Пособие для ленивого студента - Малиновская Елена Михайловна (книги полностью TXT) 📗
— Но они любят тебя, — сделала я неловкую попытку немного умерить гнев Дарека.
— Они прежде всего любят себя в роли заботливых родителей, — возразил Дарек и покачал головой. — Нет, Бьянка. Это слишком жестоко — лишать собственного ребенка заветной мечты. Никакой заботой и никакой любовью невозможно это оправдать.
Я промолчала.
В этой ситуации каждый прав по-своему. Прав Дарек, желая заняться тем, о чем действительно мечтает. И правы его родители, которые до безумия боятся потерять единственного сына.
— Ладно, я пойду. — Дарек пожал плечами и неторопливо направился к двери. Уже у самого порога добавил, взявшись за ручку: — Проведу этот вечер за учебником. Авось что-нибудь и сумею завтра на зачете изобразить. Все-таки не хочется сдаваться без боя.
И, не дожидаясь моего ответа, вышел, беззвучно закрыв за собой дверь.
ГЛАВА 4
— Я хочу, чтобы меня выписали! — сурово заявила я пожилому седовласому мужчине, который менял повязку на моей руке.
— Зачем? — меланхолично поинтересовался тот, осторожно сматывая бинт.
— Потому что я совершенно здорова! — фыркнула я. — Прекрасно себя чувствую! И вообще, надоело мне уже тут лежать.
— Деточка, ты выжила лишь чудом, — напомнил мне целитель. Закончил освобождать от бинта мою руку и нахмурился, глядя на нее.
Я осторожно скосила глаза, готовая увидеть самое худшее. Но с нескрываемым облегчением перевела дыхание.
Надо же, рука как рука. А я уж боялась, что увижу какой-нибудь обглоданный кусок плоти. Ан нет, даже шрамов незаметно.
И я осторожно пошевелила пальцами. Восторженно вздохнула, когда это получилось у меня без особых проблем.
— Но я ведь выжила! — с апломбом напомнила я целителю. — И вообще, сколько мне тут еще лежать? Я боюсь отстать. Знаете, как тяжело потом будет наверстывать все в учебе?
— Представляю, — все с тем же равнодушием отозвался целитель. — Представьте себе, я ведь тоже окончил академию. И прекрасно помню все тяготы и сложности выпускного курса.
— Так как, вы меня выпишете? — радостно встрепенулась я.
Целитель недовольно покачал головой. Достал из кармана белоснежного накрахмаленного халата склянку, с трудом отвернул плотно притертую пробку.
Я невольно скривилась. По палате немедленно поплыл тяжелый запах тухлых яиц. Фу как воняет-то! Что это за дрянь?
— Подобное выводится подобным, — глубокомысленно изрек целитель, заметив мою гримасу. — У вас в крови еще циркулирует какое-то количество трупного яда. Рана затянулась, но через кожу тоже происходит всасывание целебных веществ. Поэтому я обработаю вам руку настоем желчи сороконожки могильной, выпаренной на огне и растертой с серой.
— Звучит неаппетитно, — призналась я.
Целитель ничего не сказал. Лишь щедро зачерпнул из склянки пальцем и принялся вдумчиво наносить густую темно-желтую мазь на мое предплечье.
Кожу немедленно зажгло огнем. Я болезненно ойкнула.
— Терпите, — благодушно посоветовал мне целитель. — Вы же не хотите, чтобы рану пришлось вскрывать и вновь чистить огнем? Тем более все так удачно зажило. Даже шрамов не осталось.
Я стиснула зубы и последовала его совету. Некоторое время в палате царила тишина, прерываемая лишь моим тяжелым дыханием и приглушенными стонами, пока целитель наносил все новые и новые порции своего чуда-средства.
Наконец экзекуция была завершена. И мужчина принялся осторожно наматывать свежий бинт, сооружая новую повязку.
— Так что насчет моей выписки? — упрямо спросила я. — В конце концов, на перевязки я могу приходить и так.
— Знаю я вас, студентов, — пробурчал целитель. — День-два, может, и походите. А потом забудете. Все вам кажется, что жить будете вечно.
— Ну пожалуйста! — Я скорчила просящую физиономию. — Ничего я не забуду! Честное слово, я очень ответственный человек!
— Ответственные люди на кладбище в одиночку не лезут, — парировал целитель. — Особенно в полнолуние.
— А я не одна была, — напомнила я. — И вообще, со мной и Дареком еще королевский маг присутствовал. Разве я виновата, что он не сумел предупредить опасность?
Целитель вздохнул, явно утомленный спором со мной.
— Зачем вы желаете немедленной выписки? — сухо спросил он. — Только честно! Насколько я в курсе, никаких проблем с учебой у вас нет. Сам ректор беспокоился о вашем самочувствии и уверил вашего напарника, что у вас не будет никаких сложностей с отработкой пропущенных занятий. Поэтому я в упор не понимаю вашего желания немедленно покинуть лазарет. Отдыхайте, набирайтесь сил. Если вы уж так скучаете по учебникам, то пусть вам принесут книги. Я не возражаю. Авось и о теме дипломной работы подумаете.
Дипломная работа!
Я выразительно передернула плечами. Демоны, а я ведь совершенно забыла, что совсем скоро нам предстоит сделать столь нелегкий выбор.
Увы, но если Дарека отчислят, то я все равно не сумею его защитить. Диплом — это не зачет и не аттестация. Там никто не будет интересоваться моими успехами в теоретической магии. Я прекрасно знала, как проходила защита. Натравят на тебя какую-нибудь нечисть или нежить — и выкручивайся как знаешь.
Вообще, с началом практических занятий количество учащихся уменьшалось на потоке с пугающей скоростью. Даже на первом курсе не было такого количества отчисленных. Каждую неделю уходило не менее пяти человек. Понятное дело, за выполнением всех заданий присматривали преподаватели, но даже это не спасало от несчастных случаев. Хвала небесам, пока обходилось без фатальных исходов.
«Но стоит ли получение диплома такого риска?» — не переставали задумываться многие. Первыми, как это часто бывает, ушли отпрыски богатых семейств. Корочки о неполном высшем магическом образовании вполне устраивали их. Самолюбие потешили, на стенку повесили на радость всем родственникам, — и хватит. Пожалуй, из всей этой братии и сестрин только Дарек готов был идти до конца, пусть и вопреки воле отца.
Присоединились к числу отчисленных и горе-теоретики вроде меня. Хорошо рассуждать о видах нечисти, сидя в теплой и безопасной аудитории, прежде внимательно проштудировав учебник. И совсем другое дело — вспоминать о способах уничтожения болотника, уже угодив в гибельную топь.
Поэтому я прекрасно понимала, что если Дарек уйдет, завалив завтрашнюю аттестацию по способам построения заклинаний, — то за ним уйду и я. А самое обидное, что это была последняя теоретическая дисциплина, которую надлежало сдать. Дальше следовали лишь бесконечные зачеты и практика, практика, практика. Практика, в которой, как выяснилось, я — полный ноль.
И у меня в голове зародился безумный план. Я хотела встретиться этим вечером с виером Эдгаром, от которого, по сути, и зависела дальнейшая судьба Дарека. Мой напарник сказал, что строгий преподаватель был весьма впечатлен моими расчетами, набросанными на кладбище в дикой спешке. Более того, даже прочит меня на роль своего ассистента.
Я поговорю с ним. Объясню, что если уйдет Дарек — то я при всем своем горячем желании не сумею окончить академию. Если его действительно заинтересовали мои таланты в теоретической магии, то он обязательно прислушается ко мне и не станет совсем уж зверствовать на завтрашней аттестации. В конце концов, это будет просто нечестно, если Дарек — прирожденный боевой маг — уйдет из-за такой досадной мелочи.
Неожиданно я осознала, что уже давно не молчу, а выкладываю все свои соображения целителю. Пожилой мужчина внимательно слушал меня, не делая ни малейшей попытки перебить. Судя по его сурово насупленным бровям, ему далеко не все нравилось в моих рассуждениях.
Наконец я замолчала. Уставилась на него просящим взглядом.
Может быть, еще заплакать для пущего эффекта? Если надо — я постараюсь.
— У меня вызывает определенные сомнения успех вашего мероприятия, — после долгой паузы проговорил целитель.
Я скуксилась еще сильнее. Прижала к груди руки в умоляющем жесте.
— Ладно-ладно, — вдруг смилостивился целитель, видимо испугавшись, что в противном случае я действительно зарыдаю в полный голос. — Давайте договоримся так. Выписать я вас не выпишу, конечно. Еще недельку вам под присмотром побыть необходимо. Но против небольшой вечерней прогулки я не буду возражать. Переговорите с виером Эдгаром — и возвращайтесь.
