Индиана Джонс и Великий потоп - МакГрегор Роб (лучшие книги онлайн txt) 📗
Инди стоял на страже, направив ствол в сторону угасающей зари. Омар с Ахметом после выстрела пошли выяснять, что к чему, и пока не возвращались. Инди снова нырнул в укрытие.
– Разожгу примус и подогрею суп.
– Хорошая мысль, – отозвался Шеннон. – Дай винтовку мне.
– Она придет в себя? – Инди головой указал на Катю. Катя подняла лицо и кивнула.
– Я в порядке, – едва слышно прошелестел ее ответ.
И тут же в отдалении прогрохотало несколько выстрелов. Инди резко обернулся, но почти мгновенно понял, что стреляли слишком далеко.
– Что, дьявол их возьми, там творится?! – не сдержался Шеннон.
– Не знаю, но собираюсь выяснить, – Инди выполз из укрытия. – Скоро вернусь.
– Инди, минут через десять совсем стемнеет.
– Вот и славно! Меня не заметят.
Он двинулся в направлении стрельбы. Его тревожила невозможность помочь Омару и Ахмету. Но все равно, бросать их нельзя.
Далеко уйти ему не удалось. Впереди мелькнули две тени – вытянутые, чудовищные тени крадущихся друг за другом людей, вооруженных винтовками. Инди залег за камнем и прицелился.
Передний уже был на мушке, когда вдруг его скрыла скала. Когда же он снова показался, то последний луч заходящего солнца упал на его лицо; Инди узнал Ахмета. Следом шел Омар, оба живые и невредимые.
– Эй, там! – негромко окликнул Инди, когда до Ахмета было не больше десяти футов.
Оба турка бросились за камни. – Инди, это ты? – крикнул Омар.
Инди вышел из укрытия и подбежал к ним.
– Что там была за перестрелка?
Оба двоюродных брата затараторили одновременно, мешая турецкие слова с английскими. Инди не улавливал никакого смысла. Наконец, он взял Ахмета за руку:
– Сначала, только помедленнее.
– Ладно! Мы пошли в сторону выстрела, а когда подошли, выскочили курды и схватили нас. Мы уж думали, они тоже собираются нас убить.
– Но это все из-за овцы, понимаешь ли, – вклинился Омар.
– Нет, не понимаю. Какой еще овцы?
– Да те, большевики-двойняшки. Это они застрелили Заболоцкого, – перехватил инициативу Ахмет. – Потом, наверно, решили отпраздновать победу и застрелили на ужин овцу, а курды их видели.
– И убили?
– Нет, – тряхнул головой Ахмет, – только прострелили им ноги, чтобы они перед смертью помучились. Курды показали нам все это и отпустили. Они только хотели, чтоб мы знали, как они поступают с теми, кто покушается на их овец.
Инди бросил взгляд в ту сторону, откуда пришли оба турка, прекрасно зная, что раненный человек порой бывает опаснее загнанного в угол зверя. Не стоит оставлять у себя за спиной этих большевиков, даже раненных в ноги.
– Пойдем-ка, глянем!
– Сюда, – указал Омар.
Минут пять все в молчании карабкались через каменные россыпи. Пока они добрались до основания небольшого пригорка, заря уже почти отгорела. Ахмет указал на макушку пригорка.
– Можно посмотреть оттуда.
Но, не успели они сделать и пары шагов, как раздался яростный рык, по сравнению с которым рычание псов казалось щенячьим повизгиванием.
– Что за черт?! – изумился Инди.
Борис был ранен легче Александра, истекавшего кровью от засевшей в бедре пули. Для начала необходимо извлечь пули. Борис собирался сперва сделать операцию брату, а после заняться собственной раной. Брату подобное задание он доверить не мог, особенно ослабевшему от потери крови. Тем более, он совсем очумеет от боли, причиненной ножом Бориса, когда операция будет окончена.
– Что ты хочешь делать? Нам нипочем не спуститься с горы, – ныл Александр. – Видать, нам суждено отдать концы здесь.
– Заткнись и затяни жгут потуже, – Борис полил рану водкой. – На-ка, хлебни. Маленько полегчает. – Он протянул бутылку брату. Тот сделал пару глотков. – Ну, теперь крепись!
Борис погрузил кончик лезвия в рану. Александр заорал благим матом, но его вопль потонул в леденящем душу рычании, раскатившемся у Бориса за спиной. Он дернулся от неожиданности и нечаянно вспорол брату бедро. Искоса оглянувшись, он увидел двух нависших над собой исполинских медведей. Их передние лапы толщиной не уступили бы бедру взрослого мужчины. Оскалив полуторавершковые клыки, медведи снова зарычали.
Борис заслонился рукой, но медведь как бы нехотя махнул массивной лапой, раздробив человеку предплечье.
– Нет! Нет! Не хочу! – Борис суетливо юлил на спине, изо всех сил отползая прочь.
– Боря, помоги! – взвизгнул Александр. Огромный зверь подмял его под себя, охватил могучими лапами и сдавил, потом легко встряхнул, будто тряпичную куклу. Осмотрев жертву, медведь рыкнул, встряхнул человека снова и разодрал ему горло.
Но Борис этого уже не видел. Последнее, что мелькнуло перед его взором – это кинжально-острые клыки да разверстая пасть чудища. В следующий момент пасть сомкнулась, и для Бориса мир прекратил свое существование.
Остановившись на вершине пригорка, Инди вгляделся во мрак и увидел, что большевики получили той же кровавой монетой, которую так щедро раздавали налево и направо. Пара громадных бурых медведей яростно терзала поверженные тела, раздирая их в клочья. А всего в паре ярдов от них лежала так и не тронутая туша овцы, которой братьям уже не отведать.
Очень скверно, ребята. Так не годится.
ГЛАВА 20. ПОСЛЕДНИЙ РЫВОК
На следующий день
Снежное поле простиралось без конца и без края, будто белый материк, уходящий за горизонт. Оставшиеся члены экспедиции шли в связке, прощупывая снег перед собой альпенштоками. Если Инди вдруг упадет в расщелину, вытащить его наверх – не проблема, и даже если он утянет за собой Джека, риск не так уж велик. Но если в пропасть провалится еще и Катя, то скорее всего, оба турка очень скоро отправятся следом. На том скоропостижно и окончится экспедиция, уже лишившаяся своего вожака.
Не будь рядом Джека, утешавшего Катю в первые часы после смерти отца, она вряд ли нашла бы в себе силы продолжить восхождение. И хоть она испытывала к Джеку благодарность за поддержку, все ее чувства были холодны, как простирающиеся окрест ледники. Она сама обрекла себя на духовную немоту, закоченела сердцем, ибо иначе ей просто не выдюжить. А Катя не могла позволить себе сломиться, ведь тогда экспедицию ждет просто крах – а значит, мечта отца так и не осуществится. И потому Катя гнала себя вперед, одолевая гору с такой несокрушимой решимостью, какой в себе и не подозревала.
Тучи нависли всего в нескольких десятках метров над головой и продолжали опускаться. Катя старалась побороть отчаяние. Ковчег может быть погребен под льдом и снегом, как оставшиеся позади отряда долины и ущелья. Но если верить рапорту, перехваченному папой десять лет назад, летом Ковчег открыт взору.
Катя старалась не вспоминать, как обратилась против собственного отца в последние минуты его жизни; теперь она жалела, что дала тогда волю чувствам. Он все-таки был хорошим человеком; Катя непременно выполнит его последнюю волю. Перед самой смертью он успел шепнуть ей:
– Там… Ковчег… Видишь?
Но Шеннон прекрасно помнил, что против них ополчилась не только непогода. Янычар еще рано сбрасывать со счетов. Всякий раз, когда открывался хороший обзор, Джек останавливал отряд и доставал бинокль Заболоцкого, доверенный ему Катей. Первым делом он осматривал склон впереди – не показался ли Ковчег, затем обращал взгляд к снежным полям, оставшимся позади. И всякий раз, не отозвавшись ни словом, убирал бинокль в футляр и вместе со всеми трогался в путь, чтобы все-таки одолеть подъем, ибо таков был общий уговор.
Рассказав Кате и Шеннону о постигшей близнецов участи, Инди спросил, кто желает утром спуститься обратно. Шеннон заявил, что готов протрубить отбой, если остальные того пожелают, хоть ему и любопытно, что ждет впереди. К его изумлению, Катя категорически высказалась против возвращения. Эту экспедицию организовал ее отец, – провозгласила Катя, – и ему мало быть просто похороненным здесь; он хотел, чтобы остальные завершили поход.
