Игра в прятки - Малиновская Елена Михайловна (список книг TXT) 📗
— Ну-ну, — холодно обронил Себастьян и сверкнул белозубой улыбкой. — Обожаю, когда так говорят! Начинай выдумывать убедительную ложь, парень. В тюрьме у тебя будет достаточно времени на это. А заодно реши, как объяснишь смерть отца.
— Смерть отца? — Джайсон теперь не просто побледнел — позеленел от ужаса. На какой-то миг мне показалось, будто сейчас он позорно лишится чувств. Однако шериф устоял на ногах. Лишь рванул ворот рубашки, словно он душил его, и сипло осведомился: — А это тут при чем?
— Ну как же? — Себастьян укоризненно зацокал языком. — Насколько я понял из подслушанного разговора, душа этой сволочи Валенсии хранилась в неком кулоне, который твой отец постоянно носил при себе. Интересно, как она освободилась, если тот должен был утонуть вместе с несчастным Бенджамином.
Теперь побледнела и я, но уже от негодования. Подумать только, все это время мерзавец Себастьян был рядом! Спокойно наблюдал, как меня готовят к смертельному ритуалу, прекрасно понимая, насколько мне страшно, но не пошевелил и пальцем, чтобы вмешаться! А если бы у меня сердце не выдержало и я бы от страха умерла?
«Нашла чему удивляться, — мрачно буркнул глас моего рассудка. — Вспомни тот случай, когда Аннет, любовница Флавия, тебя похитила. Помнится, тогда Себастьян тоже не особо спешил на помощь. Вмешался лишь в последний момент, когда она уже ударила по тебе смертельным заклинанием. И при этом дважды помешал тебе сбежать, вновь и вновь отправляя в руки преступницы».
— Ну и гад же ты! — с чувством выдохнула я, мгновенно забыв про все нормы приличия. В конце концов, сколько можно ему «выкать»? Иначе он может решить, будто я испытываю к нему хоть какое-то уважение. Нет уж, будем отныне на равных.
Себастьян подарил мне ослепительную улыбку, многозначительно подмигнув при этом. Я же в свою очередь насупилась, не ожидая от него ничего хорошего.
Джайсон, однако, вздумал воспользоваться удобным моментом. Как только Себастьян отвлекся на меня, он сжал кулаки, и воздух вокруг него взбурлил ярко-алыми искрами.
— Береги…
Крик сам собой застрял у меня в горле, когда Себастьян, все так же не обращая внимания на разоблаченного злодея-шерифа, небрежно отмахнулся, как от надоедливой мухи. И Джайсон легко, словно сломанная кукла, отлетел к противоположной стене. Страшно захрипел, цепляясь руками за горло, а потом закатил глаза и в беспамятстве сполз на пол.
— Ты убил его? — с дрожью в голосе поинтересовалась я, заметив, что Джайсон не подает признаков жизни.
— Оглушил, — поправил меня Себастьян. — Чтобы не мешался.
— В каком смысле?
Себастьян проигнорировал мой вопрос. Перешагнул через меловую линию круга и подошел ко мне.
От стыда я не знала куда девать глаза. Странно, с обмороком Джайсона действие обездвиживающих чар почему-то не закончилось. Поэтому я по-прежнему была лишена возможности хоть как-то прикрыть свою наготу.
— Не смотри, пожалуйста, — робко попросила я, как никогда ранее мечтая стать невидимой. — Или, еще лучше, сними заклятие.
— Еще чего! — шутливо возмутился Себастьян, продолжая самым наглым образом пялиться на мою грудь. — Зачем мне снимать чары, которые я же сам и усилил?
— То есть? — Я задохнулась от этого признания. Получается, это Себастьян все это время не давал мне встать и накинуть хотя бы куртку?
— Ты слышала ровно то, что я хотел сказать, — мурлыкнул Себастьян, опускаясь подле меня на колени, и добавил с противной ухмылкой: — Не беспокойся, твои друзья нам не помешают. Я позаботился и о них.
— Что ты задумал? — Голос, как и обычно в опасных ситуациях, задрожал, рискуя в любой момент сорваться на тоненький фальцет и пропасть. — Себастьян, я…
Он не дал мне договорить. Наклонился и провел языком по моей груди, слизывая уже успевшие засохнуть капельки крови, оставшиеся после ножа Джайсона.
— Прекрати! — шепотом потребовала я, дернувшись всем телом, как от удара, но по-прежнему не в силах выпутаться из плотной паутины чужого заклятия. — Себастьян, я буду кричать!
— И тогда твой жених узнает про мои шалости, вызовет меня на дуэль, и мне придется убить его, — лениво напомнил мне Себастьян, на мгновение отвлекшись от своего занятия. — По-моему, мы уже обсуждали данный вариант развития ситуации. Неужели ты передумала и решила избавиться от жениха? Или лучше расслабиться и попытаться получить удовольствие? Впрочем, уверяю тебя — пытаться и не надо будет. Я все сделаю сам, — после чего вновь приник губами к моей коже.
— Прошу, не надо, — чуть слышно взмолилась я, почувствовав, как он спускается с поцелуями все ниже и ниже. — Пожалуйста!
Себастьян проигнорировал мою просьбу, занявшись более увлекательным, по его мнению, делом. Теперь он не ограничивался одними поцелуями, начав медленно, но верно избавлять меня от остатков рваной рубахи.
— Я возненавижу тебя, — с тихим отчаянием пообещала я, понимая, что не в моих силах что-либо изменить. — Если ты немедленно не прекратишь, я буду считать тебя самым гнусным, самым отвратительным типом в этом мире!
— А разве сейчас ты считаешь иначе? — с негромким смешком осведомился Себастьян.
Я закусила губу, сдерживая невольный стон удовольствия. Он творил что-то невообразимое с моим телом. Хотелось выгнуться дугой, отдаваясь в полную власть его жарким губами и ласковым рукам. Только одно меня еще останавливало — мысль, что на мой безымянный палец по-прежнему надето простенькое серебряное колечко, подаренное мне совсем другим мужчиной.
— Не беспокойся, Беатрикс, скоро я освобожу тебя, — со столь раздражающим меня апломбом заявил Себастьян, хотя так и не дождался ответа на прежний вопрос, видимо сочтя его риторическим. И с немалым ехидством добавил: — Правда, тогда ты будешь умолять меня о продолжении. Уж будь уверена. Я ведь даже не приступал к основному. — И его руки с немалым намеком легли на пряжку ремня моих брюк.
Я ни капли не сомневалась в достоверности его слов. Собственное тело предавало меня, бурно отзываясь на каждое прикосновение, каждый поцелуй. Даже с Седриком я не чувствовала ничего подобного. Сейчас к удовольствию примешивался терпкий привкус запретного, невозможного и постыдного. И я великолепно осознавала, что еще пара минут — и мне придется сдаться на милость победителя, как это ужасно ни прозвучит.
— Пожалуйста, — в последний раз попросила я, уже не совсем понимая, о чем именно прошу — о продолжении или прекращении этой сладкой пытки. — Себастьян, я умоляю! Подумай, как сильно я буду ненавидеть даже не тебя — себя.
И горячие слезы обожгли мои глаза. Я закусила губу, сдерживая рыдания.
На удивление, это возымело действие. Себастьян с видимой неохотой прервал столь увлекательный процесс изучения моего тела. Прикоснулся к моему подбородку, властно приподняв мне голову и заставив смотреть ему в глаза.
Во рту поселился навязчивый соленый привкус — так сильно я старалась не расплакаться от пережитого унижения. Однако я с унылой обреченностью уставилась в его светлые глаза, понимая, что спасти мою честь может только чудо.
— Ты же обещал не приставать ко мне, — почти беззвучно выдохнула я, когда пауза затянулась до неприличия.
А в следующий момент произошло небывалое! Себастьян как-то странно хмыкнул и первым отвел взгляд. Прищелкнул пальцами — и гнет заклинания, которое все это время придавливало меня к полу, исчез. Понятное дело, я моментально вскочила на ноги. Правда, меня сразу же повело в сторону. От резкой перемены положения тела перед глазами потемнело.
— Кстати, я залечил твои царапины от ножа этого слизняка Джайсона, — уведомил меня Себастьян, любезно подхватив под локоть и уберегая от возможного падения. Премерзко ухмыльнулся. — Можешь не благодарить. Прежде всего я поступил так из-за собственной выгоды. Показалось кощунственным портить такую нежную кожу шрамами.
Я была не в состоянии что-либо сказать. Негодование клокотало у меня в горле, рискуя в любой момент разразиться чем-нибудь. Или шумным скандалом, или, что было куда вероятнее, слезной истерикой, когда плачешь от несправедливости мира до икоты.
