Ведьмин век - Дяченко Марина и Сергей (читать книги бесплатно .txt) 📗
Белый глаз луны, глядящий с далекого подземного блюдца. Луна на дне колодца, ржавая иголка — соринка в недовольном глазу луны…
Ивге легко. Так легко, как никогда еще не бывало; земля несется далеко внизу. Ивга ловит ветер ртом, и, уже попадая к ней в легкие, этот воздух все еще остается ветром. Холодным и диким.
Земля хрустальная. Ивга видит, как голубовато отсвечивает подземный родник. Как тускло желтеет сундук, оплетенный корнями, как белеют чьи-то кости, забытые на дне оврага…
Ни звука — только запахи. Бесконечно разнообразные запахи ветра.
Ивга смеется.
…Она очнулась; ведьма, стоящая перед ней, продолжала тупо смотреть сквозь нее, в несуществующую даль; в подвальчике было жарко. Кажется, было трудно дышать. Кажется, ритуальный факел коптил.
Несколько минут она приходила в себя. Вместо сладкого ветра спертый воздух допросной. Сотни иголочек, покалывающих руки, щеки, лоб…
Она неуверенно тряхнула головой. Зажмурилась, ощупывая собственное лицо; на плечи ее легли жесткие тяжелые ладони:
— Ну, молодец… Не больно?
— Нет…
В училище… в городском бассейне. Когда по скользкой лесенке поднимаешься из прозрачной, синей от хлорки воды, и земное притяжение наваливается на плечи старым, но уже забытым грузом…
Вот так и теперь.
Она переждала в своей нише, где специально для нее поставлена была низенькая трехногая табуреточка. Переждала, пока уведут оглушенную, одурманенную ведьму. Та, конечно, ничего не помнит…
Ивга испытала мгновенную неприязнь. И зависть; рука с иглой — отвратительно. Полет над травами… над верхушками деревьев…
— Ивга.
Она опомнилась. С ужасом отбросила от себя собственные мысли — ведьмино пусть остается ведьме. Ее грехи и свирепые радости были и останутся до последней капли чужими, Ивга — только зеркало… Зеркало не потускнеет, отражая туман. Зеркало не треснет, отражая молнию…
— Ивга…
Ей показалось, что Клавдий огорчен. И озабочен; она попыталась улыбнуться, но не смогла. Спросила без улыбки:
— Что… никакой пользы? Наши сны… ни о чем? Ничего нового?..
Клавдий жадно глотал газированную воду из тонкого стакана; Ивга почувствовала, как сухо во рту. Пустыня.
Он поймал ее взгляд. Виновато пожал плечами, вытащил откуда-то другой стакан, плеснул воды и ей тоже:
— Ивга… Я думаю, мы лучше поймем друг друга, если я объясню. Что мы, собственно, ищем.
Она почему-то испугалась. Подошла и села на подлокотник высокого кресла.
— Ведьмы… разные. Но мы ищем в них общее, Ивга. Нам нужен… общий мотив. Я бы назвал это… схверценностью.
Ивга молчала.
— Если не поймешь сейчас — поймешь потом… Сейчас приведут другую ведьму, и ты попытаешься отыскать в ее побуждениях нечто… вызывающее особый трепет. Желание жертвовать собой. Желание идти следом… Еще пес знает какие желания, я понятия не имею, но они должны быть, Ивга! Чувство… если хочешь, чувство преданной дочери…
— Я устала, — сказала Ивга шепотом.
— Что?
— Я… не могу. Сегодня. Я просто не могу. Я устала.
Она смотрела, как удивление и досада на его лице сменяются обыкновенным огорчением. Потом он со вздохом положил ей руку на плечо:
— Извини… Конечно, отдыхай. Завтра.
Открылась потайная дверь; стоявший за ней парень, один из тех мордоворотов, которые сопровождали Ивгу внутри Дворца, приглашающе отступил в темный коридор.
Ей вдруг сделалось тоскливо. Пусто и одиноко.
— Можно, я…
Он уже думал о другом. Ее вопрос выдернул его из пучины размышлений государственной важности, и потому его бровь поднялась несколько раздраженно:
— Что?
— Можно, я погуляю? — спросила она безнадежно. — Без охраны?..
Некоторое время он смотрел ей в глаза. Потом отошел к стене, и удивленная Ивга услышала щелчок выключателя. И факел сразу же сделался ненужным и нелепым — Ивга и не знала, что в этой комнате возможен такой яркий свет.
Клавдий вернулся. Встал перед Ивгой, она не выдержала пристального взгляда и потупилась.
— Я тебе доверяю, — сказал он медленно. — Ты можешь гулять, пожалуйста, сколько угодно… Иди…
Уже в коридоре, в обществе охранника, пахнущего свежевыделанной кожей, ее догнал окрик:
— Ивга…
Она вздрогнула и остановилась.
— Я пройдусь с тобой два квартала, ты не возражаешь?
Склонялось солнце.
По улицам ходил горячий ветер, смерчиками закручивал пыль, тополиный пух и конфетные обертки. Ивга подумала, что в подвалах Инквизиции все времена года одинаково прохладны и сыры. А вот стайка спортивного вида девчонок, безуспешно ловящих машину на перекрестке, щеголяет бронзовым загаром, таким, который зарабатывается исключительно долгими и нудными часами валяния на пляже…
И дождливое лето все-таки остается летом.
Она вздохнула. Ветер поигрывал короткими, легкими подолами веселых летних женщин — и тупо тыкался в непроницаемую ткань Ивгиных джинсов. И отлетал, посрамленный.
…Ветер. Земля, несущаяся далеко внизу…
В теплый вечер вмешалась одинокая ледяная струйка. Струйка того ночного ветра; Ивга вздрогнула, и струйка исчезла.
— Хочешь мороженого?
Ивга мотнула головой; у нее было впечатление, что Клавдий безостановочно делит в уме многозначные числа. Говорит с ней, думает о ней — и о другом думает тоже. И о третьем…
— Вообще, чего-нибудь интересного хочешь? На пляж? Обновку?
Ивга обреченно вздохнула.
Неудобно отвлекать занятого человека. Кажется, что лицо Клавдия песочные часы, и время, убиваемое на молодую ведьму, совершенно зримо истекает…
Здесь, вне подвала, она ему не интересна. Сейчас он задаст вопрос, ради которого прервал свои важные инквизиторские занятия… Сейчас задаст вопрос, получит ответ и уйдет. В одиночестве Ивга сможет привести в порядок мысли и чувства, побродить по городу, как свободный человек… Сожрать, в конце концов, сколько угодно мороженного. У нее, по счастью, полный карман мелочи.
— Ивга, что тебя гнетет?
Хороший вопрос.
Мимо промчался парнишка на роликах. Выскочил на проезжую часть, вильнул задом перед возмущенно взвизгнувшей машиной, влетел обратно на тротуар и с гиканьем скрылся за углом.
— Тебе очень в тягость то, что ты делаешь? Что я заставляю тебе делать? Принуждаю, по своему обыкновению?
Она кисло улыбнулась.
Он вдруг схватил ее за плечи и резко притянул к себе; она успела испугаться. Она почувствовала на шее его жесткую руку — он, если захочет, запросто может пережать ей сонную артерию…
По месту, где она только что стояла, прокатил другой роликовый парнишка — Ивга успела ощутить проносящийся мимо вихрь и разглядеть огненно-красную кепку со сдвинутым на затылок козырьком. Пацану было всего-то лет тринадцать; в следующую секунду он налетел на железную урну и шлепнулся, проехавшись по асфальту видавшими виды наколенниками.
Клавдий выпустил ее. Она старалась смотреть мимо его глаз.
— Ивга… Скажи, что тебя беспокоит. Это важно.
Его лицо больше не было песочными часами. Ей кажется — или это настоящая, всамделишняя тревога? Его действительно так заботит то, что происходит у нее на душе? Или «это важно» для дела Инквизиции?
— Клавдий, вы любите собак?
— Да, — ответил он сразу и без удивления.
— А кошек?
— И кошек… А что?
— А морских свинок?
— А вот свинок не люблю… И хомяков не люблю тоже. И совершенно равнодушен к рыбкам и попугаям. Что еще?
— Я для вас кошка — или все-таки хомяк? Или подопытный кролик?
В глубине души она надеялась, что он растеряется. Хотя бы на секунду смутится; напрасно надеялась.
— Ты — человек. Разве я чем-то тебя оскорбил? Обошелся, как с кошкой?..
Ну вот, теперь ей придется оправдываться. Несправедливо обидела доброго инквизитора…
Она нервно закусила губу:
— Мне… грустно. Я не вижу себя… здесь. Нигде. Мне кажется… если я подойду к зеркалу, там отразятся… комната, мои вещи… а меня не будет. Ведьма, которая работает против ведьм. Невеста без жениха… Как будто я ваша вещь — притом дешевая и уже бывшая в употреблении…
