Разбойник - Сальваторе Роберт Энтони (электронные книги бесплатно .txt) 📗
– Я… я… х-х-хо…
Реанду покачал головой и легонько похлопал мальчика по плечу, пытаясь его успокоить. Брансен все понял, сосредоточился и начал сначала.
– К-к-кни… гу, – наконец выговорил он.
– Книгу? Какую книгу? – удивился Реанду.
– Ч-ч-чи… т-тать… к-кни… гу.
– Читать книгу? Ты?
Брансен сумел воспроизвести на лице еще одну улыбку и кивнул, по крайней мере так показалось Реанду.
– Ты хочешь, чтобы я дал тебе книгу для чтения? Еще одна улыбка в ответ.
Только тогда Реанду вспомнил особое условие договора с Гарибондом и все понял.
– Ты хочешь, чтобы я научил тебя читать?
– Ч-ч-чи… т-тать.
Реанду усмехнулся, кивнул и оглянулся на стены собора.
– Да, помню, это было частью договора. Я должен поговорить с братом… – Реанду снова обернулся к мальчику и подмигнул. – Посмотрим, что я смогу для тебя сделать.
Брансен рассмеялся от радости, но это неожиданное проявление эмоций буквально сбило его с ног, и он шлепнулся в грязь. Реанду нагнулся и помог ему встать.
– Не знаю… – сказал монах. – Не стоит ожидать слишком многого. Я должен поговорить с братом Бателейсом. Я не могу сам решить этот вопрос и не хочу заставлять тебя надеяться попусту.
Брансен продолжал весело хихикать.
– Ты меня понял? – спросил Реанду, крепко придерживая плечо мальчика и глядя ему прямо в глаза. – Я не могу сам решить этот вопрос.
Мальчик не мигая смотрел на него, и его взгляд показался монаху совершенно бессмысленным. «Нужно быть круглым дураком, чтобы хоть на минуту допустить возможность обучить это существо чтению», – с горечью подумал Реанду.
– Пойдем, – сказал он. – Становится поздно, а до реки еще далеко.
Реанду взял один из горшков, вторую руку предложил Брансену в качестве опоры, и они двинулись к реке, чтобы закончить это не самое приятное дело и немного помыться, в чем оба сильно нуждались.
К немалому удивлению и даже испугу Брансена, люк в его жилище в тот день поднялся поздно вечером. Следом за свечой в отверстии показалось лицо Реанду, и мальчик широко улыбнулся.
– К-к-кни… га… – заговорил Брансен.
– Никаких книг не будет, – ответил Реанду. Привыкший к разочарованиям мальчик все же услышал в голосе монаха искреннее сочувствие.
– Брат Бателейс никогда на это не согласится, – признался Реанду и встретился с удрученным взглядом Брансена. – Пойми, пожалуйста, это просто невозможно, – продолжал он. – Наши книги представляют собой огромную ценность, а ты можешь запачкать их слюной или нечаянно порвать…
– Нет! – выкрикнул огорченный Брансен.
– Им вредит даже простое прикосновение рук, – настаивал Реанду. – Ты должен понять, что это невозможно. Может быть, мне удастся найти обрывки пергамента, на которые братья пролили чернила или как-то по-другому испортили отдельные страницы. На них, вероятно, остались какие-то слова. Но ты не сможешь читать книги.
Брансен мрачно произнес что-то неразборчивое. – Да, Гарибонд хотел, чтобы ты научился читать, – признал Реанду. – Но это невозможно. Мне очень жаль, мой мальчик. Я бы очень хотел, чтобы у тебя было все по-другому.
В глазах монаха Брансен видел подлинное сожаление, но оно не могло заполнить пустоту в сердце мальчика. Никаких книг? Ничего, кроме бесконечных ежедневных походов на реку и обратно?
Я не подведу Гарибонда. Снова и снова он твердил эти слова после того, как люк закрылся и он остался в полном одиночестве при свете огарка свечи. Горькие, безутешные рыдания заглушали слова молитвы.
Мальчик плакал и плакал, и постепенно разочарование переросло в ярость. Брансен поднял с пола один из многочисленных камешков и попытался бросить его, но камень выскользнул из пальцев и упал у самых ног. Он снова поднял камень, и снова его постигла неудача. В третий раз Брансен для броска завел руку вверх и назад.
В его голове, словно проплывая перед глазами, возникли строки и символы. Брансен замер неподвижно и прочитал текст. Эти слова когда-то давно старательно переписывал его отец; там говорилось об энергии Чи и объяснялось движение мускулов.
На один краткий миг Брансену удалось совладать со своей болезнью. Одно неправдоподобно чудесное мгновение, один проблеск силы за целое десятилетие немощи, и его внутренняя Чи выровнялась, мышцы послушались приказа, и камень пролетел через всю комнату и сильно ударился в противоположную стену. Брансен ошеломленно застыл на месте и с удивлением таращился в темноту дальнего угла кельи. Его ноги быстро утратили устойчивость, энергетический канал снова распался на отдельные вспышки, но память сохранила чудесное мгновение, когда он владел своим телом.
Брансен прислонился к стене и медленно опустился на пол. Стоя на четвереньках, он поднял еще один камень и начертил им дрожащую линию.
Внимательно рассмотрев свое произведение, он ощутил недовольство.
Брансен постарался сосредоточиться. Он вспомнил рукописный текст, представил себе первую букву и стал старательно выводить ее копию на стене. Потом отодвинулся назад и сверил результат с воспоминаниями. Лучше, чем в прошлый раз, но еще далеко от совершенства.
Третья попытка была немного удачнее.
Четвертая еще лучше.
Сотая буква почти точно воспроизводила оригинал.
Но к тому времени свеча совсем догорела, и Брансен позволил себе расслабиться, прямо у стены, на твердом и холодном полу.
На следующий день, закончив со своими обязанностями, он снова остался со свечей в каменной келье и принялся за настоящую работу.
Так и пошло, день за днем, неделя за неделей.
Брат Реанду пытался оправдать свое невнимание к Аисту многочисленными и трудоемкими обязанностями в церкви. Несколько старших братьев покинули Прайд ради высоких миссий за его пределами, другие были призваны в Санта-Мир-Абель, и теперь он занимал третье место в иерархии священников монастыря. Выше него были только отец Жерак и брат Бате-лейс.
В одну из ветреных осенних ночей, самую холодную с тех пор, как Аист поселился в обители, брат Реанду проверял, плотно ли закрыты все окна на нижнем этаже монастыря, а младшие монахи в это время усердно таскали дрова, чтобы затопить печи и камины. В северном крыле помещения Реанду неожиданно остановился перед крышкой люка, ведущего в подвал и келью Брансена.
Наверно, в такую ночь холод там пробирает до костей.
Брат Реанду выдернул горящий факел из ближайшего настенного кронштейна, поднял крышку и осторожно, чтобы не разбудить мальчика, заглянул вниз. Для этого пришлось лечь на пол и нагнуть голову. К немалому облегчению, брат Реанду обнаружил, что внизу, хотя и немного прохладно, но не настолько, чтобы это угрожало здоровью Брансена. Он прислушался к его ровному дыханию и поднес факел поближе к отверстию. На тонком тюфячке мирно посапывал обитатель кельи.
«Возможно, хотя бы во сне он обретает мир и спокойствие», – с неожиданной теплотой подумал Реанду. Монах отвел факел и стал подниматься, но движущиеся тени привлекли его внимание к стенам, и Реанду замер от изумления. Сотни, тысячи, десятки тысяч непонятных значков покрывали стены! Он заморгал, и письмена – а это определенно были какие-то письмена – стали отчетливее, неровные пляшущие строчки ясно выделялись на потемневших камнях. Сильнейшее любопытство отодвинуло заботу о сне мальчика на второй план, и Реанду спустился в подземелье. Он подошел к ближайшей от постели мальчика стене и отыскал то место, которое должно было обозначать начало работы; большая буква, совершенно незнакомая брату Реанду, открывала строку. Во время занятий по лингвистике Реанду не отличался особыми успехами, более того, он был одним из самых отстающих учеников в монастырской школе, но сейчас он отчетливо мог разобрать буквы, складывавшиеся в слова.
– Поразительно, – прошептал он.
Неужели Брансен в своем отчаянии написал собственную книгу? Неужели он изобрел свои собственные значки и символы?
Реанду перевел удивленный взгляд на спящего мальчика, потом снова на стену и опять на мальчика. В конце концов он ошеломленно уставился на стену.
