Дети Хурина. Нарн и Хин Хурин - Толкин Джон Рональд Руэл (бесплатная регистрация книга txt) 📗

Вполне вероятно, что отцовский замысел «Сильмариллиона» возник благодаря тому, что так называемая «Квента»-фаза работы в 1930-х годах началась со сжатого конспекта, составленного с определенной целью; затем, на протяжении последующих этапов, «Квента» увеличивалась в объеме и прорабатывалась в деталях, пока не утратила конспективности, но тем не менее сохранила от исходной формы характерную «единообразность» стиля. В ином месте я писал, что «сжатость и конспективность «Сильмариллиона», наводящего на мысль о многих веках поэзии и «тайного знания» рождает сильнейшее ощущение «нерассказанных преданий» даже в процессе рассказывания; «удаленность» никуда не исчезает. Повествование развивается неспешно, нет гнетущего страха в преддверии стремительно надвигающегося, неведомого события. Сильмарилей мы в сущности не видим – так, как видим Кольцо» [28].

Однако в этой форме «Квента Сильмариллион» внезапно оборвалась в 1937 году – как оказалось, решительно и навсегда. 21 сентября того года «Джордж Аллен энд Анвин» выпустили книгу «Хоббит», а вскоре, по просьбе издательства, отец послал им несколько своих рукописей; в Лондон они прибыли 15 ноября 1937 года. В их числе была и неоконченная «Квента Сильмариллион» – текст обрывался на середине фразы внизу страницы. Даже не имея на руках рукописи, отец тем не менее продолжил набрасывать дальнейшее развитие событий и довел повествование до бегства Турина из Дориата и его ухода в разбойники:

Таков ранний вариант отрывка, приведенного в тексте настоящей книги на с. 100, в начале главы «Турин среди изгоев».

Отец дошел до этих слов к тому моменту, как «Квента Сильмариллион» и прочие рукописи вернулись к нему, и три дня спустя, 19 декабря 1937 года, сообщил в «Аллен энд Анвин»: «Я написал первую главу новой истории про хоббитов – «Долгожданные гости»» [29].

Именно тогда непрерывная, развивающаяся традиция «Сильмариллиона» в виде конспективного «Квента»-варианта оборвалась – в самый разгар событий, на эпизоде ухода Турина из Дориата. На протяжении последующих лет продолжение истории существовало в виде простой, сжатой, неразработанной «Квенты» 1930 года – так сказать, «замороженной», в то время как с написанием «Властелина Колец» возникали грандиозные построения Второй и Третьей Эпох. Но дальнейшее развитие событий имело кардинально-важное значение в контексте древних легенд. Ведь в заключительных преданиях (заимствованных из исходной «Книги утраченных сказаний») рассказывалась горестная история Хурина, отца Турина, после того, как Моргот освободил его, а также и повесть гибели эльфийских королевств Нарготронда, Дориата и Гондолина, о которых Гимли пел в копях Мории спустя много тысяч лет:

Именно такое грандиозное завершение автор провидел для общего целого: обреченность эльфов-нолдор в их долгой борьбе против мощи Моргота и роль Хурина с Турином в этой истории; и в финале – сказание об Эарендиле, которому удалось спастись при гибели Гондолина в огне.

Когда много лет спустя в начале 1950-х годов был закончен «Властелин Колец», отец смело и решительно взялся за «предания Древних Дней», что ныне стали «Первой Эпохой»; и за последующие несколько лет извлек на свет немало старых рукописей. Именно тогда, вернувшись к «Сильмариллиону», он испещрил аккуратный текст под названием «Квента Сильмариллион» исправлениями и дополнениям; процесс редактуры прервался в 1951 году, прежде, чем автор дошел до истории Турина, в то время как «Квента Сильмариллион» была заброшена в 1937 году, с возникновением «новой истории про хоббитов».

Отец приступил к переработке «Лэ о Лейтиан» (стихотворной поэмы, повествующей о Берене и Лутиэн; работа над ней была прервана в 1931 году) и вскоре произведение изменилось до неузнаваемости и заметно усовершенствовалось; однако порыв иссяк и в конце концов поэма была заброшена. Отец взялся за новый труд, задумав длинную повесть о Берене и Лутиэн в прозе, основанную на переработанном «Лэ»; но и она осталась неоконченной. Таким образом, желание отца, засвидетельствованное в последовательных попытках пересказать первое из «великих преданий» в желанном масштабе, так и не осуществилось.

В то же самое время отец вновь обратился к «великому преданию» о Падении Гондолина, что до поры существовало лишь в составе «Утраченных сказаний», написанных около тридцати пяти лет назад, и в виде небольшого фрагмента на нескольких страницах в тексте «Квента Нолдоринва» 1930 года. Автору в расцвете творческих сил предстояло представить связно, во всех ее аспектах, примечательную повесть, с чтением которой он некогда выступил в Эссеистском клубе Эксетер-Колледжа в 1920 году и которую на протяжении всей жизни воспринимал как ключевой элемент Древних Дней. Повесть эта особым образом связана с историей Турина: Хурин, отец Турина, и Хуор, отец Туора, приходятся друг другу братьями. Хурин и Хуор в отрочестве побывали в эльфийском городе Гондолине, сокрытом в кольце высоких гор, как рассказывается в «Детях Хурина» (с. 39); впоследствии в Битве Бессчетных Слез они вновь встречаются с Тургоном, королем Гондолина, и Тургон говорит им (с. 61): «Недолго теперь оставаться Гондолину сокрытым от чужих глаз, а, как только обнаружат город, суждено ему пасть». На что Хуор отвечает: «Однако ж, если выстоит город еще немного, тогда из дома твоего явится надежда эльфов и людей. Вот что я скажу тебе, владыка, в смертный мой час: хотя расстаемся мы сейчас навсегда, и не увижу я вновь твоих белокаменных стен, от тебя и меня родится и взойдет над миром новая звезда».

Пророчество исполнилось, когда Туор, двоюродный брат Турина, явился в Гондолин и женился на Идрили, дочери Тургона, ибо их сын Эарендиль, спасшийся из Гондолина, стал «новой звездой» и «надеждой эльфов и людей». Впоследствии в прозаическом повествовании «Падение Гондолина», начатом, по всей видимости, в 1951 году, отец рассказал о странствии Туора и его провожатого, эльфа Воронвэ. В пути, оказавшись в безлюдной глуши, они услышали в лесу чей-то крик:

Это был Турин, спешащий прочь от разграбленного Нарготронда (с. 182); однако Туор и Воронвэ не заговорили с ним и не остановили его; «они не знали, что Нарготронд пал, и что человек этот – Турин, сын Хурина, Черный Меч. Так, всего один раз, и то лишь на миг, сошлись пути двух родичей, Турина и Туора».

В новом сказании о Гондолине отец привел Туора на вершину Окружных гор, откуда взору его открылись равнина и Сокрытый город; как ни печально, здесь автор прервался и продолжать повествование не стал. Вот так и в «Сказании о Гондолине» отец не осуществил своего замысла; мы не увидели ни Нарготронда, ни Гондолина сквозь призму позднего авторского восприятия.

Я уже писал, что «закончив с великим «вторжением» и распрощавшись с «Властелином Колец» отец, по всей видимости, вернулся к Древним Дням, рассчитывая возродить куда более грандиозный размах, с которого он начинал давным-давно, в «Книге утраченных сказаний». Он по-прежнему задавался целью завершить «Сильмариллион», однако «великие предания», развившиеся на основе исходных вариантов, – откуда предстояло заимствовать последние главы, – так и не были закончены» [31]. Все это справедливо и по отношению к «великому преданию» о «Детях Хурина»; однако в данном случае отец продвинулся гораздо дальше, хотя так и не сумел привести значительную часть поздней, существенно расширенной версии в готовый и законченный вид.