Меч Лун (СИ) - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga" (бесплатные полные книги .TXT) 📗
— Так было не всегда. Кер-Орки — родовой замок де'Огеронов.
Я присвистнул:
— Наш Станис — барон?
Жак кивнул.
— Его отец был последним владетелем замка. Все случилось как раз перед Нашествием. В Кер-Орки всегда жил маг, причем не из худших, для защиты замка и наблюдения за Дебрями. И вот, в Гильд-Холле получают сообщение, что этот маг заигрывает с Темными Силами. От кого было сообщение — не скажу, не знаю, но разобраться с этим послали очень уважаемого адепта — мэтра Карани. И тут началось Нашествие. — Жак помолчал. — Все остальное известно со слов Карани. Он сказал, что тот маг и наследник хозяина замка сговорились, чтобы захватить власть в Кер-Орки, а может и во всей Сантарре. Они, якобы, призвали на помощь тварей из Дебрей, а он, Карани, пытался им помешать и ситуация вышла из-под контроля. В замке и окрестностях не уцелел никто, опровергнуть рассказ было не кому. Мага звали Ирвенес, баронета — Станислав, последние пятнадцать лет их считали погибшими.
— Врал ваш Карани, это ясно.
Жак как-то странно посмотрел на меня.
— Может быть.
— А ты еще сомневаешься? У них там колдунов, как мышей: Мирандос — раз, тот, что был в Сент-Аране — два, а этот твой Карани — три. Мало? Уверен, есть и еще!
— Тебе легко говорить! Карани — всеми уважаемый адепт, но с Ирвином мы прожили рядом три месяца, и я ничего не заметил…
— Будь Ирвин колдуном, Крабат сказал бы мне сразу. А ты — болван, хоть и Страж.
Кегары не стали бы терпеть носителя Зла, такова их природа.
— Природа Зеленой Гильдии — в служении Свету, как мне говорили.
— По крайней мере с одним гильдийским колдуном мы с тобой познакомились, помнишь?
А кегары распознали в Натане Зло даже тогда, когда для магов оно было еще не различимо. Вот и думай, кому верить!
Жак горько усмехнулся.
— Не важно, кому я верю. Наш поход закончится здесь, а их повезут в Тарильен, и Зеленый Совет будет обсуждать степень их вины до воцарения Хаоса.
— Нет! — я обхватил колени руками, чтобы с дикими воплями не забегать кругами, пугая арестантов. — Никакие стены не удержат Икторна.
— Хорошо бы, — вздохнул Жак. — Давай-ка потесним урок и ляжем спать — утро вечера мудреней.
Скоро почти все факелы, освещающие подземелье, погасли. Новые до утра никто зажигать не собирался, и заключенные волей-неволей ложились спать.
Страж посапывал на кучке соломы, экспроприированной у соседей по камере, а я лежал рядом и завидовал ему безумно.
У меня-то сна не было ни в одном глазу. Более того, жажда действий переполняла мое существо, мышцы зудели, требуя движений, пульс молотками колотился в ушах, а легкие работали, как после хорошего бега.
Меня преследовало бредовое чувство, что происходит что-то важное, а я не могу понять — что. Ощущение безадресной угрозы не давало мне сомкнуть глаз, нервная дрожь сводила челюсти. Я не мог осознать причину беспокойства, и это в конец извело меня.
Лишь под утро, когда сменилась ночная стража, я забылся неглубоким сном, не принесшим ни малейшего облегчения.
Казалось, стоило мне только закрыть глаза, и жемчужный туман ворвался в мое сознание, Мирандос возник из белого небытия и приблизился почти вплотную. В его глазах стоял безмолвный крик.
Хрустальный шар в его руках наполнился клубами дыма, и в них вспыхнуло видение какой-то местности. Я пригляделся.
На невысоком травянистом холме, отвоеванном у лесной чащобы, возвышался замок из серых гранитных блоков, судя по качеству кладки, возведенный после окончания Темных Веков. Сравнительно небольшой, с архитектурой, типичной для построек начала Воссоединения — четыре квадратных башни по углам стен и мрачное строение с узкими окнами-бойницами в центре. Крыша из листового железа, выкрашенная в кирпично-красный цвет. Вокруг стен — ни домика, ни деревушки, ни даже пасущегося скота — чахлая зеленая трава до самой опушки леса, лишенная всяких следов человеческой деятельности. Довольно унылое зрелище. Над башнями вилось черно-золотое знамя, герба я не разглядел, но цвета принадлежали Королевскому Дому Сантарры.
Образ в шаре перевернулся — замок отдалился и стала видна дорога, пробирающаяся к его воротам сквозь густой еловый лес. Дорога была малоезженая — трава почти смыкалась над темными колеями, и молодые березки решительно атаковали обочины, грозя заполнить собой всю просеку.
По дороге медленно полз небольшой обоз — две телеги, плотно окруженные кольцом конных воинов. Передовой отряд составлял не менее чем из двух десятков верховых, и вдвое больше ехали в арьергарде.
Неясное беспокойство кольнуло меня, видение пошло рябью и начало расплываться, но изображение приблизилось. Над первой повозкой колыхалось марево заклятья: темные клубы тумана окутывали то, что магам узреть не полагалось, но вторую телегу видно было хорошо — в ней ехали двое. Один удерживал на коленях, уберегая от толчков, замотанную побуревшими тряпками голову второго. Некогда весьма добротная одежда лежащего превратилась в лохмотья, заляпанные черными пятнами копоти и бурыми пятнами засохшей крови. Сидевший выглядел не лучше — оборванный, с всклокоченными черными волосами, на запястьях блестят браслеты цепей, но в этих двоих чудилось что-то знакомое.
Узнавание было подобно вспышке. Мое сознание рванулось вниз, нахлынувшие чувства вспенили призрачное бытие, и видение застлало ослепительное белое пламя.
С усилием освобождаясь от объятий сна, я лихорадочно пытался осознать увиденное.
У меня уже была возможность убедиться в правдивости снов, но рассудок все равно отказывался верить увиденному. Проблема была в том, что я не мог представить себе обстоятельств, в которых искалеченный Фернадос пустился бы в путь в компании скованного по рукам и ногам Стража.
— Должно быть, они сильно спешили! — заметил граф, рассматривая светлые руны на сводах ворот замка. — Не удосужились разрушить защитный периметр. Если мы сумеем перекрыть ту нору, из которой они вылезли, мы будем в безопасности.
Аллеко зябко кутался в просторный плащ, одолженный из запасов гвардейцев и тоскливо оглядывал неприветливую громаду замка.
— На многое меня не хватит.
— Я знаю, сынок, но стоит посмотреть, в чем там дело. Может, все не так страшно!
Трое гвардейцев возились с механизмами ворот, подъемный мост медленно пополз вверх, решетка опустилась, но закрыть ворота не представлялось возможным — створки заклинило намертво.
Граф покачал головой — половина заклинаний защитного периметра работали только при закрытых воротах. Что ж, для полноценной обороны бойцов все равно маловато!
В тесном пространстве двора темнели неопрятные кучи — все, что осталось от сраженных тварей, сладковатый запах тлена боролся с терпким степным ветерком.
Кто-то из гвардейцев отправился искать тела погибших на стене товарищей.
Из того, что нашлось под рукой, соорудили неуклюжие факелы, больше коптящие, чем светящие. Пришлось обойтись этим — никто не желал плутать в подвалах Экту без света. Неестественная тишина, стоявшая среди каменных стен, давила на людей, каждый отчетливо сознавал, что замок стал могилой для всех своих обитателей.
Разговоры велись в полголоса, гвардейцы явно робели, угольная чернота за распахнутыми дверями оставалась непроницаемой для зажженного людьми огня.
Граф решительно поднял чадящий факел:
— Вперед, ребята! Кто-то должен это сделать.
Маг пошел впереди, указывая путь:
— Они прорвались в подвал донжона одним из потайных ходов, тут их просто тьма, но защитные заклинания нигде не повреждены, так что кто-то должен был впустить их внутрь.
Аллеко не стал продолжать, и все промолчали, хотя имя предателя вертелось на языке.
Поманив за собой Дюрока, граф направился следом за магом. Они молча шли по бесконечным коридорам Экту, поминутно ожидая увидеть следы устроенной тварями бойни. Однако в башне сохранился идеальный порядок — никакой перевернутой мебели или выбитых дверей, по странной логике тварей, даже факелы были просто потушены, а не сброшены на пол. Но тяжелый запах крови витал везде и граф не спешил обшаривать комнаты в поисках уцелевших.
