Разоблачение - Берг Кэрол (библиотека электронных книг .TXT) 📗
– Он говорил о «грубых» гастеях, да, да, и о рудеях, они называются создающими форму, хотя я понятия не имею почему. И еще он говорил «остальные», включая в них себя. Это невеи, узкий круг, самые могущественные из демонов.
– Откуда вы знаете все это? – спросила Фиона. – Я нигде не читала о таком.
Но Балтар полностью сосредоточился на мне:
– Вам теперь снится сон, да? Да, я вижу по вашему лицу. Вы видите сон, но вам кажется, что это не сон. Пендрол тоже видел сны. Он умер, так и не узнав, что они означают. – Балтар стучал пальцами по подбородку. – А что за вторая вещь, интересующая вас?
– Дети, – вмешалась Фиона, прежде чем я успел ответить. – Дети, рожденные, как и ваши, захваченными демоном. Дети-демоны.
Старик закивал и продолжал кивать, пока все его тело не начало раскачиваться. Я не удивился, если бы он вдруг начал кусать пальцы и стонать, как Сэта. Но он заговорил разумно:
– Я подозревал. Это вполне объяснимо. «У него их было двое, – решили вы. – Если он что-то разузнал, то это знание заставило его совершить такие ужасные преступления, что его имя стало синонимом греха». Разве не так?
Его слова звучали так горестно, что я едва не посочувствовал ему.
– Два года я искал ответа, после того как родилась и была убита моя дочь. Я прочитал все, что только сумел найти. Я читал записи Смотрителей. Записи Ловцов. Вы знаете, что было еще как минимум три подобных случая? Это за последние несколько сотен лет. А до того… кто знает, сколько их было, не внесенных в записи? Ведь они были свидетельствами испорченности. Мы только недавно решили, что необходимо записывать как можно больше.
Он говорил все быстрее и быстрее, потом затряс головой, словно стараясь замедлить свою речь.
– Я пришел к Пендролу, умоляя его рассказать мне еще раз о том случае. Я думал, что мой ребенок мог быть захвачен именно таким демоном. Я уверен, вы думали то же самое о детях. – Он внимательно посмотрел мне в лицо, потом продолжил: – Но Пендрол и так рассказал уже все, что смог. Я решил найти женщину, жертву странного демона. Но ее нигде не было. Прошло слишком много времени. Я попал в то место, где Ловец и Утешитель держали женщину, чтобы передать ее на попечение Пендролу и его Айфу. – Он поглядел по сторонам и воздел руки к колоннам. – Как раз такие развалины. Построены такими древними людьми, что о них не осталось никаких упоминаний. То сооружение было квадратным, через него успели прорасти травы и деревья. Стены и пол потрескались от времени, черепицы крыши упали и разбились. Даже самые бедные люди не смогли бы найти там ничего полезного для своего хозяйства. То есть там не было ничего, кроме мелидды. Огромная сила, заключенная в развалины. Почему мы не исследовали их внимательнее?
– Они не наше дело, – ответила Фиона. – Наше дело – война.
– Ах да. Война с демонами. Защита мира от ужасов демонов. Наша святая обязанность. Единственная цель нашего существования. Вы никогда не задавались вопросом – почему? – Глаза Балтара сверкали черными бриллиантами в свете костра.
– Расскажите нам, что вы узнали, – попросил я, с трудом удерживаясь, чтобы не поддаться его волнению. – Какое озарение на вас снизошло?
Балтар подошел ко мне, вышел на ступеньки храма и уставился в туман.
– Никакого озарения. То, что я нашел в тот день, было простым кусочком. Фрагментом. Я уронил нож. Я хотел разрезать яблоко, но мои руки дрожали, потому что я рыдал. Я не знал ничего. Я уронил нож в кучу мусора и начал искать его среди обломков стены. Просто искать нож. Но я нашел иное. – Он вытянул из-под рубахи веревочку, болтавшуюся на шее. На ней висел обломок серого камня размером в пол-ладони. На нем был изображен человек с крыльями… тот самый, о котором говорилось в Свитке с Пророчеством… Он мог бы быть моим изображением, после того как я совершаю превращение за Воротами. Я смотрел на него, не понимая, лишь начиная подозревать что-то. Образ из эззарианских легенд со стены древней постройки древних людей.
Балтар не дал мне времени понять, он просто потащил меня за собой, как тащит лодку течение Сайер.
– Два года я изучал все руины от Парнифора до Кареша и обнаружил, что там ничего нет. Ни изображений строителей, ни живописи, ни записей, которые поддавались бы переводу. Все было разрушено. Все. Почему? Неужели кто-то объявил войну этим строителям? Кто-то завидовал этим давно забытым людям и их творениям?
Я дрожал в ночном воздухе, хотя у реки было нехолодно. Балтар взял меня за руку и подвел к сине-красной мозаике на полу у очага.
– Лишь многие годы спустя я нашел это место. После того как родился и погиб мой второй ребенок, я был на грани безумия и мечтал о мести. Я много времени потратил, чтобы создать тот кошмар, с которым вы знакомы. Мой подарок миру. Но годы шли, и постепенно передо мной складывалась полная картина. То, кем я был, и то, что я сделал, было ничем по сравнению с виной всего нашего народа, за которую боги и посылают нам этих одержимых демонами детей. Посмотрите. – Он вытянул руку. – Прочтите историю нашего народа, как прочитал ее я. А потом скажите мне, кто из нас лучше остальных.
Мозаика была неполной. В ней виднелись дыры размером с ладонь. И это была не настоящая мозаика, в которой картинка складывается из кусочков, из цветных камешков. Наоборот, картинки были нарисованы на больших кусках камня, который затем был разбит на маленькие кусочки, а затем снова собран. Но перед нами была целая история, занимающая почти весь пол. Я опустился на колени, чтобы лучше видеть.
Синие и красные изображения были сложены из тысяч кусочков не больше моего пальца. Здесь были мужчины с крыльями, женщины с телами лошадей, дети, превращающиеся в птиц, оленей, лис. Они жили среди деревьев, башен и в постройках, подобных той, где мы сейчас находились. Странная, таинственная жизнь. По краю картины шли слова, но они не отвлекали внимания от изображений. У всех персонажей были черные волосы, бронзовая кожа и немного раскосые глаза. Эззарийцы. Я был зачарован.
Было ясно, что добрая половина сюжетов взята из повседневной жизни. На больших и маленьких картинках были запечатлены все виды деятельности, которые только мог припомнить художник, втиснувший их в и без того богатое деталями полотно. Люди здесь ели, спали, мылись, пряли, собирали урожай, заплетали волосы в косы, строили дома и храмы, играли на музыкальных инструментах. Начиная с центра мозаики, сразу за утерянным фрагментом, начиналась серия сюжетов, выполненных со всеми подробностями. Слева направо тянулся ряд картинок, в которых все время встречалась группа из пяти мужчин и женщин, выполняющих какой-то сложный ритуал. Там были огонь и дым, музыка, ножи и зеркала. Группа побольше, состоящая из детей и взрослых, стояла рядом. Все эти люди были чем-то напуганы, они заламывали руки, отворачивались или закрывали глаза, боясь смотреть на происходящее. А то, что происходило, становилось все больше и четче от картинки к картинке, появилась некая форма, похожая на символическое изображение бури или болезни. На последней картинке форма обрела четкие контуры. Группа из пяти человек стояла перед остальными с виноватым видом, понурив головы, слезы текли по их щекам, их руки были подняты в жесте, обозначающем горе, страх и стыд. А темная форма стала третьей группой – чудовища, которых я увидел и запомнил впервые в семнадцать лет… Демоны. Их удерживали на расстоянии теми же ножами и зеркалами, которые использовались на протяжении всего ритуала Я не до конца понимал то, что разворачивалось перед моими глазами, но голос Балтара подсказал мне то, что я начинал предчувствовать.
– Ты видишь, Смотритель. Мы виноваты. Наша магия и наши чудеса, мы сами создали этих демонов.
ГЛАВА 19
– Как ты можешь так думать? – Фиона стояла у меня за спиной, сверля взглядом Балтара. – Даже если эта куча обломков и значит что-то, картина далеко не полная. Тут повсюду дыры.
– Мне потребовалось двадцать семь лет, чтобы прийти к этому выводу; я не знаю, что еще могу сделать. Мои глаза уже не такие зоркие, как раньше, остальные сохранившиеся фрагменты разбиты в мелкие дребезги, в них сложно угадать рисунок. Все это долгое время пролежало в воде, те, кто разрушил храм, бросили все в реку. Наверное, река вскоре поменяла русло, потому что пропало не так уж много, совсем чуть-чуть. Да, здесь почти все. Картина ясная. Все видно.
