обижай потом, — неловко улыбнулся Фрам.
— Шутки шутить надумал? Твоя земля — тебе и править. Да и Ранике ты завещал, — отмахнулся король.
— Говорю же, стар я стал. Нет, помирать не собираюсь, но хочу хоть немного пожить спокойно. Не до правления мне теперь. А Раника… она ведь счастлива с тобой, я вижу. Переживает сильно, но это женская душа такая, переживательная. Все ж не сапожник ей достался, король, — слегка лукаво улыбнулся старик.
— И что же делать будешь на покое? — Садар не мог понять, как так, взять и добровольно отказаться от провинции.
— Отдыхать буду. Надеюсь, не прогонишь старика. Сады у тебя во дворце хорошие. И детки славные. Когда успели дочку-то? Кирит не говорил…
— Невеста это нашего Эрдара, рагардская принцесса.
— Так вы ж с ними того…
— Уже нет. Подписали мирный договор.
— И принцессу в договор. Ох ты шустёр, зятёк.
Садар лишь улыбался. Старый Фрам был одним из тех немногих, кому король позволял подобное панибратство. Когда-то он поверил в безземельного принца, а это дорогого стоит.
Глава двадцать восьмая
— Ты вроде как остепенился. Но кто смоет кровь с рук твоих за годы прошедшие?
— Не суди раньше времени, кровь не закончилась еще.
— Планируешь войну?!
— Нет, предчувствую. Не здесь и не сейчас, но будет. Такая, что Таридат не продохнёт.
Сидерим, год 2582
Весенние дожди пришли слишком рано. Прошли быстро и скудно, сменившись зноем до конца весны. Хоть для короля, хоть для любого земледельца стало ясно — грядёт засуха. Не такая уж редкая она гостья, но не такая уж и частая. Более трех десятков лет не приходила настолько рано. Сидерим замер в ожидании сложного года, надеясь лишь на Смирнис как на единственное спасение от голода, неизменно грядущего за капризом природы. Горячие суховеи понеслись с раскалённой пустыни, минуя горные кряжи, не остужаясь. Обезвоженная почва пошла трещинами, высушивая всё, что на ней проросло по весенним ливням. Лишь перекати-поле разгулялось по опустевшим полям. Город, как кузнечная печь. И камней не коснуться — обожжешься. Столица королевства зависла в мареве знойной дымки, подрагивая миражом всё ещё зеленеющих садов. Бесконечные караваны от озера Илтыр потянулись к Сидериму, привозя бесценное богатство — воду.
— Даналия пишет, что и их затронула засуха, но не так глобально. Справляются. Урожай будет, но не такой богатый, как прежде. Но есть запасы. Выдержим, — Садар откинулся на спинку кресла, устало потирая переносицу. Зной выматывал. А к нему добавлялись бесчисленные жалобы и просьбы. Быть государем большого королевства — отвечать за всех. Даже за последнего земледельца с безымянного поселения в забытых небом отрогах гор.
Садар изъял лошадей и волов у всех князей и знати. Наплевав на дороговизну породистых скакунов, приказывал впрягать в подводы и отправлять к озеру. Вельможи возмущались, сопротивлялись повелению владыки. Скрипя зубами, король приказал выпороть на городской площади самых недовольных. Ему плевать на возмущения. Без воды люди мрут, как мухи. Король спасал людей. Аристократия утихла, не горя желанием на себе опробовать площадные плети.
— Ты наживешь себе врагов такими методами, государь, — покачал головой жрец.
— У тебя есть идеи? Излагай. Или мне пойти и сказать умирающим от жажды, что кони слишком дороги, чтобы возить им воду?! — Садар свирепел. Не находил способов борьбы с засухой и потому впадал в неконтролируемую ярость.
— Уймись, Садар. Коней ты правильно забрал. Но плети — это слишком. Мой тебе совет, когда закончится всё, найди возможность подсластить пилюлю возмущенным.
— И каким образом ты предлагаешь это сделать? — король немного успокоился. Отодвинул бумаги и уставился на Ларминиза. Тот даже поёжился под колючим взглядом монарха.
— У тебя отличная конюшня, приданное Раники. Раздари им.
— Они ведь тоже воду возят. Думаешь, останутся такими же благородными скакунами после столь тяжелого труда?
— Не надо недооценивать степных лошадок Анаториса, они и не такое выдержат, — жрец даже позволил себе усмехнуться.
— Что ж, на них многие князья облизывались, знатные коняшки. Отдам молодняк, благо приплод хороший в этом году был.
К концу второго летнего месяца в столицу королевства прибыл странный караван. Не торговцы, не водовозы, не послы. Степняки-кочевники подошли к стенам города и стали лагерем. В тот же день к воротам дворца пожаловала небольшая делегация, возглавляемая молодым вождем.
В такую засуху пожар в степи — не редкость. Кочевники привыкли справляться с этой напастью собственными силами, хотя и гибли многочисленно. Каждый такой пожар приводил к потерям настолько большим, что степняки на много лет затихали, прекращая набеги на приграничные поселения до тех пор, пока не наберут необходимую боевую мощь. Было бы так и в этот раз. Вот только когда охваченная огнем степь начала окольцовывать поселение, молодой вождь приказал не возводить земляные укрепления, не бороться со стихией, а сниматься с места, прорывать кольцо огня и уходить к востоку. В земли Сидерима. Между кочевниками разгорелся спор, мол, как же так, нарушить саму суть традиций кочевых племен. На что вождь ответил, что грош — цена традициям, из-за которых постоянно умирают люди.
— Но сколько погибнет при прорыве через пламя, ты подумал?!
— Намного меньше, чем если здесь останемся и будем задыхаться дымом. Решайтесь. Кто хочет жить — идет со мной на Сидерим. Кто ставит традиции превыше жизни, пусть остается.
Мнения разделились. Старейшины племени цеплялись за былое, поминали вольный дух степняков и ветер, и свободу. Молодые же спешно собирали в повозки нехитрый скарб, готовясь следовать за предводителем. Из трех тысяч всадников, прошедших обучение у Азита, все как один собрали семьи и посадили в кибитки. Почти двести семей осталось. Своих родных старейшины не отпустили, застращали проклятиями, погнали на возведение валов. Вождь покачал головой, окинул взглядом караван, махнул рукой вперед, дав знак к движению.
