Львы и Драконы - Исьемини Виктор (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
— Хорошо, — так же покорно согласился толстый монах. — Молчание — золото, как сказал блаженный Эстуал графу Войстрехту, когда тот потребовал отслужить молебен, но отказался платить.
Вечерело. Дождь усилился, и на улицах не было ни души, только шелестели капли, да хлюпала вода под башмаками монахов. Четверка пересекла небольшой городок, покружила по кривым переулкам и наконец вышла к нужному зданию. Здесь старший велел подождать и выслал самого молодого спутника проверить, не крутится ли кто поблизости.
— Весьма разумно оглядеться, прежде чем лезть в драконье логово, как сказал Мерк Старый о…
— Помолчи!
— Слушаюсь, брат.
Возвратился младший монах и объявил:
— Похоже, он здесь, в окошке горит свет… Но за домом следят, двое прячутся у самой двери и еще один прогуливается вон там, обходит квартал. Этого третьего я не разглядел, но двое у двери — вооружены.
— Я думаю, этих лучше убрать, — задумчиво произнес старший, — кто бы они ни были. Братья Тонвер и Дунт, поручаю это дело вам. Гилфинг в помощь.
— Аминь, — хором откликнулись названные братья, толстяк и его приятель, хмурый сутулый монах с длинным носом и скептически поджатыми губами.
Тонвер достал из-под плаща флягу и отхлебнул — но, прежде чем проглотить, побулькал жидкостью за щеками. Потом вылил несколько капель на ладонь, размазал по щекам, и передал флягу Дунту. Тот повторил в точности. Запахло вином. Затем странная парочка поклонилась главному и отправилась в ночь. Оставшиеся переглянулись, и старший спросил:
— Они справятся?
— Отец Брак рекомендовал их, как хороших исполнителей, — отозвался младший, тот, что ходил на разведку. - Они проворовались, но, учитывая их таланты, вместо наказания обоих прислали Браку для поручений, вроде нынешнего.
— Это я слышал… но справятся ли они?..
Тем временем «хорошие исполнители» брели под дождем к флигелю, примостившемуся за церковью. Дунт ворчал:
— Не попадись ты с поличным, мы бы до сих пор сидели на острове блаженного Лунпа в тепле и сытости.
— Между прочим, стащить золото было твоей идеей, — огрызнулся Тонвер.
— А попался ты. Ладно, уже близко. На каком слове?
— Как обычно, на «аминь».
Походка монахов изменилась — теперь они брели, раскачиваясь и шатаясь, будто были в стельку пьяны. Тонвер, икая и растягивая слова, будто говорить ему был тяжело, завел:
— …И ты не сможешь отрицать, брат, что твой блаженный Энтуагл был самый настоящий маньяк!
— Ик!
— Да, да! Он был ненормальный! Так написано у Мерка Нового!
— А в «Серебряной легенде»… Ик!.. такого не написано.
— Напишут тебе в «Серебряной легенде» правду, держи карман шире. Я читал сочинения Мерка Нового и ведаю истину.
— Ты черпал из грязного источника! Ик!
Монахи приблизились к парочке, наблюдающей за светящимся окошком флигеля, незнакомцы синхронно сунули руки под плащи, но, увидев (и учуяв!), что перед ними подвыпившие монахи, расслабились.
— Ну и что? Из грязного, из чистого… Все, что от Гилфинга, прими со смирением, как сказал блаженный Лунп, поднимая оброненный кошелек!
Шпионы с явным интересом прислушивались к спору монахов. А те, будто увлеклись и не замечали ни притаившихся под стеной, ни дождевых капель, стекающих по лицам.
— Но он же и сказал, что все уродство… ик!.. от Гангмара, когда уродливый купец принялся доказывать, что кошелек принадлежит ему. Ик! «Не Гангмаром ли ты послан, урод?» — вопросил блаженный. И треснул наглеца посохом. Ик!
— Это верно блаженный заметил, — кивнул Тонвер. С его носа слетела дождевая капля. — За кошелек… ик!.. За кошелек, конечно, стоило и не так урода приложить.
— Ох, стоило!
— Аминь!
Толстяк Тонвер выхватил из рукава большой нож и с неожиданной в тучном теле силой всадил одному из незнакомцев под челюсть. Длинное лезвие проткнуло язык и мгновенно вошло в мозг. Долговязый Дунт схватил своего противника за горло, сдавил, и тут же ударил его ножом в грудь. Шпион захрипел, но рука на горле погасила звук. Тонвер с натугой выдернул клинок, а Дунт разжал пальцы — два тела рухнули одновременно. Монахи подхватили убитых подмышки и уволокли в тень, а затем заняли их место. В дальнем конце переулка показалась фигура, облепленная мокрым плащом — третий незнакомец. Увидев два силуэта, он спокойно удалился. Едва чужак скрылся за углом, Дунт поспешил за старшим монахом, а Тонвер обшарил карманы убитых… Когда появились двое монахов, не принимавших участия в стычке, «хорошие исполнители» отправились подкараулить третьего шпиона.
Старший постучал в дверь флигеля, раздались шаркающие шаги, и на пороге появился подслеповато моргающий мужчина со свечой в руке.
— Отец Когер, мы посланы к вам его высокопреосвященством архиепископом. Вот письмо, ознакомьтесь.
— О, какая честь… Проходите, братья, проходите…
— К сожалению, нам некогда. Одевайтесь, — велел старший. — Вы немедленно отправляетесь в Ванетинию.
— Но ворота уже закрыты… и…
— Мне отопрут.
Тут появились Тонвер с Дунтом. Тонвер потирал кулак, а Дунт вытирал кровь с лезвия ножа.
— На вас, брат Когер, готовилось покушение, нам удалось обезвредить убийц.
— Гевцы, — пояснил Тонвер.
— Собирайтесь, брат, — с нажимом повторил старший. — Мне велено спешить.
— Да, да… я сейчас…
Прежде, чем двинуть по дороге, Дартих тщательно умылся в весело журчащем ручейке. Его спутник только теперь подумал, как мерзко, должно быть, выглядит нынче он сам — судя по измызганному коротышке. Парень оглядел собственный плащ, прожженный в нескольких местах и с излохмаченными краями, посмотрел на свои грязные ладони и тоже пошел к ручью. Раньше, в той, прежней жизни, ему в голову не приходило думать о собственной внешности, он всегда был чист и ухожен, но это было не его заботой.
Умывшись и отряхнув лесной сор с одежды, путники выбрались на тракт и зашагали на восток. Дорога шла по слегка всхолмленной местности, Малые горы остались на юге.
— Похоже, места здесь не слишком-то обжитые, — заметил Дартих, — никого не видать.
— А дорога наезженная, смотри, сколько следов, — заметил парень, спеша поддержать разговор. Не часто хозяин обращался к нему вот так — просто.
— Гномы же прошли, — пояснил коротышка. — О, гляди! А это кто?
По дороге навстречу им брел незнакомец — и, похоже, снова гном. Этот был не похож на суровых воинов из давешнего каравана. Он шел, едва переставляя ноги, одежды карлика были изодраны и запятнаны темным, борода всклокочена, а через пол-лица шел свежий порез, едва запекшийся. Левая рука обмотана тряпкой, с которой время от времени в дорожную пыль падают красные капли. Заметив встречных, нелюдь остановился и вытащил из-за пояса топорик на короткой рукояти. Юноша попятился, но хозяин, подтянув парня за цепь, подошел поближе и поглядел на гнома. Тот, видно, совсем обессилел и просто стоял, наблюдая за приближающейся парочкой.
— Что, гонятся за тобой? — поинтересовался Дартих. — Тогда так не уйдешь. Ты ж на ногах едва держишься.
Гном смолчал, в его огромных глазах была тоска.
— Если заплатишь, я тебя спрячу, — пообещал Дартих.
Карлик разлепил запекшиеся губы.
— Сколько?
— А все, что имеешь. Если нет, преследователи до тебя доберутся. Зачем тебе тогда серебро?
Гном подумал и вытащил из-за пазухи мешочек. Серебро он доставал левой рукой, в правой по-прежнему держал топор. Мешочек полетел к Дартиху, тот поймал и, указав большим пальцем за спину, сказал:
— Час назад по дороге прошли твои. Много, несколько сотен. Поднимись по склону и спрячься. Отдышись, успокойся. На дорогу больше не выходи, мало ли что… а в лесу людей нет. Двигай за кустами вдоль тракта, ищи, где твои свернут — по следам увидишь. У них ослы с поклажей, они далеко не уйдут. Ты догонишь. А тех, кто за тобой гонится, я отведу. Да, перевяжи руку-то получше. Тугую повязку выше раны, понял? Чтобы артерию перетянуть.
