Буря ведьмы (Др. издание) - Клеменс Джеймс (книги онлайн полные TXT) 📗
Элена оживилась.
— Точно такой же дал мне дядя Бол для связи с призраком тети!
Мисилл нахмурилась, явно не понимая, о чем речь.
— И я получила кулон от Филы, — кивнула Мисилл. — Одна из сестер умела обрабатывать камень. Путешествуя, я раздавала такие пузырьки хранителям природной силы: если появятся ищейки Темного Властелина, достаточно проглотить содержимое, и черная магия будет бессильна.
— Выходит, порче можно противиться, — поник Эр'рил.
Новое открытие отозвалось в нем приступом боли: если бы Вира'ни встретилась с Мисилл…
Глаза Элены вспыхнули надеждой:
— Значит, внутри волшебный эликсир?
— Так я говорю всем, — ответила Мисилл, впервые опустив голову. — Но это ложь. Во флаконе яд.
Все ошеломленно замолчали.
— Смерть — единственный выход, — нарушила тишину охотница. — Союз Сестер считает, что гибель лучше безрассудного подчинения Темному Властелину. Если он овладевает жертвой, обратной дороги нет. Однако не все готовы спасаться от зла ценой собственной жизни, потому я прибегаю к лживым уверениям в чудодейственности эликсира.
Она подняла глаза, но тут же снова понурилась: слушатели застыли в ужасе.
— Ты несешь людям смерть, — потрясенно сказал Могвид.
Воительница выпрямилась и поочередно посмотрела на всех присутствующих. Выступили слезы, но голос прозвучал резко:
— Не вам судить меня! Это мой выбор, и я не сверну со своего пути. Да, я совершала ужасные поступки, но я заплатила за все сполна. Я бросила моего любовника огра и сына; отказалась от своей природы си'лура, навсегда поселившись в теле человека; давала яд детям, принимая благодарность их матерей. Мне не за что извиняться. — Она хмуро посмотрела на Эр'рила. — Это последняя битва. И если именно нам суждено снять проклятие с родной земли, каждый должен чем-то жертвовать.
Она с трудом овладела собой, но эмоции захлестывали, и Мисилл закрыла глаза.
— Негласная война между мной и охотниками Темного Властелина началась еще до рождения Элены, и если бы не мои усилия, вас от А'лоа Глен сейчас отделяла бы непреодолимая стена темных стражей. Ложью и отравой проложена дорога для ведьмы. — Она пристально посмотрела на Эр'рила, и ему стало не по себе. — Неужели ты боишься ступить на мою тропу?
Воин сглотнул, не в силах дать ответ. Он не знал, кого страшится больше — охотников Черного Сердца или этой женщины с ледяным сердцем.
— Все мы сделали трудный выбор, — прервал молчание Крал.
— Да, — тихо сказала Элена. — Однако у каждого из нас он был. В отличие от тех невинных магов стихий, которым пришлось ходить с ядом на шее. Обманутые, они кончали с жизнью, не ведая, что творят.
— Но какой путь легче? — спросил Могвид. — Когда ты знаешь или когда остаешься в неведении?
Они обменялись взглядами. Никто не ответил.
И вновь первой заговорила Мисилл:
— Очень скоро вы поймете, что правда на моей стороне. Здесь, в Тенистом Потоке, я выследила двух магов стихий, на которых уже наложено проклятие — пара темных стражей, стерегущих этот город. И пока вы рассуждаете о моей моральной несостоятельности, они уже разогревают черные жаровни для ваших душ.
Все снова смотрели на воительницу — в сердцах проснулся страх, утихший было после схватки с Вира'ни.
— И что же делать? — спросил Крал.
— Постараемся выжить, — с горечью ответила та и убрала в карман флакон с ядом. — В этом я неплохо натренировалась за долгие годы.
— Встаньте, — прозвучал хриплый голос.
Близнецы подняли перепачканные лица. Микоф ощутил на губах речную грязь, что для него была подобна сладчайшему нектару. Однако этой ночью предстоит отведать нечто более изысканное. Глаза стоящего на коленях Римана пылали тем же предвкушением.
Парящая сфера из эбенового камня замедлила вращение и замерла в бледных руках д'варфа; искры кровавого огня скользили по черной полированной поверхности, высвечивая серебряные прожилки.
— Вы готовы принять Причастие? — спросил д'варф.
Глаза внимательно изучали братьев, взгляд скользил по телам, точно речной угорь, оценивая, чего они стоят.
— Да, лорд Торврен, — ответили близнецы. — Мы вверяем тебе нашу плоть.
Д'варф поднялся на свои шишковатые ноги и протянул эбеновую сферу.
— Тогда примите награду от повелителя.
Оба, ворочая в грязи руками и ногами, поползли к талисману.
— Подойдите, — повторил Торврен еще более хриплым и скрипучим голосом. — Да сгорит хладная плоть в пылу охоты. Повелителю гал'готалов пригодятся сегодня ваши способности. Маги стихий вошли в Тенистый Поток. Отыщите их и приведите к Причастию в Раш'амон.
Последние слова кольнули Римана ревностью: он не хотел делить тайные обряды в подвалах Твердыни с кем-то, кроме брата. Но багряные сполохи в эбеновой сфере сковывали волю, и он не мог ослушаться. Стая голодна, она ждет не дождется сигнала к началу охоты. А охота означает кровь.
Близнецы протянули грязные ладони к талисману. Риман всем существом прижался к холодному камню — он знал, что прикасается к сердцу повелителя, — и ощутил, как тело обмякло. Расслабился и мочевой пузырь, но это не имело значения — камень поглощал жар его духа.
Микоф, сжав пальцы брата, замкнул круг. Теперь они связаны друг с другом и с камнем. Плоть соприкоснулась с плотью, заклинание свершилось — Стая снова призвана в мир.
Риман не сводил глаз с брата, пока чары овладевали их телами, и словно смотрел в зеркало. Как он красив! Юноша улыбнулся, когда боль пронзила нутро. Он видел, как кожа Микофа пошла рябью — с ним происходит то же самое. Бледная оболочка вздулась черными фурункулами размером с распухший большой палец. На побелевших губах Микофа расцвела ответная улыбка.
Стая приближается!
Вскоре тысячи нарывов появились на лицах, руках, груди, животе, ягодицах, ногах. Микоф завороженно наблюдал, как один особенно крупный растет на левой щеке брата, как начинает шевелиться — то, что зародилось внутри, стремилось поскорее приступить к охоте. Наконец фурункул лопнул, брызнув кровью. Микоф почувствовал, как то же произошло рядом с его правым соском — словно оса ужалила. А в следующее мгновение на него будто набросился целый рой.
Близнецы застонали в экстазе.
Из нарыва на щеке медленно выбрался черный червь, а за ним — сотни других. Микоф восхищенно смотрел на брата, на глазах выступили слезы благоговения. Обнаженная бледная плоть цвела сотнями извивающихся щупалец. Микоф знал: и его тело одарено столь же прекрасной темной красотой.
Взгляды близнецов встретились, они поняли, что время пришло.
Подобно осенним листьям, черви с тихим шелестом падали из гнезд на влажную землю. Чудесные создания пили мутную воду, ели ил и постепенно раздувались, увеличивались в размерах. Вскоре тела покрылись жесткой щетиной, затем выросли короткие когтистые лапы, и новорожденные поднялись из грязи. Круглые красные глазки на распухших мордах стреляли по сторонам, бледные чешуйчатые хвосты нервно извивались — им не терпелось начать охоту.
Покрытые кровавыми ранками, гордые собой, братья возвышались над крысиной армией, толпившейся вокруг их колен. Стая готова.
— Дело сделано, — раздался голос повелителя д'варфов. — Охота началась!
Едва прозвучали последние слова, братья упали в грязь. Теперь они жили единым разумом со Стаей: видели тысячами глаз, лязгали тысячами зубов, жаждущих крови. Риман и Микоф гнали своих отпрысков вверх по ступеням Раш'амона, и древние камни скрывались под черной кишащей массой. Полчища стремились поскорее выбраться из Кровавого Столба, из Крепости — и вот уже вырвались на спящие улицы Тенистого Потока.
А в подземелье близнецы по-прежнему лежали в илистой луже. Они уже не могли видеть ухмылки д'варфа, но все еще слышали его голос.
— Идите, — прошептал он, склонившись над братьями, его толстые губы почти касались их ушей. — Достаньте мне магию.
Вдруг, перетаскивая бочку через склад, Тол'чак ощутил укол. Он посмотрел вниз и увидел толстую речную крысу, вскарабкавшуюся ему на ногу. Огра оставили не у дел, и он пребывал в дрянном настроении, а потому с отвращением стряхнул грызуна, рассчитывая проткнуть его когтем. Однако ловкое существо вывернулось и с пронзительным писком побежало прочь, словно недовольное тем, что кто-то встал на его пути. Тол'чак угрюмо проследил за удирающим животным. Он их всегда ненавидел. Река протекала всего в двух кварталах, и крысы вовсю хозяйничали в пустовавшем прежде помещении.
