Выжигаю имена в сердце своем (СИ) - Светлая Надежда (полные книги .TXT, .FB2) 📗

И именно здесь поселилось семейство О Де Фоль, втайне покинувшее большую землю. Ассаад приютил их и дал кров, возможность начать жизнь заново, не храня за спиной тяготеющее прошлое Панпуга. Авторитеты континента не представляли для ассаадцев никакого интереса. О Де Фоль честным трудом выбились здесь в люди, подсказывая и координируя взаимодействие островитян с внешним миром: как поступать с торговцами, что производить, за какую стоимость продавать и приобретать товары. Семья рыцарей быстро заслужила доверие жителей Ассаада и влилась в общественно — политическую жизнь острова.

— Видимо, без каких-либо на то оснований меня здесь никто задерживать не собирается, — удивился Маркус, впервые за долгое время, не имея проблем с переходом границ. — Мне уже начинает здесь нравиться. А сейчас самое время повидаться с моей чудной семейкой. Если хочешь, можешь немного пройтись по округе, пока я попытаюсь их найти. Тебе явно будет интересно узнать, до чего могли додуматься местные фермеры-самоучки. Может, у них тут какие редкие виды растений есть.

— Я пойду с тобой. Хоть Соня и сказала, что жизни твоей семьи ничего не угрожает, она не стала опровергать, что за ними кто-то следит.

Маркус нервно почесал затылок, глядя себе под ноги.

— Это может прозвучать странно при данных обстоятельствах, но я доверяю ей достаточно, чтобы стремглав не нестись к матери вместо того, чтобы спокойно с тобой это обсуждать.

— Конечно, это вовсе не ты нёсся со всех ног в Ассаад. И это точно не я убеждал тебя, что Соня так бы не поступила.

— Теоретически она могла, — укоризненный взгляд прожигал бессовестное загорелое лицо. — Хорошо, после разговора с тобой я осознал, что в поведении Сони читалось едва различимое беспокойство, скрытое под толстой коркой напускного безразличия.

Ян торжественно похлопал себя по голове, хваля за бесчисленные, но увенчавшиеся успехом попытки вбить в голову одного знакомого рыцаря мысль о том, что не каждый на свете ставит себе священной целью причинять вред другим.

— Что-то надвигается, но она сама не в курсе, поэтому и предупредила. Хоть эта поганка успела изрядно испить моей кровушки, в ней нет двойного дна помимо того, что мы откопали. Тем более, ассаадцы встретили меня весьма радушно. Так бы не улыбались тому, по кому в скором времени должны справлять поминки. Уверен, моя семья живёт себе припеваючи, радуясь каждому проведённому здесь дню.

— Сейчас мы это узнаем, — уверенно произнёс Ян, глядя на открывающуюся перед ним панораму шумного города. — Так что, идём навстречу новым приключениям?

Маркус скептически хмыкнул.

* * *

Хоть ассадцы некогда и принадлежали народу Панпуга, многие себя таковыми не ощущали. Им чужды были войны, жизнь, шагающая в ногу со смертью, и нездоровое стремление к власти, что шло вразрез с традициями рыцарских семей, что и послужило одной из причин отсоединения Ассаада от северного государства.

Другой причиной послужили шаткие права малого числа от населения Панпуга, что несли в своём теле позорные признаки далёких предков. Атавизмы, которые в других государствах были отличительной чертой великих людей, в северных краях считались клеймом — магия.

Маги, кто были одарены первыми четырьмя прародителями, скверной кровью своей нарушали давно принятые обеты непорочности и невмешательства в сакральные дела Кхайе. Притеснённые со всех сторон, они либо подавались в Исследовательский Центр нуминозных явлений, чтобы стереть в себе абнормальные характеристики, либо в страхе сбегали заграницу, чтобы начать жизнь с чистого листа.

Пока не появился Ассаад.

Так этот остров и начал отдаляться от материкового континента, заявляя о своих правах. Главы города реже стали появляться на заседаниях Панпуга, перестали уплачивать земельные налоги и оповещать о городских решениях, принятых на советах. Город-государство не хотел идти на поводу у людей, чьи желания и цели не совпадали с целями Ассаада. Ведь в основе всего лежало и будет лежать желание жить, а не выживать.

После того, как пути Ассаада и Панпуга окончательно разошлись, часть семей рыцарей южного побережья тайком перебралась на чужие земли. Семья О Де Фоль, с которой долгие полтора года не спускали подозрительно взгляда, продолжала упорно трудиться до седьмого пота, доказывая асаадцам свою абсолютную искренность.

И вот сейчас один из наследников этого рода вместе со своим новым Мастером стоял напротив непримечательного трёхэтажного здания из серого кирпича, куда их любезно проводили местные, услышав фамилию О Де Фоль. За широкими окнами первого этажа сидела немолодая женщина, под глазами которой заметно пролегли глубокие морщины. Переутомление и стресс, что, казалось, никогда не сломят энергичную и бойкую натуру, брали вверх над женщиной, проскальзывая в её слабой осанке, в постоянном касании знакомого медальона на груди.

Пытаясь спасти остатки своей семьи Марфа О Де Фоль прошла долгий и сложный путь, чтобы разрушить существующее предубеждение против участия женщин в военной, оружейной, продовольственной и других сферах деловой активности. Никто не спешил с распростеёртыми объятиями принять госпожу севера, чей муж на блюдечке приносил Светлости изменников, которым не приходилась по вкусу диктатура Верхних.

Первое время в Ассааде Марфе пришлось нелегко. Далёкие времена, когда она юной девушкой попала в Панпуг, и ей приходилось доказывать северным людям свою преданность, вновь вернулись. Несмотря на это хрупкая на вид Марфа дважды добилась расположения северян. Первый раз, чтобы спасти родных в Паннаме, продав себя в качестве прилежной жены северному рыцарю. Второй — чтобы спасти собственную семью, двух сыновей, от самого Панпуга.

Будучи женой одного из высокопоставленных рыцарей северного континента, Марфа должна была олицетворять образ жены, глубоко почитающей благородного мужа, и вырастить детей, достойных наследия отца. Не смея выказывать неповиновения, одинокая женщина, скованная обстоятельствами, смиренно следовала по пути сотен жён, разделяя их тяжёлую судьбу. Скрывая сыновей от глаз Верхних, она заточила их в семейном поместье, обрубая все их связи с внешним миром.

Годы шли, дети росли, и удерживать их в крошечном поместье, за стенами которого открывался необъятный мир, становилось всё сложнее. Младший наследник практически отрёкся от семьи, не оставив после себя никаких следов. Единственное, что напоминало о нём в его некогда обжитой комнате — запах хозяина. Лёгкий аромат подзолистой почвы и раскалённой стали.

Поначалу семейство пыталось тайно разыскать пропавшего сына, решившего поиграть в догонялки. Но чем больше проходило времени, тем дальше Маркус отходил от Комешэха, и тем сильнее родители сомневались в необдуманности и ребячливости его поступка. Надежда на возвращение сына окончательно пропала с его выходом за пределы Панпуга: преследование личности в этом случае считалось нарушением договора континентов о мирном времени.

Так текли однообразные дни в однажды замолчавшем на многие-многие годы доме.

— Зайдём? — сквозь пелену услышал Маркус Яна. — Может, мы встретим твою маму?

— Нет, здесь мы точно никого не найдём, — Маркус рванул подальше от серого здания, до боли сжимая в руке рукоятку меча. На скулах заиграли желваки.

Он бы хотел вовсе не возвращаться.

Побродив по городу в поисках нужного здания, заблудившиеся путники столкнулись со стражами. Молодые ребята любезно направили неразлучную парочку к аккуратному белому домику. Из окон первого этажа приветливо выглядывали растущие в горшках анемоны. Небольшой балкончик на втором этаже выходил на улицу, занимая большую часть стены. Входная дверь была украшена небольшой мозаикой, отбрасывающей цветных зайчиков внутрь дома. Зелёный ковер аккуратно подстриженной лужайки перед домом радовал прохожих.

Приняв оборонительную стойку и стиснув ручку двери так, что побелели костяшки пальцев, словно готовясь к прыжку, Маркус увидел давно забытые отличительные знаки семьи О Де Фоль, как если бы он оказался в Комешэхе.