Проклятие победителя - Руткоски Мари (книги бесплатно читать без txt) 📗
Вдруг Джесс сделала вдох. Он был слабым, едва слышным. Но все же лучше, чем раньше. Ее глаза приоткрылись, она увидела Кестрель и хрипло проговорила:
— Я хочу к маме.
То же самое однажды сказала ей сама Кестрель, когда они были совсем маленькими и спали в одной кровати. Теперь уже Кестрель взяла подругу за руку и начала бормотать слова утешения, которые больше напоминали музыку.
Она почувствовала, как Джесс в ответ слабо сжала ее пальцы.
— Держись, — прошептала Кестрель.
Джесс послушалась. Ее взгляд стал осмысленным, глаза открылись шире. Она очнулась.
— Нужно рассказать Арину, — посоветовала Сарсин, когда они вернулись в карету.
Кестрель понимала, что та говорит вовсе не о Джесс.
— Я ничего не скажу. Как и ты. — И презрительно добавила: — Ты слишком боишься Плута.
Она не стала говорить, что сама боится его ничуть не меньше.
Этой ночью Кестрель снова попыталась открыть дверь в саду. Она изо всех сил дергала ручку, но та была слишком тяжелой и даже не скрипнула.
Шел снег. Кестрель задрожала от холода, потом вернулась в комнату, принесла столик и поставила его в дальний угол. Она надеялась, что, взобравшись на него, сумеет упереться руками в стены и как следует оттолкнуться, но даже не смогла дотянуться до верхнего края. Тогда Кестрель принесла стул, поставила его на стол, но стена все равно оказалась выше.
Кестрель спустилась обратно и окинула взглядом сад, освещенный фонарем, который горел на лоджии. Она закусила щеку, размышляя, что будет, если положить стопку книг поверх стула, и вдруг услышала какой-то звук. Подошвы сапог заскрипели по гальке. Звук раздавался за дверью, по ту сторону стены.
Кто-то ее услышал. И все еще был здесь.
Кестрель как можно тише сняла стул со стола и вернулась внутрь.
Перед тем как уехать к ущелью в самый холодный ночной час, Арин успел отдать приказ, чтобы из покоев Кестрель вынесли всю мебель, которую она была в состоянии поднять.
34
Бойцы расположились внутри и по обеим сторонам ущелья. Глядя на них, Арин подумал, что, кажется, ошибался насчет валорианцев и их пристрастия к войне. Раньше он был уверен, что дело в жадности. В грубом чувстве собственного превосходства. Но теперь ему пришло в голову, что к завоеваниям валорианцев могла подтолкнуть любовь.
Арин влюбился в часы ожидания перед боем. В напряженную тишину, сверкающую, как молния. В город, что раскинулся внизу у него за спиной. Арин положил руку на ствол пушки, прислушиваясь, вглядываясь в проход между гор. И хотя он чуял страх людей вокруг, его самого охватил приятный трепет. Он чувствовал себя живым. В это мгновение жизнь напоминала ему свежий, полупрозрачный плод с тонкой кожурой. Он бы не задумываясь разрезал его. Ничто больше не вызывало у него таких чувств. Но у войны было еще одно полезное свойство: она помогала Арину забыть о том, о чем думать нельзя.
Послышались быстрые шаги. Они эхом отозвались в ущелье, все приближаясь. Появился гонец. Он подбежал к Плуту. Арин стоял поблизости, но будь он намного дальше, все равно услышал бы, как мальчишка выдохнул:
— Идут! Они идут.
Тут же все ожило и засуетилось. Гэррани проверили заряд в пушках, приготовили фитили из кусков тонкой, легковоспламеняющейся бечевки, а потом торопливо забились под холщовые полотна. Арин приник к надрезу в ткани и не мигая вглядывался в ущелье.
Разумеется, он услышал их раньше, чем увидел. Топот тысячи марширующих ног. Первые ряды валорианцев вышли из ущелья. Арин напряженно ждал, когда Плут отдаст приказ.
Прогремел выстрел. Пушечное ядро прорвало полотно, пролетело по воздуху и ударило в конницу. Люди и лошади разлетелись как щепки. Арин услышал крик, но велел себе не обращать внимания.
Полотна цвета камня исчезли — в них больше не было нужды. Арин забил в пушку ядро, выстрелил, снова зарядил ее, схватив ядро почерневшими от пороха руками. Внезапно рядом с ним появилась какая-то женщина.
— Плут ранен, — сообщила она.
Валорианцы начали отстреливаться. Полетели стрелы и арбалетные болты. Точность выстрелов устрашала. Арин втянул воздух сквозь зубы и побежал. Стрелы свистели рядом с ним. Он нырнул под укрытие валунов, возле которых стояла пушка Плута. Предводитель гэррани лежал на спине, его лицо было засыпано порохом. Пораженные бойцы столпились вокруг него.
— Нет! — закричал им Арин. — Не на него смотрите, а на валорианцев!
Они вздрогнули и вернулись к делу. Нужно было проредить конницу.
— Все, кроме тебя. — Арин схватил за рубашку ближайшего к нему гэррани. — Расскажи, что случилось. — Он склонился над телом Плута, ощупывая его руки и грудь в поисках крови. — Ран нет. Почему нет ран?
— Он просто упал, — ответил боец. — Когда пушка выстрелила, его отбросило. Должно быть, ударился головой.
Арин нервно усмехнулся. В первую секунду битвы их главнокомандующий потерял сознание. Недоброе предзнаменование. Он отволок Плута подальше за валуны, потом отыскал в его кармане подзорную трубу, которую они нашли на вилле генерала. Смотря в нее, Арин увидел, что валорианская конница по большей части удержалась в седлах. Лошади не разбежались и не попадали на крутом склоне, несмотря на пушечный огонь. Валорианцы наступали.
Затем Арин заметил нечто более ужасающее: на его глазах несколько солдат, шедших за первыми рядами, запрокинули головы и осмотрели края ущелья. Блеснула крага на руке валорианского лучника, тетива натянулась, стрела взмыла вверх.
Один из четырех гэррани, отвечавших за взрыв пороха, сорвался вниз с утеса. Арин выругался. Ему оставалось лишь бессильно смотреть, как на оставшихся троих гэррани посыпались арбалетные болты.
Вот и все. Все кончено. Если не удастся отрезать две части батальона друг от друга, то им не устоять против более опытных валорианцев, которые уже начинали понимать, что происходит. Последняя гэррани на краю ущелья каким-то образом выжила и все еще цеплялась за скалу, но вскоре сорвалась и перевернулась в воздухе. На мгновение Арин заметил маленький бочонок у нее в руках. Она упала, раздался взрыв. Огонь перекинулся на валорианцев.
Арин понял, что другого шанса у него не будет.
— Цельтесь в лучников, — велел он бойцам возле пушки Плута. — В арбалетчиков. И передайте другим. Весь огонь по тому отряду.
— Но валорианцы уже близко…
— Это приказ!
Арин отсыпал в мешок пороху — столько, сколько влезло. Потом схватил кусок фитиля, взвалил мешок на плечо и побежал к подножию скалы.
То, что он задумал, было чистым сумасшествием, будто кто-то еще в колыбели проклял его именами богов смерти и безумия. Арин мчался к узкой козьей тропе на склоне утеса. Когда добежал до нее, начал карабкаться, рискуя переломать ноги раньше, чем успеет добраться до кучи валунов, которую приметил возле почерневших кустарников.
Его подстрелили. Боль обожгла бедро. Теперь из ноги торчало, мешая, древко стрелы. Еще одна пролетела рядом, оцарапав ему шею. Он замер на мгновение, потом снова изо всех сил рванулся вперед. Кровь стучала в ушах громче, чем пушечные выстрелы.
Арину удалось добраться до выступа скалы, который и скрыл его. Он пробежал вдоль этого выступа и выбрался на нужное место. Потом пригнулся, дрожа и бормоча ругательства, заливая кровью мешок с порохом. Арин бросил его возле кучи камней и кое-как прикрепил фитиль, зажег спичку и держал ее, обжигая пальцы, пока шнур не загорелся.
Теперь вверх. Вверх! Он весь целиком превратился в это слово, судорожно пытаясь забраться как можно выше.
Раздался взрыв. Скала вздрогнула. Валуны полетели вниз.
Арин почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он полетел вниз вместе с осыпью камней.
35
Кестрель издалека услышала радостные возгласы победителей.
Она совсем пала духом. Валорианцы никогда не кричали после победы. Они пели. План Арина сработал.
