Откуда в небе лошади? - Ярин Артур (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
ТЕНИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ К ОБЕДУ
Что значит «не были на Альфе Центавра»? Помилуй бог, туда всего-то четыре световых года, рукой подать! Если вы настолько не интересуетесь общественной жизнью, то это ваше личное дело!… Включить подрывные лучи!
ПРОЛОГ
Голова была полна лошадей, дыма, шума и запаха крови. Такое происходило всякий раз, когда он чувствовал себя жалким и несчастным.
В парикмахерской к концу рабочего дня не осталось практически никого, кроме меня и сидящего в кресле Трататуна, вокруг которого суетилась молоденькая парикмахерша.
Я завороженно смотрела на плакат, висевший напротив входной двери: женщина в косынке, ее правая рука была вытянута в сторону смотрящего, а под изображением стояла подпись:
ТЫ ВСЕ ПОДСТРИГ?
– Как стричь будем? – спросила парикмахерша.
– Так, чтобы было не страшно, когда его встретишь утром, и так, чтобы собственные волосы не мешали ему думать об учебе.
– Понятно, значит, под «ноль», – сделала вывод девушка и, щелкнув ножницами, стала медленно приближаться к Трататуну, высматривая место на его лохматой голове, с которого можно начать творить красоту.
– А может, не надо? – жалобно простонал малыш, вжавшись в кресло и с ужасом посматривая на клацающие ножницы.
– Надо! – отрезала я.
– Надо! – сказала парикмахерша и отрезала не на словах.
Трататун понуро опустил голову и зажмурил глаза.
САМОЕ ГЛАВНОЕ ЧУДО
Ты же самый-самый… сто очков вперед лягушкам!
Вечер был долгим и сырым, потому как дождь не прекращался уже третьи сутки. Но это не могло стать причиной пасмурного настроения, ведь сегодня у нас был праздник – мы уговорили Трататуна поступить учиться в кулинарную академию. Стоило это нам немало: долгие бессонные ночи, проведенные в уговорах, огромные суммы денег, потраченные на подарки, и многое, многое другое… А вся причина в том, что Трататун прекрасно готовил, но не собирался развивать свой талант в искусство – одним словом, совершенно не хотел учиться.
– Не хочу! – говорил он после очередной попытки поставить его на путь истинный. – Я вижу, как маются Ясна с Ловдом, и я не хочу повторять их ошибки!
– Но послушай, Трататун, ведь это так прекрасно – освоить профессию и получить диплом! А без диплома в жизни будет трудно.
– Ничего подобного! Настоящему мастеру диплом не нужен – ему нужна клиентура.
Ладно, все это теперь неважно, Трататун все-таки согласился поступить в академию, и сегодня мы празднуем это событие. А с завтрашнего дня малыш начнет заниматься с репетитором, чтобы иметь максимум шансов выиграть экзаменационный конкурс.
– Трататун, – позвала я малыша, – ты скоро? Мы уже все собрались за столом и ждем твоего хваленого угощения.
– Бегу-бегу, мои ненасытные!
– Давай быстрей, а то наши желудки уже прилипли к позвоночнику, – это голос из-за стола подала Ясна.
– Лечу-лечу, мои голодные!
– Давай скорее, а то мы уже звереем! – это предупредил Ловд.
– Спешу-спешу, мои чревоугодники!
Через десять минут в комнату вошел Трататун, неся на вытянутых руках…
– Это мое праздничное блюдо, оно называется…
– Что это? – воскликнула Ясна.
– Это все? – истерично удивился Ловд.
Я, правда, тоже была несколько ошарашена. Это блюдо, название которого мы еще не знали, Трататун готовил весь день, и вот теперь на подносе лежало что-то маленькое красного цвета.
– Вам что, не нравится? – смущаясь, спросил Трататун.
– Нет, может, и нравится, но его КАТАСТРОФИЧЕСКИ МАЛО!!! – заверещали Ясна с Ловдом.
– Да нет, его вполне достаточно, – успокоил наш маленький повар. – Вы только попробуйте и, уверяю, насытитесь по самое не хочу.
– Ладно, неси сюда свой шедевр, – решила я утешить малыша и свой желудок.
Трататун подал мне поднос и ложечку. Я аккуратно отломила кусочек, хотя, поверьте, это было очень сложно, так как на подносе всего и был-то кусочек.
– Ну как? – спросил Трататун, пока я жевала яство.
– Ты знаешь, очень вкусно, даже… великолепно! – ответила я и потянулась за вторым куском. И, о чудо, на подносе лежал нетронутый…
– Трататун, это что?
– Вы же не дослушали. Блюдо называется «Неразменный кусочек».
Все накинулись на это маленькое лакомство. И, действительно, по прошествии получаса все сидели с крайне сытым выражением лица и настроения.
– Но скажи нам, Трататунчик, как у тебя это получилось? – спросила Ясна, восхищенно посматривая на своего друга.
– Очень просто. Вы думаете, что, только читая заклинания, можно добиться магического эффекта? Как бы не так! Настоящая родина волшебства – это кулинария! Первым магом на земле был тот, кто первым приготовил обед, так как это и есть САМОЕ ГЛАВНОЕ ЧУДО!
– Где же ты этому научился? – поинтересовалась я, так как на моей памяти ничем из колдовского искусства, кроме левитации, Трататун не владел.
– Это генетическое. У эльфов оно передается из поколения в поколение.
Ах да, вспомнила я, ведь наш Трататун – переходная стадия от медвежонка к эльфу.
– Молодец, малыш, я думаю, ты без проблем поступишь в академию.
– Угу, – как-то неопределенно буркнул Трататун.
– А не пойти ли нам на природу? – предложил Ловд.
– Да, вечерний моцион нам не помешает, – согласилась я.
МОЦИОН, или ИНТОКСИКАЦИЯ
Каждое утро традиционный душераздирающий вопль оповещал окрестности.
Мы вышли во двор и стали медленно прогуливаться вдоль леса. Ловд с Ясной завязали какой-то оживленный спор, а мы с Трататуном шли молча. Но я видела, что малыш уже несколько раз порывался было заговорить со мной, да все как-то не решался. И я из гуманных побуждений пошла ему навстречу:
– Трататун, ты мне хочешь что-то сказать?
– Да, Йо, точнее, не то чтобы сказать, просто у меня к тебе есть одна просьба… даже не просьба, а дело, в общем-то, и не дело, а так, небольшой пустячок, в принципе, о нем можно было и не говорить, а…
– Что ты мне хочешь сказать? – напомнила я малышу.
Трататун растерялся и несколько смущенно посмотрел на меня, затем стал медленно, но весьма убедительно краснеть, после чего потупил взгляд в землю и заговорил:
– Понимаешь, Йо, чем больше я живу на белом свете, тем все отчетливей ощущаю, что в мире что-то не так. Все происходящее… как бы это сказать, ну, одним словом, у меня такое чувство, что где-то дурят, где-то меня обманывают, но не пойму, где. Все вокруг какое-то поддельное, словно все понарошку. Ты меня понимаешь?
– Да, малыш, это называется подростковая философская интоксикация. В свое время и я ею переболела.
Договорить мы не успели. Из леса вдруг раздался такой отчаянный, пронзительный смех, что в жилах моментально остыла кровь, а все тело покрылось мурашками. Все замерли. Смех повторился еще раз, потом еще раз, и снова стало тихо, лишь стрекотали кузнечики да щебетали птички.
– Что это было? – спросили мои ученики, глядя на меня как на человека, который знает ответы на все вопросы, что, конечно, было не так, например, сейчас.
– Не знаю.
– Нужно проверить, – предложил Ловд.
– Нужно, – согласилась Ясна.
Все посмотрели на Трататуна.
– Нет! – быстро сказала я, так как поняла, чем сейчас все это закончится. Не хватало, чтобы Трататун в период своего философского осмысления бытия еще пошел проверять, кто там истошно хохотал в густом лесу.
– Я пойду! – согласился Трататун.
– Нет, Трататун, я запрещаю тебе туда ходить.
