Драконья тень - Хэмбли Барбара (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
В этом месте Уайлдспэ была глубока и опасна. Дальше, к западу, она еще более расширялась, так что Роклис придется переходить ее здесь.
Моркелеб остался поблизости, но выказал удивительную способность оставаться незамеченным. Порой Дженни, разговаривая со слугами на кухне или с солдатами, которые бешено работали, чтобы вырыть подземные укрытия на случай прихода драконов, осознавала, что эти люди даже не помнят, что он здесь.
Тебя удивляет это, колдунья? Дракон вытянулся на гребне горы, что прилегала к восточной стене лагеря. У подножия этих известняковых холмов везде были пещеры, и даже не меняя размера, Моркелеб, казалось, мог как крыса разместиться в расщелинах едва с четверть его объема. Дракон просто появлялся среди зарослей болиголова или кленов, встряхнувшись всем телом и сдвинув крылья.
Мы путешественники, мы звездные птицы. Когда мы приходим туда, где никто из нас не был прежде, и не видел этого места даже в мимолетных в снах, мы прячемся в самом надежном месте. Там мы дышим, спим, разбрасываем сны в окружающий мир, упиваемся воздухом до тех пор, пока он не скажет нам, какие существа ходят по камням и носятся, оседлав ветер. Существуют создания худшие, чем драконы – а над ними – ужаснейшие, существа даже более страшные, чем они.
И его разум донес до нее не только слова, но и образы, образы, которые она понимала лишь отчасти: пейзажи из черных камней под красными вспухшими солнцами; миры густого зловонного тумана, чей холод проникал в мысли, где неуклюжие еле различимые создания скитались среди лиловатых ледников. Она отвела взгляд от рытья и строительства в лагере в низине и спросила его Моркелеб, откуда пришли драконы?
А он сказал только Издалека.
Издалека.
Брешь в ее понимании того, как создавался тот мир, бесконечность тьмы, о которой она никогда не подозревала, невообразимые коридоры, тянущиеся в ночное небо и выше.
Драконы из звезд в небесной выси.
Издалека.
А там существует магия? – спросила она. Она села рядом с его плечом, ощущая его тепло сквозь глянцевое железо чешуи. Оно отличалось от тепла любого другого существа – раскаленное ощущение силы. В том месте, откуда вы пришли, и в тех местах, что лежат между ними?
О, колдунья, сказал он, магия существует везде. Земля пропитана ею, как росой. Мы пьем ее; мы погружаемся в нее, словно это звуки музыки; она в нас.
И поскольку однажды Дженни была драконом, она поняла. На мгновенье ей стало больно – болью от отсутствия силы, силы, чтобы обладать магией, которая, она знала, существует повсюду в этом мире. Если бы я только была достаточно сильна, Ян был бы в безопасности.
С этого холма они иногда видели лесных жителей и обитателей равнин – в зеленых куртках и мешковатых полосатых брюках – которые тихо скользили среди деревьев, наблюдая за лагерем у реки. Это были невысокие, смуглые люди с густыми черными волосами, и их предки с незапамятных времен удерживали эти твердыни от светловолосого народа Белмари. Дважды Дженни наблюдала, как они атакуют людей, которые трудились над укреплением оборонительных сооружений на самом Корском мосту или редутов, что возвышались над дорогой за ним; дважды она видела воинов, которые появлялись из ворот главного лагеря с криками «Увейн, Увейн за Бел!»
Во второй раз Дженни проскользнула в лагерь, как только сражение прекратилось и направилась к палатке Регента, зная, что найдет его свернувшимся на кровати, больным, в лихорадке.
– Был бы другой способ разобраться с ними, кроме подчинения, поверь мне, я бы попытался, независимо от того, что говорит – или говорил – мой отец о чести королевства. – Гарет сделал глубокий прерывистый вдох и прошелся рукой по светлым волосам – окрашенные розовым и голубым локоны, падающие на лоб, почти совсем развились и слиплись от пота. Благодаря Джонову обучению молодой человек теперь мог вести людей в бой, хотя старался назначать знающих офицеров и мирился с ними и их советами.
– Как я понимаю, они не самые приятные соседи? – Дженни принесла миску горячей воды из дальнего угла палатки. Она видела в бою и Короля, видела, как он вел солдат со свирепостью, которая поражала тех, кто привык видеть его просто пожилым улыбчивым человеком.
Он был Лордом Дома Увейна, воспитанным для войны; Гарету осталось только указать ему, куда ехать. Солдаты с радостью следовали за ним, выкрикивая его имя, а после говорили себе, что он уже почти стал похож на себя.
Гарет покачал головой. Зеленоватая бледность постепенно исчезала со щек. – На границе всегда происходят стычки, – сказал он. – Принц Тинан требует, чтобы его земли простирались до самого Чоггина, хотя их никто не обрабатывал, пока здесь не начали селиться наши люди. Эти земли принадлежат Танам Чоггина и их людям на протяжении большего количества поколений, чем вы можете сосчитать. А теперь, конечно, все запуталось из-за кровной мести. Нет, только мундир, – добавил он, когда Дженни принесла свежую выглаженную одежду. – И накидку – ту, зеленоватую, с капюшоном. Мне придется переодеться и выйти, чтобы отпраздновать победу.
– Это была победа? – На ее взгляд, никакой победы не было.
– – Нам пришлось ее объявить. – Гарет скинул мундир, забрызганный запекшейся кровью, и потянулся за чистым. Его передернуло, когда он коснулся руками запачканной одежды, а пальцы избегали крови. – Спасибо, – добавил он, когда она подала ему выстиранную одежду. – Господи боже мой, как бы я хотел этого не делать. Как бы я хотел просто… просто полежать. – Он с трудом сглотнул. – Понтифик королевства – отец, но я должен быть там, потому что он стал забывчив. И, по правде говоря, если против них не проявить силы, то лесные жители только сильнее напирают. Это не…
Он заколебался, его тонкая фигура склонилась над нею, серые глаза подслеповато моргали, поскольку не пристало командиру появляться в очках перед объединенными армиями своего королевства. Плечи под пурпурной шерстью мундира несколько потеряли свою худобу, которую Дженни заметила при первой встрече, а руки окрепли от старательных упражнений с мечом, но на лице была ужасная грусть. – Хотел бы я, чтобы это было так. – мягко сказал он. Потом отвернулся и повязал портупею, украшенную золотом и усыпанную изумрудами-кабошонами; поправил искусно сотканную и украшенную лентами мантию, что крыльями бабочки легла за спиной и делала плечи шире. – Хотел бы я , чтобы все было так же просто, как в те времена, когда нам пришлось только одолеть и изгнать дракона. Как во всех этих балладах об Алкмаре и других героях древности. Хотел бы я …
Он слегка повернулся к ней, держа в руках бархатные перчатки с золотым шитьем и агатами, и по усталой печали в его глазах она поняла, чего он хочет. Она улыбнулась, как улыбалась Яну, воодушевляя его идти вперед, когда дорога трудна.
– Я рад, что ты здесь. – Он снова обхватил ее руками в крепком костистом объятии. – Я скучал по тебе.
Но когда Гарет перешагнул порог палатки, чтобы присоединиться к шествию к алтарю Алого Бога Войны, Дженни снова села на кровать, и сердце ее терзала память о сыне.
Он был жив. Пленник самоцвета, как и этот мальчик был пленником драгоценности королевской власти, и его желания не были уже его собственными.
Она зажала рот рукой, чтобы сдержать слезы.
– Может, мне принести тебе золота? – спросила она Моркелеба позже. Она лежала около изгиба передней лапы дракона, а на плече покоилась арфа, которую она одолжила у Гарета. В ее музыке и в магии, которую показала ей звездная птица, она хоть ненадолго могла отдохнуть от кошмара Янова порабощения, изгнать из мыслей жестокую улыбочку Карадока, засовывающего драгоценность в сжатый рот Ледяной ведьмы. – В лагере есть золото. Я могу предложить Гарету пожертвовать несколько золотых тарелок и чаш, чтобы ты мог слушать музыку золота.
Я знаю, сказал мрачный медленный голос Моркелеба над ней, о золоте в лагере, колдунья. Он аркой выгнул длинную шею, и ночной бриз, что тянулся со Злого Хребта, шевельнул блестящие ленты его гривы. Бывают дни, когда я знаю и другое. Четыре года назад я видел, что золото может сделать со мной, когда чародейка Зиерн заманила меня золотом в Бездну гномов. Иногда мне кажется, что если я возьму даже чашу, или цепь, или простую монету, меня захватит желание золота, и я не остановлюсь до тех пор, пока не опустошу эти земли.
