Багровое небо - Розенберг Джоэл (читаемые книги читать TXT) 📗
Ты видишь в ней вторую Карин Торсен: женщину, которая, конечно, старше тебя, но которая все еще молода.
А Фрейя не молода, Йен. Вдобавок она вообще не женщина; она – Древняя, она – асинья. Она и думает не так, как ты, – и не так, как я, если уж на то пошло, поскольку я не женщина и не ас. Ты не мог найти для камней Брисингамена хранителя надежнее, но это только потому, – Осия улыбнулся одобрительно, не укоряюще, – только потому, что достаточно надежного хранителя нет и быть не может.
Что ж, это так. Оставить алмаз в руках вандескардцев было бы еще хуже, чем подарить рубин правителям Доминиона. А хранить оба камня самому – самоубийство.
Кто лучше, чем Фрейя, сохранит камни до времен конца времен?
– Она хочет оставить их себе?
Если Осия скажет, что дело обстоит именно так, Йен попытается в это поверить, однако…
– Нет. Я же говорю тебе, она стара; ты, кажется, не способен в полной мере понять, что это означает. Желание переделать вселенную по своему образу и подобию свойственно юным и безумцам, а не утомленным жизнью старцам. Возможно, когда Фрейя была юна, эта идея пришлась бы ей по душе – как и остальным асам, ванам, Туата, Вистарии, Туарйн и прочим. Но все они ушли. Подобно Боинн, иные, утомившись, сделались духами холмов или лесов. Будь у них больше сил, чтобы вынести бремя жизни, они предпочли бы остаться теми, кем они были, а не тем, кем они стали. Во всяком случае, я так считаю.
Но если попробовать посмотреть на происходящее с другой точки зрения? Если забыть обо всех сложностях, наплевать на интриги и контринтриги и прочие хитрые игры, в которые играют Древние, и свести все к простой проблеме? Двое людей – Отпрыск и клаффварер – обещали свою помощь в обмен на его помощь, клятвенно заверяя, что угроза Торсенам исходит не от них. Это легко может быть ложью, однако похоже на правду. И хотя Йен хотел бы, чтобы Отпрыск и клаффварер считали, будто единственный способ привлечь Йена на свою сторону – говорить ему правду, он вовсе не потому отправится к Фрейе с просьбой одолжить ему на время самоцвет из Брисингамена.
– Я попробую, – сказал Йен.
– Да, я так и подумал. – Осия кивнул.
Потом он долго стоял молча, закрыв глаза, как будто молился, еле заметно раскачиваясь всем телом.
– Если все это было рассчитано – кто бы ни планировал – Отпрыск, Харбард или кто-то еще, – он попал в точку, сыграв на твоей слабости. – Старик открыл глаза. – Вряд ли это случайное совпадение.
– Слабости?.. – Йен ощетинился.
– Да, Йен, слабости. Поскольку в конечном итоге Отпрыск просил не за себя, а за своего сына, за Наследника. Он умолял не о спасении своей жизни, а о том, чтобы ты защитил его сына. Поразмысли, Йен Серебряный Камень, – не завидуешь ли ты Наследнику, сыну, которого любит отец? Нет ли в тебе ненависти к нему, хотя бы капли?
Приходится говорить друзьям горькую правду. Если держать ее при себе, она сгложет вам нутро – точно так же, как Проклятие Одина обглодало лицо Отпрыска.
– Не капля, – сказал Йен. – Гораздо больше.
Как низко, подло, гадко завидовать сыну, которого любит отец!.. Но Йен ничего не мог поделать со своими чувствами. Да, на отцовскую любовь он смотрит с холодной завистью, которая похожа на ненависть как две капли воды.
Человек не обязан отвечать за свои чувства. Он обязан отвечать за свои поступки.
Если некто выбрал Йена себе в марионетки, он сделал правильный выбор и сыграл идеально.
Ну и пусть.
Глава 20
Валин
Бранден дель Бранден лично проверил подпруги под седлом Йена и лишь слабо улыбнулся, когда Йен сам взялся за них.
– Я не хотел вас обидеть, – сказал Йен и дернул за тканую полоску плотного переплетения. Подождал, пока лошадь выдохнет, и снова потянул.
– Не находите ли, что сейчас неподходящий момент обижаться на вас, Йен Серебряный Камень, даже если бы вы расстегнули пуговицы на ширинке и помочились мне на сапоги?
– Ну да, не без того. Но проверять не будем, ладно?
– Как скажете, – ответил Бранден дель Бранлен, широко улыбнувшись.
Йен повесил ножны с «Покорителем великанов» слева на переднюю луку, затем поставил ногу в стремя и поднялся в седло. Л-лошади… Не то чтобы Йен их не любил. Однако восторга они у него тоже не вызывали.
Бранден дель Бранден привязал конец повода вьючной лошади справа к передней луке седла Йена, затем обменялся с Йеном коротким рукопожатием.
Высоко над ними, на укреплениях, окружающих двор, одетые в голубую форму солдаты, казалось, уже не испытывали горячего желания пускать стрелы и метать копья, как было днем раньше. И прекрасно.
– Вы точно не хотите, чтобы я отправил с вами хотя бы половину моего отряда?
Йен покачал головой:
– Боюсь, группа всадников, направляющихся к Харбардовой Переправе, произведет неверное впечатление.
– Можно отправить посыльных к тамошним маркграфам, передать наши клятвенные заверения, что мы не намерены причинить никому вреда, а всего лишь заботимся о благе будущего маркграфа Восточных Внутренних Земель…
Йен покачал головой. Бранден дель Бранден нахмурился и вскинул руки, отказываясь от дальнейших попыток убедить его.
– Я вижу, вам это не по душе.
– Полагаю, что риск чересчур велик.
И опасности подстерегают с разных сторон. У Йена имелись веские основания путешествовать без солдат Доминиона якобы в качестве его телохранителей. Если повезет, всю обратную дорогу ему придется опасаться за свою жизнь: а вдруг какой-нибудь шибко умный солдат захочет предать Отпрыска или решит защитить Доминионы, вырвав камень из ненадежных рук предполагаемого Обетованного Воителя?
– Как пожелаете. – Бранден дель Бранден все же был политик и понимал, когда следует остановиться.
– И потом, – продолжал Йен, – здесь остается Осия, по своей собственной воле – чтобы помочь целительнице из Вистарии с травами. Когда он надумает уехать, ему…
– Да-да-да, ему надо будет выделить охрану и предоставить возможность ехать туда, куда он пожелает. Отпрыск уже дал вам слово, Йен Серебряный Камень, и его клаффварер тоже, так что мое обещание вам без надобности. Однако я все же обещаю позаботиться об Осии.
Йен кивнул и дал шенкеля своей толстобокой вороной кобыле. Та послушно пошла медленным шагом, стуча копытами по камню; маленький вьючный пони двинулся вслед за нею, не дожидаясь, пока натянется плетеная веревка.
И почему это путь по извилистому туннелю наружу кажется длиннее, чем путь внутрь?
Йен покачал головой. Может, воображение разыгралось, или лошадь и в самом деле идет под уклон медленнее, чем в гору, или тут какая-то хитрость… Так или иначе, прошла целая вечность, прежде чем впереди замаячил выход из туннеля…
…и снаружи виднелось море тумана, в котором терялась узкая длинная дорога.
Ну что ж, одна дорога ведет наверх, одна дорога ведет и вниз. Йен прищелкнул языком, и лошадь пошла быстрее.
Вокруг все еще стеной стоял туман, хотя пределы видимости увеличились до двадцати ярдов, когда до Йена донесся давно ожидаемый хриплый шепот:
– Йен Серебряный Камень…
Юноша натянул поводья, останавливая лошадь, несколько секунд подождал, и из тумана вынырнула темная фигура.
Случалось Йену видеть Валина и в худшем состоянии… Его некогда круглые мясистые щеки запали, тонкая муслиновая туника отсырела, Вестри лучше, чем людям, удается питаться за счет земли, но туман – дело другое.
– Приветствую тебя.
Йен легко соскочил на землю и снял с серого пони одеяло и кожаный мешок с припасами. Переложить часть груза на Йенову кобылу – и Валин сможет ехать верхом на вьючном коньке.
Обитатели Городов знали больше, чем Йен, но и они не во всем разбирались. Сбежав из Старой Крепости, Валин перестал существовать для них – и даже Отпрыск беспокоился только о том, как бы цверг не просочился обратно.
Но раз Валина не знали в Старой Крепости – а дело явно обстояло именно так, – значит, он скорее всего не знаком с окрестными местами. Что бы стал делать цверг в этой ситуации? Вслепую ломиться сквозь туман, надеясь, что, хотя он блуждает по тропам Старой Крепости без позволения и благословения ее обитателей, туман все же расступится и выведет его наружу?
